Дайанна Кастелл - Запретные желания
Шарлотта резко высвободила руку:
— Вот как? И это ты называешь доверием? Мы подруги, ты помнишь? А друзья должны друг друга поддерживать. Или ты забыла ту ночь на кладбище, когда мы на крови поклялись всегда быть вместе, стать друг для друга семьей и опорой и никогда не искать своих родителей — тех, что нас бросили? Каждая из нас сделала порез на пальце, — Шарлотта подняла вверх указательный палец со шрамом, — мы смешали нашу кровь и…
— Присси упала в обморок, Брианну вырвало, а ты никак не могла унять дрожь, и потом копы нашли нас и привели домой. Да, я все хорошо помню. Послушай, Шарлотта, пока твой отец прикован к инвалидному креслу, ты сама себе хозяйка. Это верно. Но верно и другое. Это дело не самое подходящее для того, чтобы с него начинать свою карьеру.
— Мне нужны деньги. Отцу потребуется восстановительное лечение. Ты когда-нибудь интересовалась, какие за это выписывают счета?
— А ты не думала о том, чтобы вернуться в колледж и получить диплом учителя? Ты стала старше. Я готова поспорить, что теперь ты без труда приберешь к рукам этих маленьких разбойников.
— Скажи мне, тощенькая, а ты никогда не думала о том, чтобы стать моделью?
— Я? Господи, конечно, нет.
— Ну вот, а теперь помножь свою реакцию на два, и ты поймешь, как я отношусь к учительству. Я смогу справиться с этим делом. И если ты сейчас напомнишь мне о том, как я потерялась на той улице, я закричу.
— Эр-Эл не знает о том, в каком плачевном состоянии ваши финансы, да?
— Не знает и не узнает.
— Держи мой номер на быстром наборе.
— Знаешь, ничего безобразнее этого коричневого костюма я в жизни не видела. Он еще уродливее, чем остальные.
— Это мой любимый. И запомни первую заповедь частного сыщика: никогда не оскорбляй того, у кого на поясе висит ствол.
— Отличный коричневый костюм.
— Вот так гораздо лучше.
На улице вдруг потемнело, налетел ветер, и начался настоящий весенний ливень. Дождь барабанил по листьям, тугими струями пробиваясь сквозь кроны деревьев. В самый разгар ливня Грифф загнал пикап в каретный дом, который теперь служил ему гаражом. После того как Шарлотта затащила его туда и поцеловала в темном коридоре, Грифф уже не мог воспринимать это помещение просто как гараж. В каретном доме поселился дух вожделения. Дух Шарлотты. Черт, она просто классная. Та еще штучка. Но если смотреть правде в глаза, Шарлотта была для Гриффа неиссякаемым источником неприятностей, и если он заставит себя думать о ней в этом ключе, а не вспоминать ее хорошенькое лицо или потрясающую попку, то пока еще сможет выйти сухим из воды, отделавшись лишь легким испугом. «Подумай о чем-то другом, — сказал себе Грифф. — О чем-то нейтральном. О чем-то позитивном. О чем угодно, только не о поцелуе с Шарлоттой». В тех домах были оригинальные, два на два, окна с карнизами на кронштейнах. В своем финансовом будущем Грифф не собирался делать столь рискованные вложения, однако он не мог допустить, чтобы дома купил какой-то иной застройщик и простые люди, которые с трудом могли позволить себе жить в них сейчас, навсегда бы их потеряли. Только не это. Черт, призрак Отиса замучил бы его до смерти, если бы он позволил такому случиться, хотя сама мысль о том, чтобы призрак Отиса временами его посещал, не казалась Гриффу такой уж плохой — он очень по нему скучал.
Грифф скинул рабочие сапоги, чтобы оставить поменьше грязи на полу, и по служебной лестнице поднялся на третий этаж. Отперев дверь, он вошел в свою квартиру и услышал, как кто-то вошел следом.
— Отис? Знаешь, я купил те одноквартирные дома. Весь квартал. Ты должен быть счастлив.
— Почему?
Грифф стремительно обернулся:
— Шарлотта?
— Почему покупка одноквартирных домов должна сделать меня счастливой? Даже если Брианна готова зачислить вас в святые за такой поступок. Надо ей сказать, что дома купили вы. Это очень поднимет вас в ее глазах.
— Если вы здесь, чтобы вернуть чек…
— И с чего бы мне возвращать вам чек, интересно знать?
Черт, хороший вопрос. И ответ на него прост: ведь Эр-Эл сообщил ему, что велел Шарлотте так поступить. Но Грифф, конечно же, не мог ей этого сказать, потому что Шарлотта не знала о его разговоре с ее отцом. Грифф устал изворачиваться, постоянно рискуя сказать что-то такое, о чем говорить не имел права.
— Я подумал, что вы, возможно, струсили. Боитесь работать на меня, только и всего.
— Вы не замерзнете, разгуливая босиком? — спросила она и, шагнув в комнату, закрыла за собой дверь. Тусклый свет фонарей с улицы пробивался сквозь жалюзи, падая на стены золотистыми горизонтальными полосами. Шарлотта состояла из серых и золотых полос. Интересно, почему этот свет падал на ее глаза, губы, грудь? Почему бы ему не освещать, например, ее лоб, нос и подбородок? Тогда ему легче было бы бороться с искушением.
Возможно.
Все, чего он хотел от Шарлотты, — это чтобы она нашла Джейден. На это ей потребуется всего несколько дней, не больше, и тогда он смог бы продолжить заниматься тем, что больше всего любил и умел, — управлять отелем, считая его уже своим по праву. Но теперь вмешался ее отец, и Шарлотта была здесь, и больше всего Гриффу хотелось сейчас продолжить то, что прервал телефонный звонок в каретном доме.
Дождь барабанил в окна, и комната тонула в чувственном полумраке. Прекрасно! Теперь Грифф чувствовал не только усталость, но и возбуждение.
— Нам надо поговорить, и на этот раз я имею в виду именно разговор. — Конечно, разговор, что же еще? Если, правда, не замечать искристого света в ее глазах, который слишком недвусмысленно сообщал о том, чего ей хотелось куда сильнее, чем поговорить.
В глазах у Гриффа помутилось, когда взгляд его упал на часто вздымающуюся приятно округлую грудь Шарлотты. Он до сих пор помнил, что испытал, когда она прижалась к нему грудью.
— Что вы хотите знать? Отис сказал мне только, что Джейден отвезли в Бостон, где жили ее бабушка с дедушкой.
— Она сама бы туда не доехала. Кто ее отвез?
Что ей стоит просто заткнуться и прыгнуть к нему в постель? Эта ночь была словно создана для любви. Черт, Шарлотта была создана для любви.
— Наверное, Отис поручил кому-то ее отвезти, а может, родственники Джейден наняли кого-то, чтобы за ней приехали и привезли к ним.
— Вам это не кажется немного странным? Как я догадываюсь, родственники убитых должны были приехать в Саванну на похороны. Почему они не забрали ребенка с собой?
Вот черт. Опять эти проклятые вопросы. Все шло совсем не так, как хотелось бы. Да нет, все шло именно так, как можно было предположить. Он просто кое-чего недооценил. Он недооценил того эффекта, который произведет на него столь частое общение с Шарлоттой. Он думал, что привыкнет к ней, преодолеет свое чувство к ней. Он не предполагал, что ее близкое присутствие окажется для него столь пагубным. Она должна прекратить задавать ему вопросы, а не то он скажет что-то лишнее, и тогда все полетит к черту.
