Людмила Бояджиева - Ужин с кумиром
Листая журналы, вглядываясь в лица победительниц на жизненном празднике, она проводила сеансы самогипноза под девизом: «Я все смогу, стоит только по-настоящему захотеть». И тогда вновь становилась Миледи.
Да чем она хуже ИХ — тех самых, за которыми охотятся папарацци и спонсоры с бешенными деньжищами? Они вращаются в свете прожекторов, заключают сумасшедшие контракты, занимаются любовью у камина в собственном замке, колесят по свету по рабочей необходимости, утопают в цветах и подарках. Их тошнит от журналистов, оголтелых фэнов, миллионных гонораров. Они — небожители.
А ведь на современном Олимпе далеко не все — боги. Сюда попадают и те, кто далеко не супер — дурнушки, растяпы, зануды, кто родились на задворках красивой жизни — мыл посуду в баре, бродяжничал, кололся, конфликтовал с полицией или мышкой отсиживался в серых рядах заурядности. Потом что-то случилось — волшебная палочка указала на страшноватую чернокожую оторву и она стала любимицей экрана Вуди Голдберг, неказистая девчонка, горланившая в плохоньком ресторанчике, превратилась в Селин Дион, а школьница из российской глубинки вышла на подиум парижской Недели высокой моды. Разумеется, это самая высокая ступенька пьедестала преуспевания, на ней помещается два-три десятка избранных. С таким отбором еще можно смириться.
Но разве в особняках с зеркальными стеклами, на пляжах теплых островов, перед объективами кинокамер, у микрофонов концертных залов или в начальственных креслах офисов оказываются только особенные? Разве они более умны, предприимчивы, решительны, более способны и хороши собой? Отнюдь нет. Ясно же — в лотерее судьбы везунчикам попался выигрышный билет. Но как понравиться фортуне? Как? — Ирина не знала, но твердо понимала одно: сдаваться нельзя. Даже когда сделала тридцать звонков по объявлениям и тридцать раз плевалась, получив отказ.
О чем сейчас пел Тимиров с экрана? О том, что, в сущности, все игра. А значит, что бы победить, надо выучить ее правила. Правило первое: вера в себя, в свой кураж актерства. Между прочим, самое непростое. Ведь тут — как на ринге, только успевай отскакивать от тумаков. Так и сыплются удары, и все по самым болезненным точкам, трамбуя твое взращенное с титаническими усилиями гордое Я в асфальтную массу ничтожества.
— Глянь, а если я их здесь пришпилю, пойдет? — Юрка приложил афишу Тимирова и Тарлтон к стене у двери.
— Чудесно, — одобрила Миледи медовым голосом. Она усердно взбивала сливки для крема, поглядывая на обнимающуюся в афишном раю парочку. Ну, как не взвыть? Повторить себе в сотый раз: «мне все удается — за что не возьмусь. Надо только поднапрячься и место рядом с кумиром освободится». «Ха-ха-ха!» — надрывался бесенок облома.
— Брысь! — шуганула его Ирка. — Смогу, я все смогу…
Звонок телефона прервал сеанс самогипноза. Подняв трубку, Дон сделал важное лицо:
— Эй, мисс Монро! Спилберг на проводе.
Ирка подлетела к телефону и заворковала с деловым достоинством: — Вас слушает Миледи. Это актерский псевдоним. По паспорту Ирина Гладышева…
— Я же просил! Просил никому не давать этот телефон! — вскипел Шеф.
— Спасибо, Дон! Буду давать твой мобильник, огрызнулась она и снова сладостно прильнула к трубке: — Да! Я! Это мое объявление. Разумеется!.. Верхом? Прекрасно держусь в седле. Фехтую отлично… Актерский стаж? Миледи… Да, великолепная роль. В школьном театре. Почему же только в школе? Я и в настоящем работала…. помощником гримера… Нет… Нет, не пробовала… нет. Но ведь я готова к прослушиванию… Подождите, пожалуйста… Черт! — Трубка брякнулась на рычаги. — Змея с плохим дантистом — сплошное шипение!
