Ольга Крючкова - Изумрудное лето
– Ада, это моё богатство! Вот слушай! – Станислав извлёк письмо из конверта и прочитал его. – Не сомневаюсь, дядюшка оставит мне кое-что! Умоляю, не отвергай меня! Без тебя я погибну! – молил он, не поднимаясь с колен. – Я передам тебе все деньги, что получу по завещанию. И только ты будешь вправе ими распоряжаться!
После последних слов Аделаида окончательно пришла в себя. Она твёрдой рукой поставила чашечку на серебряный поднос.
– Хорошо, я согласна. Но…
Станислав замер в ожидании.
– Говори, Ада, не томи! Умоляю!
Женщина выдержала надлежащую паузу и продолжила:
– Ты отдашь мне деньги, полученные по завещанию, будешь во всём меня слушаться, и мы обвенчаемся.
Станислав на тот момент не желал большего. Он буквально подполз к Аделаиде и обнял её колени.
– Я согласен на все твои условия. Всё, что пожелаешь…
Аделаида не выдержала и прослезилась.
– Ты резко изменился, Станиславушка… – прошептала она.
– Сегодня я заглянул в глаза смерти, – признался он. – Поверь мне, я буду примерным мужем.
* * *Эльза примчалась к дому Рябовой. Слезла с дрожек, решительно направилась к парадной и дёрнула за шнурок звонка. Дверь открыл пожилой лакей.
– Что вам угодно-с, сударыня?
– Могу я видеть Станислава Сергеевича Селиванова?
Лакей замялся, опасаясь, что только что воцарившийся покой в доме может быть нарушен появлением этой девицы.
– Как вас представить?
– Эльза Самойловна Ригер-Артемьева.
Лакей ухмыльнулся.
– Прошу, обождите в передней…
Эльза вошла в дом и замерла в ожидании. Тем временем лакей поднялся на бельэтаж и доложил о визите молодой барышни. Аделаида и Станислав в этот момент пребывали в гостиной и не могли налюбоваться друг на друга.
После доклада лакея Аделаида подскочила, как ужаленная.
– А это ещё кто такая? Ригер-Артемьева? Что за штучка? Одна из твоих девок? Ты что с ней расплатиться забыл? – бушевала госпожа Рябова.
Станислав рассмеялся.
– Аделаида, душа моя. Эта девица – моя родственница, точнее кузина. Я видел её… э-э-э… лет пять-шесть назад… А может и больше!
– Так что же ей нужно? – продолжала негодовать Аделаида.
Лицо Станислава помрачнело.
– Кажется, я знаю… Дело в том, что эта девица – незаконно рожденная дочь моего покойного дядюшки…
– Ах, вон оно что! – Аделаида окончательно успокоилась. – Неужели и она получила пакет с нарочным? Иначе тогда, чем вызван её столь неожиданный визит? – предположила она.
– Так и есть! – воскликнул Станислав и приказал лакею: – Пригласи барышню в гостиную.
Через несколько минут перед Аделаидой и Станиславом стояла вполне респектабельная барышня.
– Простите за столь неожиданный визит, – начала она.
Но Аделаида перебила её:
– Прошу, сударыня, без церемоний! Присаживайтесь.
– Благодарю… – Эльза с удовольствием присела в кресло.
Хозяйка дома и её возлюбленный решили не торопить события и умолчать о своих догадках.
– Мы с вами давно не виделись, Станислав Сергеевич…
– Да уж! Вы были тогда ещё девочкой-подростком…
Эльза кивнула и решила прощупать «почву».
– Вы знаете, что Лев Станиславович умер? – спросила она.
– Да, – подтвердил Станислав. – Прискорбное известие. Тем более, что он был вашим отцом.
Эльза улыбнулась.
– Несколько дней назад я получила с нарочным пакет из юридической конторы Клебека… В письме говорится, что оглашение завещания произойдёт перового июня сего года в поместье Селиваново.
Аделаида и Станислав снова переглянулись.
– Я тоже получил такое письмо…
Эльза выдавила подобие улыбки.
– А кто ещё по вашему разумению мог получить подобные письма? – невинным тоном поинтересовалась она.
– Я знаю, что у покойного была родная сестра в Калуге… – напряг память Станислав. – Кажется, её звали Елена Дмитриевна… Странная особа – возомнила, что может общаться с потусторонними силами. Были ещё племянники в Москве…
«Значит, мои шансы уменьшаются… – подумала Эльза. – Или всё-таки нет?..»
– А как, по-вашему, мог ли Лев Дмитриевич упомянуть их в завещании? – напрямую спросила она.
Станислав несколько растерялся.
– К чему все эти расспросы? – наконец, высказалась Аделаида. – Откуда нам знать о последней воле господина Селиванова?
«Они точно ничего не знают…» – решила Эльза.
– Должна же я знать: сколько претендентов на имение и на что я могу рассчитывать?
– Вряд ли вы сможете это сделать, – заметил Станислав. – Дядюшка всегда был большим оригиналом. Но мне кажется… Да что там! Я почти уверен! Что мы с вами – в фаворитах!
– Вашими устами, да мёд пить, Станислав Сергеевич, – ответила Эльза и добавила, выдержав некоторую паузу: – На днях я намереваюсь отправиться в Селиваново в сопровождении своего жениха. Не хотите ли составить мне компанию?
Станислав и Аделаида снова переглянулись. Женщина одобрительно кивнула.
– Разумеется, милочка, мы не против! – дружелюбно произнесла госпожа Рябова. – Тем более, что погоды стоят нынче отменные! И, если мы прибудем в имение чуть раньше назначенного срока, то ничего страшного не случиться.
Глава 4
Елена Дмитриевна Селиванова приходилась Льву Дмитриевичу родной сестрой. Мало того, в калужском обществе она считалась медиумом. И называли её не иначе, как Эсмеральдой (вероятно, в юности Елена изрядно начиталась Виктора Гюго).
Елена Дмитриевна никогда не была замужем и, как говорится, жила в своё удовольствие. Получив в наследство просторный матушкин дом на окраине города, она ещё двадцать лет назад увлеклась оккультизмом и спиритизмом, начитавшись трудов Аллана Кардека.
До того, как свихнуться, Кардек носил имя Ипполита Ривайля и считался французом. Долгие годы он посвятил изучению паранормальных явлений, происходящих на спиритических сеансах. С помощью дочерей своего друга, решивших, что они обладают даром медиума, он вызвал некий дух. И тот поведал Кардеку о его исключительной миссии.
Кардек, уверовав, что он – избранный, приступил к написанию своего «священного писания» и вероятно вовсе свихнулся. Однако его работы стали основополагающими для спиритизма, как «науки» о духах.
Он при помощи определённых постукиваний и хлопков по специальному планшету, в дальнейшем получившего название спиритической доски, задавал духам вопросы. И… даже получал ответы.
Через два года Кардек решил, что располагает достаточным количеством информации, чтобы сформулировать новую теорию существования человечества. Основные положения он изложил в «Книге Духов», опубликованной во Франции в 1856 году, а затем в пресловутой «Книге медиумов», сведшей с ума пол-Европы.
