Анна Малышева - Западня
Он чувствовал себя довольно неуютно. Он был здесь лишним, с ним никто не хотел общаться. Неужели придется уйти с пустыми руками? Михаил снова вспомнил уверенный тон Милены: «Это одна из актрис. Так сказала Оля».
«Одна из них? — Михаил украдкой рассматривал щебечущих девушек. — Невозможно поверить. Они все такие милые, такие беззаботные… И все-таки Ольга не могла солгать». Эта уверенность появилась у него давно. Ольга уходила в ночь, в неизвестность, она горячо поцеловала на прощанье сестру, будто знала, что больше им не придется увидеться. А может быть, она точно это знала? Предчувствовала, на что идет. Нет, в такую минуту она не могла лгать!
Да Ольга и не следила за собой, случайно обмолвилась, вряд ли понимая, что почти выдала своих тщательно скрываемых сообщников… Она знала, что ее ждет опасность, и все-таки пошла, потому что у нее оставалась слабая тень надежды.
Удержать своих сообщников от убийства.
«От двух убийств», — сказал себе Михаил. Его наполнила уверенность, какой он давно не чувствовал. Уверенность, которая всегда предшествовала удачному ходу.
Может быть, на первый взгляд, неэффектному ходу. Но ведь это бывало только самое начало победной комбинации. Делая этот незаметный ход, он уже знал, что в конце концов поставит противнику мат.
Ощущая на себе взгляды ребят, он поднялся на сцену и поднял руку, призывая к тишине. Мало-помалу все повернулись к нему. Михаил, стараясь говорить спокойно, начал:
— Скажите, вам в самом деле понравилась идея Татьяны? — Ему было неловко называть эту женщину без отчества, но полностью она так и не представилась. Получалось, что он фамильярничал с ребятами, как бы составлял заговор против директрисы. Ему никто толком не ответил.
— У меня тоже есть идея, как обставить ваш последний спектакль. Думаю, что Ирине Сергеевне эта мысль понравилась бы куда больше.
И так как никто его не прерывал, он говорил все уверенней. Рассказал, что накануне как раз перечитывал пьесу, которую они поставили. И подумал — ведь пьеса, в сущности, о том, что смерти как таковой не существует, что сильное чувство может ее преодолеть. Ирина погибла, с этим спорить не приходится. Но стоит ли превращать последний спектакль в заурядную гражданскую панихиду?
— А вы что предлагаете? — спросила его какая-то девушка. Он не успел заметить, кто именно. Михаил стоял на слабо освещенной сцене, а зал перед ним терялся в тени.
Он видел только бледные пятна поднятых к нему лиц.
— Мое предложение, наверное, вас удивит, — тщательно выбирая слова, заговорил он. — Возможно, нам и не удастся этого сделать. Но очень бы хотелось, чтобы последний спектакль снял с этой пьесы проклятие.
И так как никто из остолбеневших актеров не вымолвил ни слова, он продолжал:
— Только не думайте, что я впал в мистику и собираюсь заклинать злых духов. Однако повод для тревоги у меня есть.
Вы все, наверное, читали текст па ваших программках? Помните, как называют эту пьесу, какая о ней ходит легенда?
— Это не легенда, а правда, — снова раздался девичий голос. Теперь он видел, кто это говорит. Ольга-"парикмахерша". Она с вызовом смотрела на него. Откуда брался этот вызов? — Действительно, в Японии после премьеры умерло два молодых актера, которые играли главные роли.
Это документальный факт, а не легенда. Только при чем тут проклятье? Они умерли от какой-то болезни…
Ее кто-то перебил:
— А я тоже думаю, что пьеса проклятая! Ирина ведь умерла не от болезни!
Ребята заговорили все сразу, Михаил с трудом восстановил тишину. Ему довольно долго пришлось стоять с поднятой рукой, пока удалось завладеть их вниманием.
— Умерла не только Ирина, — отчетливо, произнес он. — Она была не первая Если вы помните девушку, которая раньше посещала вашу студию… Эту девушку потом зарезали в Измайловском парке… Ее звали Оля, Оля Ватутина.
— Ну, когда это было! — разочарованно произнес какай-то парень.
— Совсем недавно! — оборвал его Михаил. — Это было всего две недели назад! Короткая же у вас память!
— А почему вы нас упрекаете? — возмутилась какая-то актриса. — С ней никто не дружил, она к нам сто лет не ходила! Хотите сказать, она тоже погибла, потому что у нас пьеса проклятая? Да у нее никакой роли не было!
— Не было, потому что она отказалась от эпизодической роли, — ответил Михаил. — А если бы согласилась — то играла бы с вами вместе… Но речь сейчас не об этом. У меня есть все основания полагать, что Оля так и не порвала связи с театром. Она погибла именно потому, что однажды пришла сюда в надежде получить роль. И встретилась кое с кем.
Теперь все слушали напряженно, не перебивая. Михаил сделал паузу. Сердце бешено колотилось, губы пересохли, он мельком подумал: «Все в сборе, и она тоже здесь, она слышит меня, одна из всех меня понимает… Не может не понять».
— Я думаю, что эти две смерти связаны между собой, — сказал он почти буднично. — И думаю, что это еще не конец.
Тишина взорвалась — хлопнув откидным креслом, вскочила Наташа. Она крикнула:
— Что вы нас запугиваете?! Если знаете что-то — идите в милицию!
— Погоди, — соседка ловила ее руку, пытаясь усадить на место. — Он ведь что-то хочет сказать…
— Нет, вы прямо говорите! — не унималась Наташа.
Он бы никогда не поверил, что ее можно настолько вывести из себя — девушка забыла всю свою вежливую сдержанность. — С кем это Оля познакомилась в театре? Со мной, по-вашему?!
И она вдруг всхлипнула, вырвала руку у подруги и побежала к выходу из зала. Кто-то кинулся за ней, у дверей произошла короткая отчаянная борьба, и девушка исчезла в холле.
Михаил оторопел. Он вовсе не ожидал такой бурной реакции. Будь на его месте Милена, она бы торжествовала — Наташина неожиданная ярость только доказывала ее правоту. Но Михаил вовсе не считал это прямым доказательством.
Если бы это была Наташа — она бы смолчала, проглотила его намек, даже виду бы не подала. И его больно уколола мысль, что сейчас кто-то из девушек насмешливо глядит на него и торжествует: «Сорвалась другая, а не я…»
— В самом деле, на кого вы намекаете? — почти грубо спросил кто-то из парней. — Говорите уж прямо.
— Во всяком случае, не на Наташу, — заметил Михаил. — Она совершенно зря на меня обиделась. Я готов публично попросить у нее прощения. Она-то здесь совершенно ни при чем. Наташа всего лишь дружила с покойной Ватутиной, а я говорю не о подруге. Я имел в виду убийцу.
Какая тишина! Актеры переглядывались, стараясь не делать резких жестов, будто среди них была бешеная собака и она могла наброситься из-за самого ничтожного движения… «А может, считают, что это я взбесился, и думают, как упрятать меня в психушку?» — подумал Михаил, глядя на их растерянные лица. Одна из девушек тихонько истерически рассмеялась и тут же смолкла — никто не засмеялся вместе с ней, а Лена, — отметил он про себя, — Самая хорошенькая из актрис. Аристократка".