— Двадцать шесть нокаутов за последний месяц. Настырная ты, детка. Решила затмить Энн Тарлтон, — подзуживал Шеф.
— Хочешь сказать — Анюту Поцулько? Вульгарная, наглая корова. Изображает принцессу Диану. Видите ли, она выросла в Америке, училась в Лос-Анджелесе! Звучит конечно — Тарлон! Но все остальное — силикон и раскрутка!
— Ну почему обязательно силикон? Сплетни желтой прессы. Думаю, она вправду американка. Экстерьер, во всяком случае, клевый, — зыркнул на афишу Юра.
— Для того, что бы гражданка Поцулько стала Энн Тарлтон, никакой Америки не надо. Нужен спонсор с хорошим кошельком. — Постановил Дон, попав в точку.
Миледи с наслаждением, незаметно и быстро проткнула ручкой глаза на фотопортрете кинодивы. Полюбовавшись содеянным, вернулась к просмотру газет и одновременной работе с миксером.
— Похоже, в нашем городе я все прочесала. Хотя, вот что-то свеженькое: «Агентству „Модел Фарбс“ требуются уроды для участия в рекламном ролике…» Черт побери! Им нужна косая каракатица на костылях. И совершенно некуда деть красотку, внешними данными переплюнувшую Джулию Робертс. Не говоря уже об этой фальшивой звездюлине Тарлтон. — Вернувшись к афише, Миледи добавила Энн косоглазие и клыки, а на груди Кинга изобразила пронзенное сердце.
— Зря, зря хихикаешь, малыш. Вот я поворожу — и Кинг Великолепный сюда заглянет! Попридержи в загашнике французское шампанское — пообещала Миледи загружавшему холодильники Юрке.
Непосредственно на этих словах в дверях пустовавшего кафе появился пацан в оранжевом комбинезоне автозаправки.
— Полный аврал! — выпалил он, — Хозяин меняет покрышку американке! Той самой, что недавно приз за кино взяла. По телеку показывали. Она идет сюда! И с ней господин — такой шикарный! Бабки во взгляде прямо шуршат…
— Энн Тарлтон — к нам!? Сбрендил, парень! — забеспокоился Дон. — Мое заведение не на голливудском бульваре. И даже не на Мосфильме.
— Сюда! Проходите прямо в зал! — Подросток почтительно распахнул двери перед посетителями.
— Это ОН!!! — рухнула на стул Миледи, а вырвавшийся из ее ослабевших рук миксер, в духе американских комедий, метнул в обморочное лицо хлопья сбитых сливок.
В прохладном сумраке кафе возникла унылая, отчаянно-элегантная молодая дама с брезгливым лицом — именно та самая, что теснила на афише мощным бюстом Тимирова. Что-то блеклое, прозрачное, развевающее эффектно облачало стан звезды. Однако волосы хоть и напоминали цветом бывшее алое союзное знамя, но оказались не столь роскошны, как на экране и афише. С ней, увы, был не Кинг, а полный, потный, суетливый господин, одетый в тесное, узкое, дорогое. К тому же — двусмысленно женское, навевавшее мысли о последней коллекции кутюрье Гальяно и нетрадиционности ориентации. Со всей очевидностью — спонсор. Во всяком случае, именно так Миледи и представляла себе людей этой волшебной профессии.
Шеф метнулся к гостям с распростертыми объятиями: — О-о-о… добрый день, госпожа Тарлтон! Знаем, преклоняемся… Какая радость для всех нас! — сладостно запел он, делая знаки Миледи, означающие приказ немедленно покинуть помещение. Затем мимолетным жестом иллюзиониста включил кофеварку, достал откуда-то личную заначку — коробку с зернами: — Настоящий бразильский кофе высшего класса. Лично приобрел в Рио-де-Жанейро. Держу исключительно для ВИП персон.
