Нора Робертс - Игры ангелов
Однако ей это явно пришлось не по душе.
Броуди хотелось вновь усесться за книгу. Но раз уж он все равно перебрался на эту сторону озера, он вернется к Мэдди после того, как перекусит и повидает Рис. Кстати, о Рис. Можно было бы предложить ей опять переночевать у него.
А впрочем, не стоит, решил он. Иначе все кончится тем, что она переселится к нему на правах законной жены.
Прежде, в отношениях с другими женщинами, ему удавалось избегать такого поворота событий. Броуди рассчитывал не оступиться и на этот раз.
Он сделал несколько шагов к окну, вернулся назад. Подошел к книжной полке и стал изучать корешки книг. Как всегда, при виде одного из своих детективов, в груди у него приятно ёкнуло.
Проведя пальцем по корешку книги, он еще раз прошелся по гостиной.
Теперь его внимание привлекли фотографии, которые стояли на самых видных местах. На одной были изображены доктор и та, которая была его женой на протяжении нескончаемого количества лет (так, во всяком случае, казалось Броуди). Фотография была сделана на воздухе. Док держал в руках леску с рыбой, а его жена радостно улыбалась в камеру.
Они хорошо смотрелись вместе. Сразу было видно, что люди счастливы друг с другом. И это при том, что на тот момент они были женаты добрых два десятка лет.
А вот другой семейный снимок. Совсем еще молодые мистер и миссис Уоллес держат на руках своего первенца. Полно и других фотографий: свадьба, семейные торжества, многочисленные родственники.
Жизнь во всех ее проявлениях, думал Броуди. Мужчина и его близкие.
Интересно, каково это?
Сам он не имел ничего против брака. В конце концов, ему были известны примеры удачной семейной жизни. Взять того же доктора и его жену. Или собственных родителей Броуди.
Просто все это выглядело таким… окончательным и бесповоротным. Один спутник на всю оставшуюся жизнь — если, конечно, вам не захочется развестись.
А что, если кто-то из вас передумает? Ведь так оно и бывает в половине случаев.
Но даже если этого не произойдет, вам все равно придется какое-то время притираться друг к другу. Учиться уступать, идти на компромиссы. Тут уже больше не сможешь делать все, что хочешь и когда вздумается.
А если он решит, к примеру, вернуться в Чикаго? Или же вообще отправиться на Мадагаскар? Не то чтобы ему так уж этого хотелось, но все-таки. Семейный мужчина уже не может позволить себе таких капризов.
Конечно же, сейчас Броуди не влюблен. Да и Рис не производит впечатление влюбленной по уши. Это всего лишь… увлечение. Иные чувства. Точнее, иной уровень их интенсивности.
Сзади раздались шаги, и Броуди повернулся навстречу вошедшему.
— Прошу прошения, задержался с последними пациентами, — извинился доктор. — Хорошо, что ты пришел.
— Что вы хотели мне сказать?
— Давай-ка пройдем на кухню. Перекусим, а заодно и побеседуем. Это, конечно, не то, к чему ты привык, — добавил он с хитрой улыбкой, — но желудку станет повеселее.
— Я не привередлив.
— Я уже слышал о том, что произошло вчера с Рис.
— Вы с ней говорили?
— Пока нет.
Доктор достал кусок индейки и пару тепличных помидоров, к которым с таким пренебрежением отнеслась Рис. Затем на столе оказалась банка с маринованными овощами.
— Я разговаривал с Маком. Он переживает за нее. — Доктор открыл хлебницу и достал оттуда лепешку из цельной пшеницы. — Потом мне захотелось побеседовать с тобой.
— Зачем?
— Хочу составить общее представление. К сожалению, я не могу рассказать тебе о том, что она говорила мне как врачу. Может, ты захочешь поделиться со мной кое-какой информацией, которой она делилась с тобой? Не говорила ли она о чем-то таком, что могло встревожить тебя?
— Вы имеете в виду тот случай, когда она вернулась домой и обнаружила свои вещи в дорожной сумке? — поинтересовался Броуди. — Она сказала, что не помнит, как упаковывала вещи. Но я и не думаю, что это сделала Рис.
— Кто же тогда?
— Тот же человек, который исписал ее ванную красным маркером, высыпал все таблетки и несколько раз переставлял вещи. Я уже не говорю о других штучках.
Док, нарезавший помидор, положил нож.
— Броуди, если у Рис провалы в памяти, ей необходимо лечиться.
— Не думаю, что у нее провалы в памяти. Просто кто-то измывается над ней.
— Броуди, таким подходом ты лишь укрепляешь ее заблуждения.
— Это не заблуждения, все вполне реально. Почему эти провалы случаются с ней только тогда, когда никого нет рядом?
— Я не специалист в подобного рода вещах…
— И почему они начались после того, как она увидела то убийство?
Док задумчиво покачал головой, после чего вновь принялся сооружать сэндвич.
— Мы не можем с уверенностью утверждать, что ничего подобного не было раньше. Но даже если так, то этому может быть несколько причин. Во-первых, увиденное стало для нее серьезным потрясением. Это и могло спровоцировать возвращение к болезни.
Док разложил сэндвичи по тарелкам, дополнив все картофельными чипсами и парой стаканов молока.
— Я провожу с ней много времени и ни разу не видел ничего подобного.
— Но что-то ты все-таки видел?
— По сути, вы загоняете меня в угол.
— А ты не хочешь помочь ей выбраться из угла? — заметил доктор.
— Ну ладно, будь по-вашему. Хотите знать, что я видел? Я видел женщину, которая пытается обрести себя после ужасной трагедии. Она мучается ночными кошмарами, но каждое утро встает, чтобы делать то, что необходимо. Несмотря на все потрясения, она не теряет ни юмора, ни чувства собственного достоинства и понимает, что главная ее задача — восстановить пошатнувшуюся было жизнь.
— Давай-ка ешь, — махнул ему рукой доктор. — Она знает, что ты влюблен в нее?
У Броуди неприятно ёкнуло в животе.
— Не сказал бы, что я влюблен в нее, — заметил он, подхватывая свой сэндвич.
— Тебя выдает подтекст. Ты ведь писатель и знаешь, что такое подтекст.
— Я просто забочусь о ней, — проговорил он, словно бы оправдываясь. — И давайте не будем больше об этом.
— Хорошо. Если я правильно тебя понял, все эти недоразумения случаются с Рис потому, что кто-то хочет навредить ей, — док, нахмурившись, взял стакан с молоком. — Единственный, кто может это делать — тот самый мужчина, который, по словам Рис, задушил женщину.
— Она и в самом деле это видела.
— Возможно, но не наверняка. Но если это так и ты прав… Ты обращался с этим к шерифу?
— А смысл? Рик точно решит, что она чокнутая. Кому тогда придет в голову верить ее свидетельским показаниям?
