Елена Арсеньева - Дамочка с фантазией
– А вышло, – с чувством произнесла Валентина, – очень даже кстати. Ты почаще своей интуиции доверяй, ладно?
– Ты знаешь, – сказала Алена со странным выражением, – как раз сегодня такой день, когда я только и делаю, что ей доверяю! И пока еще не пожалела об этом…
– Алена, а вот кстати об этой Ивановой, или как ее там! – спохватилась вдруг Валентина. – Скажи, Христа ради, зачем ей был так уж нужен этот очечник?! Получается, что она за ним приперлась?
– Получается, так. А все-таки, кто его у тебя в кабинете забыл? Попробуй прикинуть. Ну, версию, что Иванова у тебя была вчера, мы можем отмести как несостоятельную?
– У меня ее точно не было. Факт железный. Зрительная память у меня великолепная, увижу человека один раз – и все, сфотографировала! – похвасталась с законной гордостью Валентина.
Алена зыркнула на нее и снова опустила лицо в большую чашку. Поэтому следующий вопрос прозвучал глухо:
– Может быть, Иванова была на приеме у твоей сменщицы и именно у нее забыла очечник?
– В принципе, такое могло быть, – кивнула Валентина. – Но только не на этой неделе. Потому что Марина Михайловна – это мою сменщицу так зовут, ты понимаешь? – на больничном, и всех ее пациенток распределили по другим врачам.
– А очечник не мог с прошлой недели проваляться под столом?
– Нет. Наша уборщица – это ужас какой-то. Она не просто так придет, тряпкой по полу повозит. Она драит полы со страшной силой, во всех углах промывает, все стулья переставляет, топчаны, кресла, столы двигает. Она бы его сразу заметила. Раз она говорит, что нашла его позавчера вечером, значит, так оно и было. Ой, слушай! – всплеснула руками Валентина. – Кажется, я вспомнила, кто его мог потерять. То есть мне кажется… Понимаешь, ко мне на прием приходила одна бедная девочка, я у нее обнаружила беременность, и она так поразилась почему-то, так растерялась, ну просто передать тебе не могу. Одевалась сто лет, соображала с трудом, а потом сумку уронила – из нее все и высыпалось. Очень может быть, что это у нее выпало. Только я не понимаю…
– А почему ты ее называешь «бедная девочка»? Она школьница, что ли? Поэтому так потрясена была, что беременна? – перебила Алена.
– Да нет, она уже давно не школьница, – грустно усмехнулась Валентина. – А разволновалась, я так понимаю, потому что у нее там какие-то проблемы были с ее мужчиной. Ну а бедная… Ты понимаешь, такой ужас произошел, я тебе просто описать не могу! Мы с ней домой шли вместе. Не знаю почему, она решила меня подождать. Выхожу, а она сидит и ждет меня. Сказала, ей надо со мной поговорить. Мы пошли через двор, а когда выходили на дорогу, ее убили.
– Что? – Алена едва не поставила чашку мимо стола. – Ты хочешь сказать?.. Ты имеешь в виду?..
– Ей-богу! – мрачно кивнула Валентина. – Ее застрелили из автомобиля. Осветили нас фарами – и…
– А ты где была в это время?
– Да рядышком. Мы шли под руку, потому что там такая скользота, что иначе не пройдешь.
– А она тебе что-нибудь сказала? Зачем ждала-то тебя?
– Ни слова не успела сказать.
– А с далекого расстояния стреляли?
– Метров с пятнадцати, мне кажется.
– Хороший стрелок, да?
– Не представляешь, сколько раз я думала: а вдруг бы он промахнулся… – тихо выдала Валентина то, что было ее тайным кошмаром столько времени. Как стрелявший промахивается – и дырка во лбу появляется не у бедняжки Люды, а у нее, у Валентины… Никому, даже Залесскому, она не могла сказать о своих страхах: он бы вообще с ума сошел от запоздалого беспокойства.
