Екатерина Красавина - Храм украденных лиц
— Спасибо.
В коридоре Губарев задержался около картины, которая ему всегда нравилась: букет с лилиями на фоне грозового неба. Дина Александровна проследила за ним взглядом и улыбнулась.
— Хотите, я вам подарю эту картину?
— Да. Хочу, — вырвалось у Губарева. Лактионова сняла картину со стены и протянула ее майору:
— Возьмите. Подождите, сейчас я упакую ее в лучшем виде.
Она ушла с картиной в руках, а вернулась с большим пакетом.
— Берите, картина вам понравилась. Я это заметила сразу. Еще в ваш первый визит.
Губарев едва заметно вздохнул. Ему было жаль, что он больше никогда не придет в эту квартиру и не увидит Дину Александровну. Ну что ж! Вся наша жизнь состоит из встреч и расставаний. И к этому надо быть всегда готовым.
Она протянула ему руку: теплую, мягкую. Губарев чуть задержал ее в своей.
— До свидания.
— До свидания.
Ее слова все еще звучали музыкой в ушах майора, когда он спустился на лифте с пакетом под мышкой. В таком виде он и приехал на работу.
— Что это у вас? — подозрительно спросил Витька.
— Картина.
— Картина? Откуда?
— Дина Александровна подарила.
— А… Выпросили?
— Разве я похож на человека, который будет что-то выпрашивать? Сама подарила.
— Понятно. Признайтесь, что она вам нравится? Как женщина.
— Не отпираюсь. Но это все — уже в прошлом. Так. Мимолетная симпатия. Когда доживешь до моих лет, то поймешь, что таких встреч бывает не так уж мало. Но это все проходит. И довольно быстро. Надо к своим сегодня заехать.
— Да уж пора!
— А ты не подкалывай!
— Я просто поддерживаю вас во всем. И даже в этом вопросе.
— Ты сегодня идешь на спортивные занятия или на романтическое свидание? Впрочем, для тебя это, по-моему, одно и то же.
— Вот и не угадали. Мы с Юлей идем сегодня в кино.
— На что?
— А мы еще не знаем. Посмотрим афишу и решим.
— Ну, приятного тогда времяпрепровождения.
— Взаимно.
После этого звонка она почувствовала странный покой и умиротворение. Как будто внутренне она ждала его. Женщина представилась вдовой Лактионова и сказала, что хочет ей помочь. Надя слушала ее внимательно, но слова все-таки не доходили до ее сознания. На том конце провода замолчали. «Алло, вы слышите меня?» — спросила женщина. «Да, простите, нет. Я не очень поняла, о чем вы говорили», — призналась Надя. Та издала легкий вздох и все повторила сначала. Надя поняла, что та дает ей денег на операцию. За границей. Поможет найти хороших врачей. Все расходы берет на себя. А пока предлагает ей поехать на отдых в Испанию. Она может порекомендовать ей, где остановиться и что посмотреть. Какой выбрать тур.
— Испания? — переспросила Надя, и слабая улыбка тронула ее губы.
Нет, в самом деле, это было почти смешно. Испания, которая так давно преследует ее в мечтах. А теперь это — почти реальность. Если получается Испания, значит, получится и все остальное. В этот момент она была уверена в неизбежности происходящего, как никогда. Пошатнувшийся мир вновь обретал свое равновесие. Медленно, постепенно все становилось на свои места. Этот конец был закономерен. Но кто сказал, что счастливые концы должны обязательно сбываться? Конечно, нет. Просто ей повезло. В ее жизни почти не было места везению и удаче. Но в этот раз небесные светила были на ее стороне. И кто-то там, наверху, решил, что ее мера страдания и боли уже исчерпана…
— Вы слышите меня? — снова повторила женщина.
— Да.
— Запишите мой телефон. Домашний и мобильный. Звоните в любое время, когда вам что-то понадобится. Через неделю мы созвонимся и все решим уже более конкретно. Хорошо?
— Да.
Надя вдруг поняла, что прослушала, как ее зовут. А спрашивать об этом неудобно.
— Меня зовут Дина Александровна. — Женщина как будто прочитала ее мысли.
— Дина Александровна.. — прошептала Надя.
— До свидания… Наденька.
— До свидания.
Надя стояла, приложив трубку к груди, и прислушивалась к частым гудкам. Что это было? Ах да, звонила вдова Лактионова, Дина Александровна, и сказала, что даст ей денег на Испанию и на операцию. За границей. Надя повторила эти слова про себя несколько раз, словно боясь, что они сотрутся из ее памяти, и тогда будущее, о котором она столько мечтала, исчезнет, не успев осуществиться.
Надя глубоко вздохнула и положила трубку на рычаг.
Прошла на кухню. Ей вдруг захотелось пойти в магазин и купить торт. Как давно она себя не баловала! За окном пошел снег. Надя открыла форточку и просунула туда руку. Потом поднесла ее к лицу. Снежинки стремительно таяли, оставляя на ладони блестящие капельки. Она лизнула их. Вкус был приятно-прохладным. Тонким и острым. Она ощутила удары собственного сердца и поняла, что горе, как и радость, никогда не бывает чрезмерным. Нет дна у той пропасти, которая называется отчаянием, и не охватить глазом вершину, именуемую радостью. Надо только понять, что все преходяще. Но для того, кто ждал слишком долго, жизнь начинается только с той отметки, когда его заветные мечты и чаяния начинают сбываться. Пусть с опозданием. Но в данном случае поговорка «Лучше поздно, чем никогда» полностью оправдывала свое значение. И Надя знала это, как никто другой.
Оставшись в кабинете один, Губарев вытянул ноги. Придвинул к себе телефон. И набрал номер.
— Алло! — Это была Наташка.
— Я сегодня заеду к вам. Возникла легкая пауза.
— Хорошо. Ждем. Во сколько?
Ах черт! Забыл он дома подарок. Придется ехать за ним.
— Часиков в восемь.
— Точно?
— Точно. Никаких внеплановых дел и мероприятий не предвидится.
Заехав домой, майор положил нераспакованную картину на диван. Перевел взгляд на стены. На одной стене висел постер Орланда Блума в роли Леголаса из «Властелина колец». На другой — Киану Ривз: Нео из «Матрицы». Оба постера притащила Дашка, она же развесила их. Одна стена еще оставалась свободной. «Здесь у меня будет картина. Я буду смотреть на нее и вспоминать Дину Александровну. Потом она постепенно выветрится из моей памяти. А картина останется».
К своим он приехал в начале девятого.
Наташка выглядела усталой. Под глазами залегли тени.
— Ты что? — Губарев погладил ее по щеке. — Устала?
— Да. От жизни, — и она рассмеялась невеселым смешком.
— Что делать? Надо… — Но тут в коридор влетела Дашка.
— Ой, пап, привет!
Дочь выглядела веселой и оживленной.
— Как дела? — спросил ее Губарев.
— Отлич-но! — пропела она. — Па, мне некогда с тобой говорить. Скоро придет Влад. А я еще в комнате не до конца прибралась.
— Какой Влад?
— Мой парень. — Дашка лихо крутанулась вокруг себя, прищелкнула пальцами и умчалась к себе.
