Кэтрин Коултер - Блондинка в черном парике
Кроме того, Липси является соучастником убийства. Так что, можете больше о нем не беспокоиться. Он исчез с вашего горизонта навсегда.
Боже правый, что же этот человек ей сделал? Брэммер не мог себе представить. И, честно говоря, не хотел и пытаться.
Когда вошел Квинлан, его глаза ожили и засветились при виде Салли – такой худой, бледной, со спутанными волосами. Ее глаза тоже, в свою очередь, засияли при виде Джеймса. Марвин Брэммер тихо побрел обратно в свой кабинет, думая на ходу, что не может припомнить другого случая, чтобы он так много разговаривал.
Она могла бы выудить у Квинлана любой секрет, и парень бы даже не понял, что она делает. Более того, Салли сама не сознавала, каким воздействием на людей обладает.
«Хорошо, что она не иностранная шпионка, а то бы все мы оказались полными идиотами», – подумал Брэммер. И еще он, сам не зная почему, чувствовал огромное облегчение от того, что ее мать оказалась не замешанной во всю эту мерзость.
Глава 25
Квинлан привез Салли к себе домой, в свою квартиру, в свою спальню, в свою кровать. И вот теперь он лежал с ней рядом, слегка поглаживая ее рукой по спине, вниз и вверх.
Какая же она худенькая! Сквозь ткань ночной сорочки явственно прощупывались ее бедренные кости, он чувствовал хрупкость ее рук. На миг у него возникло желание заказать по телефону что-нибудь из китайской кухни – побольше сахара в говядине по-жешуаньски и хороший горшок риса, – но он сдержался и решил, что лучше все-таки делать именно то, чем он занимается сейчас. Кроме того, он и так уже до отвала накормил Салли спагетти, щедро посыпанными пармезаном<Вид сыра>, и горячими чесночными тостами, которые, правда, и в половину не были так хороши, как те, что делала Марта.
– Джеймс?
– Предполагалось, что ты крепко спишь.
– Мистер Брэммер был со мной очень мил. Кстати, он рассказал кое-что и о тебе.
Квинлан уставился на Салли, не веря своим ушам.
– Ты шутишь! Брэммер – самый большой молчальник во всем ФБР. Если бы за молчание давали награды, он бы завоевал их без труда.
– Только не сегодня ночью. Может быть, он устал или был слишком возбужден – как ты. Да, он мне много чего порассказал. Например, я знаю теперь, что у тебя была большая семья, и что ты очень похож на своего отца.
Это интересно. Квинлан кашлянул, прочищая горло, и произнес, зарывшись лицом в волосы Салли:
– Хм, разве он не говорил исключительно о расследовании и участниках этой истории?
– Большей частью, но не только об этом. Джеймс почувствовал, как пальцы Салли скользят по его бицепсам. Он тут же напряг мускулы. «Мужчина, – подумал Квинлан, – он всего-навсего мужчина, который хочет, чтобы его женщина знала, какой он сильный». Он чуть не расхохотался над самим собой.
– Что ты имеешь в виду, говоря «не только об этом»?
– Я имею в виду тебя. Он рассказал мне о тебе, о твоем отце и о Диллоне.
– Брэммер и мой отец прошли вместе немалый путь. Хотел бы я, чтобы ты могла познакомиться с моим стариком. Это был классный мужик, Салли. Так жаль, что он умер – в прошлом году. От сердечного приступа. Все произошло так внезапно, отец совсем не мучился, но все-таки рано, ему было всего шестьдесят три года. Он бы просто свел тебя с ума – в один миг тебе бы хотелось засветить ему в глаз, а через минуту ты бы уже сгибалась пополам, держась за живот от смеха.
– Ты во многом похож на него – так сказал Брэммер. А еще он сказал, что ты любишь охотиться в одиночку, но он всегда знал, что ты делал, даже если ты готов был поклясться, что он об этом и не подозревает.
– Старый плут! Я бы не стал с этим спорить. У него повсюду доносчики!
– Может быть, теперь у него есть шпион, который лежит в твоей собственной постели.
– Все нормально, – сказал Квинлан и поцеловал ее.
Салли была мягкой и податливой, но она была не с ним, – пока еще нет – и он ничуть не винил ее за это. Он проговорил в ее теплые губы:
– Осталось разобраться только с твоим отцом, Салли. Мы его достанем. Он от нас не уйдет. Предстоят крупный скандал и большое судебное разбирательство. Ты сможешь с этим справиться?
– Да. – Голос Салли неожиданно сделался холодным и твердым. – На самом деле я просто не могу дождаться. Мечтаю засадить его за решетку. Очень хочется рассказать всему миру, как этот мерзавец избивал жену. Я хочу рассказать всем, что он сделал со мной. Джеймс?
– Что?
– Как ты думаешь, в жизни моего отца была какая-то другая женщина? Кто-то, с кем он собирался покинуть страну?
– Не сказать, чтобы мы это знали, но мысль тем не менее интересная. Надо будет проверить. Еще рано, очень рано. Как я уже говорил, наши люди просматривают сейчас каждый клочок бумаги в офисе твоего отца и в его доме. Все будет изучено самым тщательным образом.
Ты вообще не представляешь, что значит тщательно изучать вещдоки, если не видела, как это делает ФБР. Что касается нашего дорогого хирурга-косметолога Нормана Липси, то ему не отвертеться, даже если он наймет самых лучших адвокатов. По крайней мере до следующей среды, а то и дольше, его будут допрашивать наши агенты. То, что он пока не сказал ни слова, ровным счетом ничего не значит. Он заговорит! Они уже накопали более чем достаточно доказательств, чтобы осудить его по нескольким статьям: преступный сговор, незаконная деятельность, похищение людей... и это только для начала. Ну же, Салли, в чем дело, почему ты все еще отстраняешься от меня? Что происходит?
– Джеймс, а что, если я ошибаюсь? Если я была все еще настолько одурманена наркотиками, что видела то, чего на самом деле, может быть, вовсе и не было? Если человек, которого я видела убегающим через окно, совсем не мой отец? Вдруг это кто-то другой? А что, если я вообще никого не видела? Что, если я сама застрелила отца, а все остальное – скажем так, игра воображения?
– Нет. Ничего подобного, – уверенно сказал Джеймс и снова ее поцеловал. – Если я в чем и разбираюсь, так это в сумасшедших. Ты не сумасшедшая! Готов поспорить, у тебя нет даже предменструального синдрома.
Салли шутливо шлепнула его по руке, Джеймс тут же напряг мускулы, и она захихикала.
– А вот это уже совсем другое дело, этот чудесный звук мне нравится. Просто выкинь из головы всю эту чушь насчет сумасшествия, Салли. Ты видела именно отца. По этому поводу нет ни малейших сомнений ни у меня, ни у Брэммера, ни у Диллона, ни у мисс Лилли – бьюсь об заклад, когда мы ей расскажем, у нее сомнений не будет... Должно быть, дело было так: твой отец остановился, увидел, как ты выбросила прочь этот драгоценный пистолет, и вернулся его подобрать. Само по себе это вполне убедительно, тебе не кажется? Если он не возвращался за оружием, то куда тогда оно подевалось? «Ротт-стейр» у него – ставлю на обед в мексиканском ресторане «Кантина», когда мы его найдем.
