Сандра Браун - Беззвучный крик
— Мне хотелось бы это услышать. Он отвел ее голову назад.
— Я бы тоже этого хотел.
Анна хотела сказать ему, что снова начала учиться говорить, но не решилась. А вдруг она не сможет вновь научиться тому, что забыла? Те навыки, которые она с таким трудом приобрела, могли быть полностью утрачены. Она только пробудит в нем напрасные надежды, за которыми последует разочарование. Ее собственное разочарование — это уже плохо.
А если разуверится он, это разобьет ей сердце.
Так что лучше пока держать все в секрете. Когда она в первый раз произнесет его имя, это надо будет сделать хорошо. А пока она станет молчать и тайно тренироваться.
— Я знаю, как звучит твой голос, — вместо этого показала Анна.
— Да неужели?
Анна кивнула и провела ладонями по его заросшим щекам.
— Щетина? — Немного подумав, он произнес:
— Что ж, не такое уж и плохое описание. Мой голос действительно грубоват.
Увидев его глупую ухмылку, она рассмеялась, зная, что и сама сейчас улыбается точно так же. Продолжая ласкать друг друга, они коротко поцеловались. Пальцы Анны зарылись в густых волосах, растущих на груди Джека. Это ощущение было для нее незнакомым, потому что у Дина волосы на груди не росли.
Обследовав его плечо, она с любопытством потрогала бицепс, и Джек с готовностью напряг мышцы.
— У меня к тебе два вопроса, — показала она.
— Ну да, я знаю, что я силач, но не стоит меня чересчур баловать.
Анна шлепнула его по руке.
— Извини, я просто не мог удержаться. — Он поцеловал ее и откинулся на подушку. — Давай.
Она приподняла палец в знак того, что задает первый вопрос.
— Что случилось сегодня утром?
— В управлении шерифа? Они меня отпустили. За отсутствием улик. Я этого не делал, Анна.
— Я знаю. Я не верила, что ты мог отравить наших коров, но…
Он взял ее за руки.
— Ты имеешь право на подозрения. Просто так, к сведению, — это был Эмори Ломакс.
Анна не удивилась, но спросила, откуда он об этом знает.
Джек рассказал ей о человеке по имени Джесси Гарсия и о своем столкновении с Ломаксом в банке. Слушая его, она смеялась, представляя себе эту картину.
— Ты угрожал ему ножом?
— Я не смог придумать ничего лучшего, чтобы привлечь его внимание.
Обхватив руками его лицо, она принялась целовать его, но Джек высвободился и серьезно посмотрел на нее.
— Анна, я не хочу, чтобы ты страдала из-за того, что я здесь.
Это заявление ее удивило, а серьезное выражение лица Джека испугало. Анна покачала головой.
— Ну да, — сказал он. — В конце концов ты ничего обо мне не знаешь. Разве Делрей не говорил тебе, что я все время переезжаю с места на место? Что я…
— Бродяга, — показала она.
— Верно, — глядя ей в глаза, подтвердил он. — Но ты не спрашивала меня, почему я так живу.
Да, не спрашивала. Более того, Анна чувствовала, что ей это безразлично. Она знала о нем то, что ей было нужно знать, — что он добрый и нежный, гордый, сильный и умный. Для нее было важно его настоящее, а не прошлое, которое, очевидно, не давало ему покоя. Какие бы обстоятельства ни заставили его вести такой образ жизни, она этому только радовалась. Но было бы очень долго передавать это знаками, поэтому она просто показала:
— Я знаю то, что мне необходимо знать, Джек.
— Я мог бы с этим поспорить, — нахмурившись, сказал он и добавил:
— Ты должна подумать вот еще о чем. Люди бывают злобными — такова уж человеческая натура. А ты подходящий объект для сплетен, потому что ты вдова, да к тому же глухая, хотя в принципе никому не должно быть дела до того, с кем ты спишь.
Ей очень не понравились его слова, но Анна знала, что он прав.
— Ты слышал сплетни насчет меня и Делрея?
— Да. — Почувствовав ее огорчение, он поспешно произнес:
— Я никогда в них не верил. Я знал, что это ложь. Но когда станут говорить, что ты спишь со своим работником, это будет правдой.
— Да, и я этому рада.
— Я тоже. — Выражение лица Джека сказало ей больше, чем слова, которые она прочитала по его губам. — Пусть я эгоистичный подонок, но я хочу быть с тобой, Анна. Я хотел этого с той минуты, когда впервые тебя увидел.
Анна никогда не забудет, как Джек в своей соломенной шляпе и потертых ботинках предложил ей помощь. Она будет помнить это до самой смерти. Наверное, именно тогда она его и полюбила.
Придвинувшись к Джеку поближе, она крепко поцеловала его, надеясь, что так сможет передать хоть малую толику тех чувств, которые он в ней всколыхнул. Опустив руку, она принялась его ласкать, наслаждаясь теплотой и твердостью его плоти. Кажется, он пробудил в ней любопытство.
Однако интерес быстро уступил место желанию, и прикосновения Анны стали более возбуждающими. Ее глаза затуманились. Когда она взяла его в рот, то поняла, что Джек застонал. Снова и снова она читала на его губах свое имя, зная, когда он только шепчет его, а когда выкрикивает в порыве безудержной страсти.
Анна удивлялась своей чувственности. С Дином она вела здоровую половую жизнь, но никогда не ощущала себя так свободно и раскованно. Может быть, причина была в том, что Делрей спал в соседней комнате, а может быть, Дин не был таким изобретательным любовником, как Джек, но так или иначе она совершенно потеряла голову.
Вот как сейчас, когда, раздвинув ее бедра, он впился в нее губами и языком. Испытав оргазм, Анна решила, что все кончилось, но тут на нее накатила новая волна наслаждения.
Спустя какое-то время она открыла глаза и увидела, что Джек стоит перед ней на коленях и нежно улыбается.
— Тебя так раньше никогда не любили?
Она отрицательно покачала головой, и его это, кажется, обрадовало.
— Что ж, это хорошо. Я рад был сделать это для тебя.
Приподнявшись, она поцеловала его. Почувствовав на губах его и свой запах, Анна улыбнулась и провалилась в сон.
Немного поспав, они снова занялись любовью, на этот раз лицом к лицу. Потом Джек взял Анну на руки и отнес ее в кресло-качалку, где уложил к себе на колени. Слова были ни к чему. Молчание говорило само за себя.
Едва забрезжил рассвет, Анна, не поднимая головы, покоившейся на груди Джека, сказала ему то, что было у нее на сердце. Хотя она говорила знаками, Джек все понял, потому что сразу же поднес ее руку к губам и, поцеловав ладонь, проговорил:
— Я тоже тебя люблю.
Глава 43
Карл смеялся от души. Когда он понял, что принял раскат грома за выстрел, он повалился на грязный пол хижины и хохотал до тех пор, пока у него из глаз не потекли слезы.
— Черт побери, Майрон! Я уже подумал, что мы пропали, — вытирая слезы, сказал он. — Что каким-то деревенским полицейским страшно повезло и они наткнулись на наше убежище.
