Джессика Клер - Последний удар
Мы берём в аренду седан, в который упаковываем несколько моих вещей и вещи Рейган. У Ника всего одна сумка с одеждой. Мне грустно видеть, что у моего несчастного убийцы нет личных вещей, за исключением оружия, которое он тщательно прячет в машине.
С момента смерти Сергея прошло уже несколько недель. Дэниел обещал стереть нас из всех сетевых баз данных, чтобы Ник был свободен в перемещении без неожиданных атак.
Он никому больше не позволит меня похитить.
Мне нравится его покровительственная защита, а я не хочу, чтобы меня снова похищали.
Когда мы подъезжаем к ферме моего отца, она предстаёт перед нами одинокой и заброшенной, как никогда. Краска на досках облуплена, трава во дворе выросла по колено, но окна по-прежнему заколочены листами из древесины.
Подъезжая, Ник недоверчиво смотрит на меня:
— Ты жила в этом месте, Дейзи?
Я киваю. Это место вызывает у меня комок в горле. Для меня это больше похоже на тюрьму. Это место слишком печальное. И одинокое. Я хочу всё исправить, ведь теперь я не одинока, на моей стороне Ник и его любовь в сердце.
Припарковав автомобиль, Ник обходит его и открывает мне дверь. Я притворяюсь, будто не замечаю пистолета под его курткой, потому что Нику удобнее всё контролировать.
И это как раз то, что мой отец сможет понять. Ник помогает мне выйти из машины, и мы подходим к двери, сцепив пальцы и держась за руки. Я стучу условным сигналом, чтобы дать отцу знать, что это я.
Спустя несколько мгновений слышится грохот всех шести замков. Дверь открывается, но в темноте нет никого, чтобы нас поприветствовать. Так мой отец всегда открывает двери: прячась за ней на случай, если там нарушитель.
Это заставляет Ника насторожиться, и его рука тянется к пистолету в пиджаке, но я успокаиваю его, похлопывая по руке, и делаю шаг вперёд:
— Отец?
— Дейзи?
Это голос моего отца. Он звучит постаревшим и уставшим. Мы заходим внутрь, и Ник захлопывает дверь. Как только мы оказываемся внутри, зажигается свет.
— Ты пришла домой, — говорит отец, выходя вперёд. В его голосе звучат слёзы.
Я обнимаю его, удивлённая этим близким контактом. Мой отец так долго не прикасался ко мне, по крайней мере, с любовью. Его обычно аккуратный вид сменила растрёпанность, а в гостиной царит полный беспорядок. Отец будто стал разваливаться на части с тех пор, как я ушла. Я чувствую себя виноватой и посылаю Нику несчастный взгляд через плечо.
— Да, но я не останусь, — говорю я ему. У меня нет желания снова жить под этой крышей. — Это Ник. Мы приехали вместе. Вниз по дороге сдаётся дом, и мы переезжаем туда.
А ещё мы собираемся пожениться и завести детей, как я предполагаю, потому что мне тоже нравится держать всё под контролем. Хотя я пока ещё не рассказала о своих планах Нику. Он всё ещё думает, что не достоин их. Я дам ему время понять, что никуда не денусь.
Отец плачет, а я глажу его по спине, бормоча какие-то слова. Теперь я понимаю его, как никогда до этого. Я говорю, что не оставлю его, и мы сможем начать всё сначала.
Сейчас я знаю о себе достаточно, чтобы взять всё под контроль. Всё, чего я хочу.
Рядом с Ником я могу быть сильной и достаточно бесстрашной за себя и за своего отца. И когда мой отец совладает со своим сокрушительным террором, мы все, втроём, начнём двигаться дальше. Я хочу пойти в колледж. И хочу, чтобы Ник тоже пошёл и больше не думал, что ничего не стоит. Мой Ник любит искусство, ведь он так часто вспоминает того куратора музея. Я хочу, чтобы он пошёл на художественные курсы. Они ему точно понравятся.
Это новое начало для нас всех.
Я думаю обо всём этом. А ещё думаю о Рейган, с которой говорила об этом всего несколько недель назад. «Ох, Рейган, — думаю я. — Прости меня. Я молюсь, чтобы Дэниел поскорее тебя нашёл».
НИКОЛАЙ
— Не говори со мной об этом мужчине.
Мы с Дейзи арендовали небольшой домик ниже по дороге от дома её отца. Мы осели здесь, но у меня есть обязательства вне этого места. Дейзи хочет, чтобы я просто забыл, но я человек слова.
— Почему, Ник?
— Это то, что я делаю. Убиваю людей за деньги. Помнишь? Ты сказала: «Ник, я понимаю. Ничего из того, что ты сделал, не заставит меня разлюбить тебя». Это было ложью, да?
Мой худший кошмар — что ужасы той ночи в России начнут исчезать, а отвращение Дейзи возрастёт и она уйдёт от меня. Возможно, это проверка для нас обоих.
— Нет! Нет, я говорила правду. И да, Ник. В мире есть люди, которых стоило бы убить. Те, что похитили Рейган и меня. Или, может, тот бухгалтер, за которым ты следил. Я не знаю, но знаешь ли ты? Это съедает тебя изнутри, Николай. Я вижу. Как долго ты будешь играть роль судьи, присяжных и палача, прежде чем полностью потеряешь меня?
Она знает, что, называя меня Николаем, режет на живую. Я отворачиваюсь и продолжаю собирать сумку. В этот раз маскировка мне не понадобится. Хирурга можно убрать издалека на пути домой. Я вычислил оптимальное расстояние, изучив ветер и местность по спутниковым снимкам. Снайперский выстрел — идеальный выбор. Немногие ожидают такого в машине по дороге домой.
— Тогда я уже потерял.
Я должен устоять против её грусти. Мне заплатили за эту работу, и я должен её закончить.
— Ты ошибаешься, Николай, — её лицо обращено ко мне, а взгляд серьёзный и доверчивый. — Я безоговорочно люблю тебя. Ты можешь поехать в Сиэтл и убить этого врача. Вероятно, это необходимо. И ты можешь вернуться ко мне, потому что я никогда не перестану любить тебя. Мне просто интересно, когда ты начнёшь любить себя.
Я беру сумку и в тишине иду к выходу. Положив руку на ручку, я спрашиваю:
— Ты будешь… — слова застревают. Я прочищаю горло и делаю ещё одну попытку:
— Ты ещё будешь здесь, когда я вернусь?
Я боюсь посмотреть на неё, боюсь увидеть прощание на её лице. Но прежде, чем я успеваю выйти, она бросается мне на шею и целует в щеку.
— Я буду здесь, любовь моя. И тебе лучше вернуться ко мне.
Я готов. Полностью. Сумка падает из моих рук, и я поворачиваюсь, чтобы прижать её поближе к сердцу.
— Я вернусь к тебе таким же человеком, — обещаю я.
Она целует меня с таким рвением, что на месте наших ртов должны остаться синяки.
Я приветствую эту боль, жестокость и страсть. Я хочу вырезать сердце из груди и подарить его ей. «Возьми меня, люби меня».
— Да, Николай, да, — отвечает она. Я даже не понял, что сказал это вслух. На глазах проступает влага, и я заставляю себя оторваться.
На то, чтобы добраться до места, уходит два дня, ведь мне нужна винтовка, а я не мог лететь. В Сиэтле холодно, дождливо и влажно. Я останавливаюсь в отеле на окраине города, оплатив наличными. Заставляю себя уснуть, а утром всё подготовить.
