Ким Болдуин - Пропавшая Рысь
А это значило, что все это у Оуэнса было спрятано где-то еще. Теперь мысль о туннелях казалась еще более правдоподобной. Удаленное место, где этот маньяк мог спокойно утолять свои чудовищные аппетиты, не боясь быть обнаруженным. Но где это?
Рысь вышла из хижины и, не выключая фонарик, начала искать вход в подземелье, вороша носком сапога опавшие листья.
Глава тридцать вторая
Джек подобралась к борделю сзади. Вокруг было темно и тихо.
Кирпичный забор, окружавший здание, был не меньше двух с половиной метров в высоту. Джек огляделась в поисках чего-нибудь, что можно было к нему прислонить, чтобы перебраться. Соседнее здание относилось к промзоне, и рядом с ним стоял полный мусорный бак, в котором сверху лежала метровая металлическая бочка. Едва Джек притащила бочку к забору и встала на нее, послышался звук приближающегося автомобиля. На территорию борделя через главные ворота въехала какая-то машина. Схватившись за край забора, Джек подтянулась, чтобы заглянуть. Как раз в этот момент минивэн остановился у задних дверей борделя. Какой-то юноша вышел из машины и скрылся внутри.
Джек перелезла через забор, спрыгнув как можно тише на ухоженный газон. Наверное, Кэссиди села на хвост индусу и приехала за ним сюда. Но что если здесь-то ее и поймали? Тогда Джек должна была проникнуть туда и вызволить Кэссиди. Или же убедиться, что ее там не было, и исключить эту версию. Пригнувшись, она прокралась к задней двери. Она благодарила ночь за густую тьму, но слов ее признательности, конечно же, никто не слышал.
Джек подергала дверь. Заперто. При помощи отмычки она за полминуты проникла внутрь.
Она оказалась в тесной, но на удивление чистой кухне. Убедившись, что поблизости никого не было, она вышла в коридор, прислушалась и прокралась дальше. Ее чуткий слух улавливал вдали ноты восточной мелодии, той самой, что играла несколько часов назад, когда Джек приезжала сюда на правах покупателя.
Музыка для чудовищ, создающая им романтическое настроение.
В конце коридора одна дверь была открыта, и оттуда доносились обрывки разговора. Джек остановилась, прильнув к стене. Двое мужчин с характерно высокими голосами говорили на вьетнамском, и, как водится, очень быстро. Она едва успевала выхватывать ключевые слова. Зазвонил телефон, один из вьетнамцев ответил. Беседа длилась меньше минуты. Потом он доложил второму, что Аджаи выехал из джунглей и что уродливый американец готов.
Второй мужской голос произнес что-то вроде «тогда я сейчас туда еду».
Джек поспешно ретировалась, пока вьетнамец не вышел из комнаты и не заметил ее. Если Кэссиди следовала за индусом, то она оказалась там же, где и… Оуэнс. Джек должна была добраться туда как можно скорее, но она понятия не имела, как найти это место в бескрайних просторах леса.
Джек спряталась за кустами позади минивэна. Спустя минуту вышел юный вьетнамец, которого она уже видела. Он зашагал в ее сторону. Он бы мог привести ее прямо к Оуэнсу, но Джек прекрасно понимала, что пока она переберется через забор и сядет в седан, тот успеет скрыться из виду.
Джек оставалось только одно. Пока парень обходил машину, чтобы сесть за руль, она бесшумно забралась в минивэн через заднюю дверь.
* * *Останки своего последнего «донора» Уолтер Оуэнс притащил в самый конец тоннеля и бросил там, поднявшись на поверхность лишь на минуту, чтобы оставить индусу записку. Простейший текст, все исключительно по делу.
«Можно забирать».
Потом он вернулся вниз, на свое рабочее место, чтобы насладиться красотой нового холста. Он терпеть не мог, когда тела оставались где-то поблизости, если он уже начал творить. Поэтому он был более чем доволен условиями договоренности с Хангом. Как только он получал лицо, достаточно было позвонить Хангу – и тот посылал человека, занимавшегося вывозом всего остального.
В этот раз даже не надо было звонить, потому что вскоре Аджаи должен был привезти заказанные материалы, а уж сообщение для людей Ханга он обязательно передаст. В джунглях была никуда не годная сотовая связь; пару раз Уолтеру приходилось садиться в машину и проезжать десятки километров в сторону Сайгона, чтобы поймать сигнал.
Последней девочке было лет шестнадцать, и кожа ее была великолепного светлого оттенка, тонкая, с голубоватым отливом, идеально-бледная. Уолтер изучал ее лицо. Оно плавало в формалине, а Оуэнс, склонившись над тазом с мечтательной улыбкой, гадал, какое же выражение придать такому прекрасному лицу. Негодование, решил он. Именно так можно было описать ее взгляд, самый первый, когда она только увидела, к кому привез ее Аджаи. Конечно, девочка сразу же попыталась скрыть свою реакцию от Уолтера, но он видел ее насквозь. Теперь ее лицо всегда будет носить это выражение.
Его новая коллекция уже начала формироваться, первые экземпляры висели на стене здесь же. Уолтер оглядел свои творения. Минг, его первая, смотрела на него с радостной улыбкой наслаждения и счастья. Таковы были его собственные чувства, когда он принес ее в жертву. Вторая девочка, с безупречной кожей, подарила ему маску уверенности, непоколебимой решительности. Уолтер подумал, что долгое время теперь ни одна из его масок не получит горестного выражения. Ни отчаяния, ни печали.
Напевая себе под нос, он раскладывал на столе инструменты в ожидании доставки всего остального. Реагенты и краски, которые привезли в первый раз, не отвечали его высоким запросам. Уолтер злился на себя за то, что не дал сразу самых точных распоряжений о том, что было нужно. А ведь он заслуживал самого лучшего.
Всякий раз, когда предстояло начать работу над новым лицом, Уолтер не замечал, как шло время. Не успел он и оглянуться, был уже час ночи, а то и позже. Аджаи, скорее всего, давно все привез и уехал, а значит, машина, на которой забирали останки, уже в пути.
Уолтер прошел до конца тоннеля и забрался наверх по шаткой лесенке. Открыв люк, он выглянул наружу и остолбенел. Женщина.
Он никогда не видел ее прежде, она стояла возле хижины к нему спиной. Нигде не было видно огней машины, но заказ уже был на месте – коробки стояли, одна на другой, аккуратными башенками у двери. Значит, индус уже побывал здесь.
Кто же ты? Это была светлокожая блондинка; скорее всего, туристка, заключил Оуэнс, судя по джинсам и кроссовкам. Может быть, ее машина или мотороллер сломались по дороге, а она набрела на свет от генератора? Иначе и быть не могло – на много километров вокруг не было никакого жилья.
Уолтер смотрел, как женщина вошла в его хижину. Оуэнс, спотыкаясь, помчался за ружьем с транквилизатором.
