Каролина Фарр - Замок в Испании
— Давай, «Долорес»! — понукала Анджела. — Заводись.
Внезапно «Долорес» ожила, мотор ее заревел, когда Десмонд увеличил число оборотов, затем шум уменьшился до ровной пульсации. Десмонд с инструментами обошел вокруг машины, вытирая руки.
— Наверное, будет лучше, если поведу я, Лиза, так как я знаю дорогу. Мы доберемся до деревни в сумерках. А замок всего в нескольких километрах дальше вдоль дороги, ведущей в горы.
— Я смертельно хочу увидеть замок, — сказала Анджела. — Мы посетили один на Мальорке, но это был музей. Нам удалось только поверхностно осмотреть его. Мы сможем сегодня переночевать в замке?
Я села на заднее сиденье, и Десмонд взялся за руль.
— Я узнаю у своего друга в деревне, — с улыбкой ответил Десмонд. — Могу пообещать тебе одно, Анджела, — до отъезда ты увидишь все, что пожелаешь, в замке Махинас. Даже если нам придется заночевать сегодня в деревне, я покажу вам замок утром. Договорились?
— Но я хочу спать в замке! — надулась Анджела. — Надеюсь, там нет призраков?
— Призраков нет… Разве что воспоминания, — тихо добавил он. — Несколько поколений семьи Махинас жили здесь. Что ж, посмотрим, что я смогу сделать, когда мы доберемся до деревни, а пока — никаких обещаний. Во всяком случае, вам, может, будет даже удобнее в деревне.
Он переключил передачу, и мы спустились с хребта и съехали на дорогу, ведущую в Махинас. Машины, которую мы слышали, уже не было видно, но поднятая ею пыль реяла над дорогой тусклым красноватым покровом.
Десмонд ехал теперь быстро, и машина ровно поднималась вверх. Солнце почти село, когда он показал вперед на крыши видневшихся вдали на крутом склоне зданий.
— Деревня Махинас, — сказал он. — А замок в десяти километрах от деревни в одной из впадин горы. Дорога здесь заканчивается, а дальше — горы Универсалес. Некоторые из них очень крутые. Здесь дикая местность — нет ничего, кроме сосновых лесов и оврагов до самой провинции Теруэль и железной дороги.
Деревня впереди выглядела большой, но заброшенной. Дома сгрудились рядышком и были в основном двух-трехэтажными, крыши сделаны из дранки.
— Махинас — это фамилия семьи? — с любопытством спросила я.
— И очень древняя, — ответил Десмонд. — Когда-то она была знаменита в Испании. До революции деревня представляла собой часть поместья Махинас. При республиканцах она была конфискована и распределена среди деревенских жителей. Позже замок и большую часть поместья возвратили семейству Махинас. Но к этому времени в живых остался только один его представитель. Женщина… Тогда она была еще девушкой. Теперь, когда она умерла, я не знаю, каково положение вещей. Полагаю, по закону это принадлежит ее мужу. Но трудно сказать… И еще труднее ему предъявить права…
Он погрузился в молчание.
— Если он жив, разве он не является наследником по испанским законам? — спросила я. — А детей у них не было?
— Жена бросила мужа ради другого мужчины.
— Развод?
Десмонд безрадостно засмеялся:
— В Испании нет разводов, Лиза. Вот и деревня. Видите двух пастухов, ведущих стадо овец? Они возвращаются с высоких пастбищ на склонах гор. Говорят, в горах еще есть волки. Так что каждый вечер овец приводят в деревню и отводят на пастбище по утрам.
— Волки? — Анджела с ужасом посмотрела на меня. — А если бы мы не смогли завести мотор до темноты?
— Тогда, как сказал Десмонд, он отвел бы нас на ближайшую ферму переночевать, — успокаивающе заверила я ее. «Или, — подумала про себя, — он мог найти порванный провод раньше и отвезти нас на ферму под каким-либо благовидным предлогом до того, как полицейская машина вернулась в Куэнку».
Почти половину стада составляли черные овцы. Дворняга, ушами и меланхолическим видом напоминавшая охотничью собаку, устало брела рядом с ними. Два молодых пастуха лет двадцати несли крепкие палки. На каждом был берет, как у Десмонда. Они помахали нам и приветливо улыбнулись, когда мы проезжали мимо. И три маленьких ребенка, выбежав из дома на шум машины, тоже помахали нам.
Это была сонная привлекательная деревушка, отличавшаяся от тех, что мы видели на востоке. Теперь я разглядела, что некоторые большие дома покрыты черепицей, но остальные, как я и думала, были покрыты обветренными квадратными деревяшками. Полдюжины магазинчиков и небольшой винный погребок выходили на деревенскую площадь с фонтаном в центре.
Я думала, что Десмонд остановится на площади, но он проехал мимо, затем повернул направо, на такую узкую улицу, что «Долорес» едва могла пройти. Посредине он остановил машину и выбрался из нее.
— Я должен здесь кое с кем поговорить, — извиняющимся тоном сказал он. — Это займет всего несколько минут.
Он улыбнулся нам, завернул за угол дома и скрылся. Сначала я подумала, что там дверь, но, услышав звук его шагов, догадалась, что там, очевидно, есть узкий проход, связывающий эту улицу с соседней. Я слышала, что в Испании много деревень и даже городов, где улицы слишком узкие для колесного транспорта. Может, подобная улица проходила параллельно этой?
Анджела посмотрела на дома и содрогнулась.
— Если бы я жила здесь, то страдала бы клаустрофобией. Что за место! Как ты думаешь, люди живут в каждом доме?
Мне это казалось вполне вероятным.
— Кажется, в Испании не хватает домов.
— Взрыв рождаемости, — со знанием дела произнесла Анджела. — Смотри, там, в конце улицы, в одном из домов горит свет. Но, если кто-нибудь живет в этих, они, наверное, обитают в темноте. — Она покачала головой. — Как ты думаешь, Десмонд отвезет нас в замок сегодня вечером?
— Не знаю, — задумчиво сказала я. В узком переулке быстро темнело. Двери всех домов были закрыты. — Я начинаю жалеть, что мы не остались в Куэнке.
Анджела с тревогой посмотрела на меня:
— Ты же не боишься, Лиза?
— Мне немного не по себе, — неохотно призналась я. — Не спрашивай почему.
Мне почему-то не хотелось рассказывать Анджеле, что Десмонд обманул нас с неполадкой в машине.
— Но ты всегда такая спокойная, невозмутимая и хладнокровная, Лиза, — в тревоге запротестовала она. — Даже на том корабле ты не паниковала. Здесь нет никого, кто мог бы напугать тебя, — только пустые стены, а через пару минут вернется Десмонд. Он так сказал. — Она улыбнулась. — Нам ничто не угрожает, когда Десмонд рядом. Он такой милый.
Я чуть не рассказала ей о полицейской машине и моей уверенности в том, что он обманул нас, утверждая, будто не видел, кто в ней. Я не могла объяснить свой минутный страх. Но это чувство постепенно ослабевало. Мне удалось улыбнуться ей.
— Тебе он нравится?
— Конечно. Невозможно быть милее, чем он был вчера вечером в Мадриде. Пение фламенко было просто потрясающим. Там еще была великолепная танцовщица-цыганка. Она тоже его знала. Исполнив танец, она подошла к нашему столику и подсела к нам. Она попросила его сказать мне, что находит меня очень красивой.
