Елена Арсеньева - Дамочка с фантазией
– Может, расскажете? – говорю как бы небрежно. – Все-таки я вроде умею разгадывать загадки…
Валентина словно только этого и ждала. Взволнованно рассказывает об этой ненормальной, которая сегодня явилась к ней на прием, жуткого своего диагноза даже слушать не стала, от лечения отказалась, а потом, как будто с печки упала, взяла да и оклеветала Валентину перед заведующей. Якобы та вымогала у нее деньги за какое-то лекарство, которое оказалось наркотиком! И все это перемежалось историей с преждевременными родами какой-то Маши, с безответственным поведением «Скорой помощи», бросившей Валентину в больнице в одном халате, с нападением стаи одичалых цыган, требовавших вывернуть карманы этого халата, и чудесным спасением Валентины при помощи мужа другой ее пациентки – азербайджанки Гули.
Вот это сюжетец! Я не я буду, если не использую его в очередном романчике! Но Валентине об этом, понятное дело, не говорю. Я вообще давно заметила, что люди не всегда нормально относятся к перспективе быть запечатленными в большой или даже не очень большой прозе. Поэтому свои тайные замыслы предпочитаю скрывать. Молчу я и о том, что недавно столкнулась с ее загадочной пациенткой на узкой дорожке. Хотя бы потому молчу, что пока никак не могу найти в этих двух историях точек соприкосновения.
А может, их вообще нет? Может, «проводница» просто маньячка?
– По-моему, эта особа наркоманка или чокнутая, – говорю я. – Видок у нее… И поведение, что называется, неадекватное.
– И не говори! – подхватывает Валентина. – Я сама на нее когда в кабинете посмотрела, сразу это подумала. Ну а сейчас окончательно уверилась, когда она начала требовать у меня очечник…
– Какой еще очечник?
– А вот этот.
Валентина выходит в комнату (я успеваю контрабандно засунуть в рот, со страшной скоростью прожевать, проглотить и даже запить чаем еще одну зефирку – восьмую) и возвращается с красивым бархатным зеленым очечником.
Беру его, открываю. Он пуст.
– А что в нем такого особенного? – спрашиваю я. – Очечник как очечник. Это твой?
– В том-то и дело, что нет. Кто-то еще позавчера забыл в моем кабинете. Я его на столе держала, потом машинально сунула в карман халата. Честное слово, такое ощущение, что на меня с этим очечником какая-то порча перешла. Знаешь, как бывает: поднимешь чужую вещь – и цепляешь на себя чужие проблемы.
– Знаю. Это называется «порча относом», – киваю я, думая, что мы как-то очень естественно перекатились на «ты». Мне вообще-то недели и месяцы требуются для этого, с моей-то внутренней зажатостью. А тут с пол-оборота получилось! Это Валентина меня так раскрепостила. – Слушай, а эта чокнутая – она у тебя в кабинете видела очечник?
– Ее фамилия Иванова. То есть она так сказала, а как там на самом деле, я не знаю, – говорит Валентина. – Видела ли?.. Точно, видела! Я помню, он упал со стола, она попыталась его поднять, но я велела ей сидеть смирно и не опускать руки, потому что мне надо было смотреть ее на тепловизоре.
Я знаю, что такое тепловизор. Понимаю, почему Валентина велела Ивановой не дергаться. Только по-прежнему никак не соображу, при чем тут очечник.
Или это шиз. Или…
Я снова открываю зеленый футлярчик, беру со стола нож и его концом поддеваю потертое донышко.
Сама не знаю, почему я это делаю. Может быть, потому, что мне показалось, будто бархатная прокладочка лежит неровно и немного топорщится. Ну и я ведь все-таки детективщица, не забывайте. И вообще, у меня еще в детстве одной из любимейших книжек была «Приключения Калли Блюмквиста». А потом – «Приключения Шерлока Холмса».
Поднимаю донышко и вижу тщательно свернутую серую бумажку.
Странно – я даже как-то не удивляюсь. Строго говоря, мало ли что там может быть. Небось это самая обыкновенная чистая бумажка, подложенная, чтобы очки не болтались в футляре. Или карта с точными указаниями: «Двадцать пять шагов норд-норд-вест от могилы мертвеца, копай под развилистой сосной – и найдешь клад…»
Точно, я от общей нестабильности жизни скоро свихнусь на деньгах! Кстати, писательница, насчет могилы мертвеца – это сильно сказано. Могила не мертвеца бывает?
Валентина смотрит на меня испуганными, расширенными глазами, словно я фокусник, вынувший из очечника парочку кроликов:
– Что это? Что там такое?
Разворачиваю листок. Это не карта, отнюдь. То есть найти клад мне по-прежнему не светит… Но бумажка настолько интересная, что я забываю о кладе. Она покрыта водяными знаками и представляет собой не что иное, как страничку, вырванную из паспорта старого образца. Вверху напечатано: «СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ». Ниже стоит казенный штамп. В нем черными чернилами прописано название органа ЗАГСа (отдел ЗАГС Нижегородского района г. Нижнего Новгорода), число (25 мая 1990 г.). И далее: «Зарегистрирован брак с гр. ДАРЗИНОЙ Ларисой Петровной, 1962 г. р.». Подпись регистратора.
Ниже еще один штамп, заполненный на сей раз фиолетовыми чернилами. Тот же самый отдел ЗАГС Нижегородского района в 1991 году, 19 июля, расторг брак с гражданкой Пластовой Ларисой Петровной (запись номер 253).
Нетрудно догадаться, что страничка была вырвана из паспорта мужчины. Нетрудно также догадаться, что некая Дарзина стала после замужества Пластовой, но счастья это ей не принесло, поскольку брак ее кончился разводом.
Однако судьба этой самой Дарзиной меня мало волнует. А вот ее фамилия в браке…
Удивительное совпадение! Опять эта фамилия! Пластова! Фамилия убитого! Я словно вижу мертвое тело, распростертое на полке в купе СВ восьмого вагона…
А впрочем, это не более чем совпадение, немедленно успокаиваю я себя. Потому что я вспоминаю еще и страшную заметку о взрыве в квартире на Московском шоссе. Там совершенно точно говорилось, что Олег Сергеевич Пластов женат на Ирине Петровне. На Ирине, а не на Ларисе! Значит, это не тот Пластов.
С облегчением переворачиваю страничку – и в горле у меня пересыхает. Здесь запечатлел свой штамп отдел ЗАГС Советского района. И он свидетельствует, что 25 августа 1993 года бывший муж Ларисы Дарзиной-Пластовой вновь женился. На сей раз он сочетался браком с гражданкой Мельгуновой Ириной Петровной.
Надо полагать, ее фамилия в браке стала Пластова. Ирина Петровна Пластова…
Больше записей нет.
Да и этих вполне достаточно!
D-x-NVИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА САПРОНОВА АНАТОЛИЯ СЕРГЕЕВИЧАРасшифровка видеозаписи.
– Анатолий Сергеевич, вы позвонили в милицию после того…
– Нет, сначала скажите, как вы на меня вышли! Я жене полный дурак. Я в милицию с домашнего телефона не звонил, я же знаю, что там все номера определяются. И со своего мобильного звонить не стал, говорят, и мобильник можно засечь.
