Татьяна Полякова - Сжигая за собой мосты
– Отпусти, – попросила я совсем тихо, он вытянул шею, наблюдая, как парни в яме приподняли ящик.
– Тяжелый, – буркнул один, к вящей радости Самойлова. – Под ним еще что-то есть.
Точно.
– Шевелитесь, – нетерпеливо прикрикнул Самойлов. – Сашка, помоги им, а я ее подержу.
– Не торопитесь, господа, – вдруг услышали мы и дружно повернулись на голос.
Черная тень приблизилась, и я узнала Макса. Судя по всему, настроен он был весьма решительно.
– Я бы тоже хотел принять участие в дележе.
Его появление пришлось не по душе кладоискателям, тем более что двое из четверых были в яме, а те, что наверху, – с пустыми руками, зато Макс с пистолетом.
– Я знал, что ты на золотишко нацелился, – с обидой произнес Сашка, а я сказала:
– Все мерзавцы в сборе. Проценты придется пересматривать.
– Девушка права, – усмехнулся Макс.
– Ты один, нас четверо, – начал Сашка, чуть сдвинувшись, теперь между ним и Максом была я, являясь отличным живым щитом. Вряд ли Макса это остановит, так что Сашка немного выгадает. Правда, мне от этого не легче, я буду первой жертвой в битве титанов.
– Выстрелы услышат, и сюда скоренько менты приедут. Смыться с ящиками вы не успеете, это первое. Второе, с чего ты взял, что я один? Если через пятнадцать минут я не позвоню… В общем, давайте договариваться.
– Двадцать процентов, не больше, – крякнул Самойлов. – Не то мне самому уже ничего не остается, а я столько бабок вложил в ее папашу, чтоб этот клад найти. Двадцать процентов – это хорошее предложение, ты-то палец о палец не ударил, только девок охмурял.
– У меня встречное предложение, – сказал Макс.
– Только не наглей.
– Постараюсь. Ящики ваши, девушка моя.
Засим последовала немая сцена.
– Только девчонка, и больше ничего? – первым ожил Сашка.
– Я же сказал.
– А где гарантия, что ты нас ментам не сдашь? – заволновался Самойлов.
– Придется поверить мне на слово.
– Тебя что, не интересует, что там? – не унимался Самойлов.
– Еще как интересует. Но девушка все-таки больше. Деньги у меня и без того есть, а вот ее нет. Поэтому вы спокойно стойте еще некоторое время, а мы спокойно уходим.
– Подойди ко мне, милая, – сказал Макс.
Сашка разжал руки, и я сделала два шага по направлению к Максу, пытаясь понять, что за игру он затеял. Поверить в то, что он оставит им клад, я не могла, и с ужасом ждала момента, когда начнется стрельба и я бесславно скончаюсь близ села Колываново благодаря собственной глупости и доверчивости.
– Возле леса машина, – сказал мне Макс. – Ключи в замке. Заводи и жди меня. Если услышишь выстрелы, сразу уезжай. Поняла?
– Ага, – пискнула я, не очень рассчитывая, что в эту ночь мне повезет, но к машине бросилась со всех ног.
Ключи действительно были в замке, я завела мотор и дважды мигнула фарами. Через пять минут появился Макс.
– Подвинься, – сказал он мне, открыв дверцу со стороны водителя.
Я переместилась на соседнее сиденье, он сел за руль, и мы помчались к селу, подпрыгивая в джипе на многочисленных кочках.
Макс молчал, глядел в зеркало и следил за дорогой, точнее, за направлением. Было ясно: никто ничего мне объяснять не собирается. Мы выехали на шоссе, которое начиналось за селом, но свернули не направо, а налево, что поначалу меня удивило. Но, будучи девушкой догадливой, я сообразила, что Макс избрал этот маршрут на тот случай, если Самойлов с компанией решат нас догнать. Догадка избавила меня от лишнего вопроса. Спрашивать, как Макс здесь оказался, я тоже не стала, скорее всего, он следил за нами. Но молчать долгое время не было никакой возможности, и через тридцать минут вопреки своим намерениям я открыла рот.
– Ты был уверен, что там нет никакого золота.
– Я ни в чем не уверен, милая. Хотя два больших ящика с бриллиантами, а Вернер предпочитал именно их, весят меньше, стоят дороже, – сбыть их проще, чем слиток золота, так вот, два больших ящика с бриллиантами – это слишком даже для такого способного парня, как наш дед.
– Твой дед.
– Наш, милая, наш. Ты же была в Риге и теперь все знаешь. Во мне ровно столько же его крови, сколько и в тебе. Я думаю, в ящиках архив, который он должен был вывезти в Германию, хотя, возможно, кое-что из награбленного он туда тоже положил. Он не любил держать все яйца в одной корзине, что и позволило ему неплохо устроиться после войны. Кстати, архив стоит денег, по крайней мере, мне предлагали весьма приличную сумму, если я его найду.
– Кто предлагал?
– Они пожелали остаться неизвестными, но люди, безусловно, серьезные. Я же тебе рассказывал, они нашли меня в Венесуэле. У них неплохо налажены связи, и они с одинаковой оперативностью действуют по всему миру.
Я вспомнила о парнях в Венеции, говоривших по-немецки, и решила, что в его словах что-то есть.
– Это они убили моего отца? Он пожал плечами:
– Возможно.
– Но если архив стоит денег, почему ты… Мне трудно поверить, что в тебе заговорили родственные чувства.
– Чувства – да, но ничего общего с родственными они не имеют. Кстати, тебе бы не мешало быть осмотрительней в выборе друзей.
– Дурные гены, тянет на мерзавцев.
– Это комплимент и в мой адрес? – Сообразив, что на этот вопрос я отвечать не намерена, Макс опять спросил: – Откуда вообще взялся этот парень?
– Его приставили ко мне еще в Италии. Назвался моим ангелом-хранителем.
– Так вот в чем дело, а я все голову ломал, что за чепуху ты болтаешь.
– Какое-то время я думала, что он – это ты, в Италии он соблюдал инкогнито. Когда в парке ты так неожиданно появился в роли спасителя, я в этом почти уверилась.
– Так ты тогда нарочно… Черт, надеюсь, он все-таки обретался по соседству и смог бы вмешаться. Ты глупая, самонадеянная девчонка.
– Что я думаю о тебе, лучше не озвучивать. Куда ты сворачиваешь? – удивилась я, заметив здание у дороги с надписью «Мотель».
– Неразумно ехать ночью. Здесь охраняемая стоянка, и мотель выглядит вполне прилично.
– А если…
– Мы здесь в относительной безопасности, – отрезал он.
Через пять минут мы стояли у стойки регистрации. Женщина лет сорока с заспанным лицом, зевая, сообщила:
– Только двухместный номер.
– Подойдет, – кивнул Макс.
– Ты будешь ночевать в машине, – сказала я, когда мы шли по коридору.
– С какой стати?
– Хорошо, в машине буду ночевать я.
– Не дури, там две кровати, и я не кусаюсь. Кровать была одна, но это его не смутили. Должно быть, при виде широкой постели кое-какие мысли у него появились, потому что он вдруг заявил:
