Алексис Морган - Когда все поставлено на карту
Толпящиеся в приемной опешили и, перешептываясь, поспешили к выходу. Петра чуть не задохнулась от возмущения. Она метнула на Джослин взгляд, полный ненависти:
— Что она здесь делает?
— Ты прекрасно знаешь, что я здесь делаю, Петра. Мне поручено дело Рафферти.
— Как! Разве его еще не казнили? — Ее улыбка обернулась отвратительной гримасой. — Кстати, суду еще не стало известно, что вы были любовниками, когда посещали заседания Совета?
Амброуз со всего размаха хлопнул ладонью по столу:
— Мадам! Мне все же придется заставить вас отнестись к данному следствию с должным уважением! Вопрос о том, какие отношения связывали в прошлом заключенного и Канцлера Слоун, никакого отношения к делу, для разбирательства которого вас сюда пригласили, не имеет. А вот незаконный арест, наложенный на имущество заключенного, имеет, и даже очень.
— Наложение ареста вполне законно. Имело место нарушение условий контракта! — Петра бросила в сторону Джослин уничтожающий взгляд. — Обвиняемый расторг нашу помолвку! Своими действиями он причинил мне массу страданий и вверг меня в огромные расходы!
Амброуза нельзя было купить на это.
— Расторжение помолвки не такая уж редкость среди вампиров. А принимая во внимание, что по крайней мере одну свою помолвку вы в прошлом расторгли сами, мне трудно поверить, что для вас все это более чем просто небольшое неудобство.
Джослин решила, что теперь самое время подлить масла в огонь:
— Я уверена: ваше мнение о том, что Рафферти расторг помолвку из-за нашей с ним дружбы, не имеет к делу никакого отношения.
— Дружбы! Мы обе знаем, что это гораздо больше чем Дружба! — Хорошенькое личико Петры изменилось, искаженное гневом. — Вы, Канцлеры, считаете себя превыше остальных, но на самом деле вы в лучшем случае полукровки! Имея таких благородных предков, как у Рафферти, и якшаться с тебе подобными! Да его надо казнить только за это!
Вообще-то, Рафферти намеревался спокойно дожидаться в соседней комнате, пока его вызовут, но сидеть и слушать, как оскорбляют Джослин, он не мог. Неторопливым, уверенным шагом он вошел в приемную и, не обращая внимания на свою бывшую невесту, встал между двумя женщинами.
Как они и предполагали, Петра тотчас же на него набросилась:
— Почему это он расхаживает здесь на свободе? Я думала, его уже казнили!
— Ты хочешь сказать: надеялась, что меня уже казнили! — Он почтительно кивнул в сторону Амброуза. — Прошу простить меня, уважаемые Канцлеры, за то, что вмешиваюсь, не дождавшись приглашения. Хочу также извиниться за манеры Петры, если в ее случае вообще можно говорить о каких-либо манерах… — Он бросил быстрый взгляд в ее сторону. Еще немного колкостей — и она непременно сорвется, наговорив много лишнего. — Надеюсь, я не прервал вас на чем-то важном…
Джослин улыбнулась:
— Совсем нет. Я полагаю, мы как раз подошли к тому, чтобы признать арест, наложенный на ваше имущество, не имеющим юридических оснований. В связи с этим все деньги после предусмотренных законом отчислений должны будут перейти вашему наследнику.
— Хорошо. Для меня большое облегчение услышать это. Я бы совсем не хотел, чтобы женщина, которая хитростью подвела меня под статью об убийстве, после моей смерти завладела моим имуществом. Надеюсь, тратя мои деньги, ты будешь с благодарностью вспоминать обо мне, Джослин!
В ожидании взрыва он затаил дыхание. Ждать пришлось недолго. Петра от ярости завизжала и, обнажив клыки, бросилась на Рафферти:
— Мне просто надо было убить тебя самой, ублюдок! И это еще не поздно сделать!
Потребовались совместные усилия Амброуза и Джослин, чтобы оттащить от него разъяренную вампиршу. Как бы Рафферти к ней ни относился, он все же не желал становиться ее убийцей.
Как только Петру усмирили, Амброуз вызвал охрану:
— Вам будут предъявлены обвинения как в убийстве человека, так и в покушении на мистера ОʼДея. Начиная с этого момента все ваши банковские активы считаются замороженными, до тех пор пока не будут покрыты все судебные издержки по данному делу, а также не будет взыскана назначенная судом компенсация за те неудобства, которые мистер ОʼДей претерпел от ваших действий.
Петра все еще посылала им проклятия, когда охранники силой выводили ее из приемной. Казалось, это будет длиться вечно. Наконец Амброуз обратил свое внимание на Джослин и Рафферти:
— Вы оба играли сегодня в очень опасную игру. Если б она умела держать язык за зубами, вы сейчас были бы на обратном пути в камеру, где приговор немедленно привели бы в исполнение.
— Это был шанс, и мы должны были попробовать!
Джослин выглядела необычно бледной. Было очевидно, что напряжение последних нескольких дней сказалось на ней самым серьезным образом.
— К концу недели я жду вас с заявлением об отставке, Канцлер Слоун!
Рафферти огрызнулся:
— Но она…
— Ни слова больше! — Амброуз одним быстрым взглядом окинул их обоих. — Канцлеры должны оставаться нейтральными. Вы оба знаете это не хуже меня. Оглядываясь назад, я понимаю теперь истинную причину, почему она оставила свой пост Арбитра. Это все из-за ее чувств к тебе. А то, как ты бросился ее защищать, лишь подтверждает это предположение. Мое последнее поручение вам как Канцлеру, Слоун, будет подготовить необходимые бумаги для реабилитации мистера ОʼДея после следственной ошибки, которая по отношению к нему была допущена. Я бы и сам сделал это, но мне придется заняться составлением обвинений против его бывшей невесты.
Рафферти попробовал было отыскать в себе хоть сколько-нибудь жалости по отношению к Петре, но не смог.
— Если вам нужны мои показания…
— Я дам вам знать, когда у меня будет время для всестороннего рассмотрения этого дела.
Джослин взяла Рафферти за руку и обратилась к своему начальнику:
— Благодарю вас за помощь, Канцлер. Должна заявить для протокола, что, хотя Петра, как это ни прискорбно, виновна во множестве ужасных вещей, она все же имела некоторые основания быть недовольной моими отношениями с Рафферти.
— Я приму это к сведению. — Амброуз собрал со стола все документы по делу. — Теперь я должен идти. У вас двоих, как я понимаю, есть свои планы.
— Так и есть, сэр. — На прощание Рафферти уважительно протянул руку чиновнику, который был заметно старше его. — Не возражаете, если мы пришлем вам официальное приглашение на нашу свадьбу?
Пожимая протянутую ему руку, Амброуз улыбнулся, пожалуй впервые за все это время:
— Непременно пришлите!
Когда старший Канцлер вышел, Рафферти, видя, как, поджав губы и хитро прищурясь, смотрит на него Джослин, сразу сообразил, что они еще не обсуждали этот вопрос и, пожалуй, он взял на себя слишком много, публично заявив об их намерении связать себя узами брака.
