Елена Арсеньева - Париж.ru
– Врага народа? – с предупредительной улыбкой подсказал Жерар.
– Ну, если вы настаиваете, – с тем же издевательским видом согласился Данила. – Можно и так назвать. А я бы сказал – на этого буржуя. Для вас, богатых, свои порядки. Сам знаешь, закон – что дышло... и далее по тексту. У вас всегда есть деньги, чтобы откупиться, нанять адвоката, внести залог. А мне одна дорога – со скрученными руками в ментовозку, потом в «обезьянник», в СИЗО, ну и на нары где-нибудь в Нарьян-Маре, или где у нас там содержат убийц.
– Ну, ты знаешь, богатые тоже плачут, – пожал плечами Мирослав. – Вспомни ту историю, которая произошла пять лет назад на выборах губернатора вашей области. Уж на что Климушкин ваш богатый и денежный человек, а ведь и на него нашлась управа в виде закона. Посадили его за махинации с судостроительным заводом, как миленький и отсидел!
– Да всем известно, что на него нашлась управа не в виде закона, а в виде бывшего нашего губернатора Чужанина! По-хорошему, он должен был с Климушкиным срок мотать сообща, они ведь вместе обирали тот судостроительный завод. Но Чужанин в это время был уже вице-премьером. Ну как он мог допустить, чтобы его «наиперший и наилепший» враг стал губернатором и поприжал всех прикормленных Чужаниным людишек? Тех, кому он государственную собственность за копейки продавал? Кому отдал книжные магазины под «Макдоналдсы», булочные – под бутики, кому раздарил целые кварталы и предприятия? Климушкина упекли с подачи Чужанина и бывшего первого папы, чья дочка тогда питала к Чужанину романтические чувства. Сам знаешь, что это так.
– Ну, скажешь, Климушкин ваш был чист, аки агнец? – хмыкнул Мирослав.
– А разве нет? – заносчиво выкрикнул Данила.
– Не был он чист, – вступила в разговор Лера. – Я отлично помню эту историю. Но все равно с ним поступили несправедливо. Алекс... я хочу сказать, Данила прав в одном: рядом с ним на скамье подсудимых должен был сидеть Чужанин. А он прилетал на персональном самолете из Москвы для дачи свидетельских показаний со стороны обвинения... Это очень многих людей тогда подкосило, очень многих заставило разувериться в том, что у нас вообще какая-то справедливость возможна. Поэтому я в принципе прекрасно понимаю Данилу, понимаю страх человека, ни в чем не виновного, против которого собрались все улики и который не верит в то, что сможет выпутаться. А даже если сможет, сколько придется намучиться! Вот он и кинулся очертя голову неведомо куда, к черту на кулички...
– Кулички в данном случае оказались весьма цивилизованными, – проворчал Жерар. – Извините, Валери, я перебил вас. Но вот вы столь патетически произносили эту защитительную речь... – В голосе его прозвучало такое ехидство, что Николь озадаченно заморгала, всерьез обеспокоившись судьбой своего сватовства. – Хорошо, предположим, Алексис... о, пардон, пардон, я просто еще не привык к вашему новому имени! – предположим, мсье Холмский и в самом деле невиновен. Но кто тогда убил Шведова? Кто?
– Не знаю, не видел, – чистосердечно признался Данила. – И расследовать это преступление у меня не было времени. Но я вижу, вы мне не верите. Ведь не верите, что я в этом не замешан, да?
– Не верю, – спокойно признался Жерар.
Николь и Лера в один голос ахнули. Мирослав задумчиво покачал головой. Однако Данила будто даже ничуть не обиделся.
– Ну и не верьте, – покладисто сказал он. – Я вас понимаю. Но вот если посмотреть на эту историю в свете того, что вы нам тут рассказали... в свете этих новых наследников вашего отца... Кто еще, кроме меня, мог бы убить Шведова, к примеру? Просто так подумайте, для тренировки ума.
– А! – словно бы даже обрадовался Жерар. – Кто же, кроме меня? Но должен вас огорчить. У меня стопроцентное алиби на всю последнюю неделю, включая ночь с тридцатого на тридцать первое июля. В Париж прилетал мой двоюродный брат, который живет в Кейптауне, а обратный рейс у него поздний, вдобавок он откладывался дважды по метеоусловиям, ну мы и сидели в аэропорту Орли в ресторане, пили, вспоминали детство: ведь мы вместе росли. Так что ничего не выйдет, господин Холмский! Вам не удастся подвести меня под статью, как принято выражаться на моей этнической родине!
– Конечно, и в мыслях у меня нет, что вы это сделали сами, – кивнул Данила. – Однако вы вполне могли нанять киллера... Разве не так?
– Вообще-то мог, – поразмыслив, согласился Жерар. – Но я этого не делал.
– Это вы так говорите, – подковырнул его Данила. – Так что теперь в списке подозреваемых не только я, но и вы: как заказчик, а значит, сообщник убийства Шведова. И этот список можно расширить! Ведь убить Шведова мог и Мирослав! Предположим, он каким-то образом тоже узнал о наследстве и понял, что оставшиеся шесть миллионов незачем делить на троих. Вот и убрал третий делитель.
– Я тоже вынужден огорчить тебя, – чрезвычайно вежливо и холодно проговорил Мирослав. – В ночь я возвращался из Питера. Я был в поезде, причем не один, а с двумя своими сотрудниками.
– Ну, сотрудники небось ради тебя наплетут семь верст до небес! – хмыкнул Данила. – Почему я должен им верить?
– Если следовать твоей логике, – зло буркнул Мирослав, – я не только убил Шведова, но и нарочно все подстроил так, чтобы Валерия и Жерар собрались здесь сегодня. Зачем мне вообще делить с кем-нибудь эти восемь миллионов? Я их лучше один получу, ликвиднув лишних наследников! Логично?
– Нет, нет, это я вас всех собрал! – вскричал Жерар. – Я, конечно же, я! Мне тоже не помешают восемь миллионов. Логично?
– Вот именно что логично! – воскликнул Данила. – И не надо обижаться. Я только хотел показать вам, насколько убийственна бывает иногда внешняя сторона. Теперь вы в этом убедились. Вы убеждены в собственной невиновности. А я убежден в своей. И еще один довод в мою пользу... Ведь я мог вам ничего не рассказывать о той ночи. Я мог бы сказать, что нашел эти документы на улице или что-то еще. Я вам доверился, потому что все было именно так, как я говорю, и не представляю, кто и почему прикончил Шведова. Поэтому давайте больше не тратить времени на выяснение отношений. У нас и так море проблем.
– Каких же, интересно? – спросил Мирослав.
– Ты что, забыл о том, что с нами происходило вчера? – повернулся к нему Данила. – Почему-то мне не верится, что этот ваш Себастьен Моран, приложивший столько сил для поисков наследников и подготовивший эти формы «отречения от престола», – Данила кивнул на папки с вложенными в них копиями документов, – так просто откажется от своих намерений. Если они догадались, что мы здесь... если следят за домом...
– Себастьен не знает, в каком доме я живу, – перебила Николь. – Он знает только название деревни – Мулен.