– Откуда ты знаешь, может быть, он как раз и промахнулся?
Голос у Алены стал какой-то странный.
– Что ты хочешь?.. – Валентина осеклась. – Ты думаешь, это меня собирались?.. Да ну, какая чушь! – воскликнула она, глядя на Алену чуть ли не с гневом. – За что? Ну что я собой представляю?!
– А ее за что? А она что собой представляла, эта твоя пациентка?
– Ого! Она представляла! Можешь не сомневаться! – приободряясь, воскликнула Валентина. – Во-первых, у нее в сумке было два паспорта. Об этом я в тот же вечер узнала в милиции. И ко мне она пришла под чужим именем. А потом я совершенно случайно услышала, что она была в какой-то шайке, которая грабила ночью девушек на улицах. С этой Людой было трое парней, так она заставляла ограбленных делать этим парням… с ума сойти! Минет им делать заставляла!
– Погоди! – рассеянно потерла лоб Алена. – Я что-то такое читала, не помню где. Кто соглашался, тем отдавали все их вещи. А кто не мог на это пойти, вынуждены были возвращаться домой в чем мать родила, так?
– Совершенно точно!
– О-очень интересно! – протянула Алена. – То есть ее убийцей могла быть одна из таких ограбленных девушек, верно? Увидела ее на улице, выследила… отомстила!
Несколько мгновений Валентина смотрела на нее с восторгом, потом тихо сказала:
– Слушай, гениально. Только немножечко похоже на какой-то мексиканский сериал.
Алена чуточку надулась:
– Это почему?
– Да как тебе сказать? – пожала плечами Валентина. – В жизни все гораздо проще, это я тебе как врач говорю. Проще и грубее. Хотя… вот с этим моим приятелем, Долоховым, ты знаешь, недавно така-ая история приключилась! И он даже нас с Валькой в эту историю вздумал втянуть. Вот где детектив! Вот бы тебе что написать! Там все есть: и убийство, и гонка на автомобилях, и благородный рыцарь, который спасает убийцу, а она его потом в отместку грабит, крадет у него компьютерные файлы…
Алена резко встала и повернулась к плите:
– Я еще чаю налью, ладно?
Валентина окинула взглядом ее фигуру, пушистые волосы. Кажется, Алене везет, волосы у нее вьются сами. Удивительное ощущение, что Валентина уже видела эти кудряшки. Правда, тогда они были немного посветлее, не такого насыщенного темно-русого оттенка. И почему-то в связи с теми кудряшками вспоминается серо-бежевый свитер, серые брюки… клеша, как говорил Максим…
Боже мой!
Боже мой…
Алена села и снова уткнулась в чашку. Валентина тоже принялась пить большими глотками. Страшно боясь, что ее молчание покажется подозрительным, схватила зефир, начала жевать. Потом, не замечая, что делает, проглотила вторую штуку и третью.
Вкуса она не чувствовала, как днем не чувствовала вкуса пахлавы. Мысли были заняты другим. Потрясающим открытием, которое она только что совершила.
Да ведь Алена – это она! Эта самая… как ее там… Ярушкина! Точно, она! Где были глаза Валентины?! Вот что значат условия восприятия! Эта особа выручила Валентину – и та стала смотреть на нее с признательностью, с симпатией. И вот вам результат. Вдобавок Алена явно подтемнила волосы, ну и переоделась, конечно. Валентина ее, строго говоря, не разглядывала, вот и не узнала сразу. А еще хвалилась своей зрительной памятью! Нет, если бы Дмитриева-Ярушкина сейчас вот так не задергалась… Она сама себя выдала, ей просто не хватило самообладания. Конечно, ведь Валентина нечаянно ударила по самому больному месту – по убийству. И по украденным файлам. То-то она носится с этим ноутбуком как с писаной торбой. Наверняка там долоховские файлы. Вот будет счастлив Володька, если удастся вернуть всю эту его виртуальщину – и не плясать под дудку Ярушкиной. То есть Дмитриевой.
