Клэр Бреттонс - С вечера до полудня
Она высунулась из машины и окликнула хозяев:
— Хэлло! Есть кто дома?
Никакого ответа. Зато доберман прямо-таки зашелся от лая, прижав уши и демонстрируя угрожающие клыки. Габриела поплотнее захлопнула дверцу машины, совершенно иррационально — вряд ли псу удалось бы открыть ее, но так ей было спокойнее.
Дверь отворилась, и оттуда, помахивая банкой пива, вышел первый из привидевшихся ей мужчин. От размашистого жеста пиво выплеснулось ему прямо на футболку. Когда-то, может, она и была белой, но ныне ее украшали пятна пота, грязи, теперь вот и пива — и Бог знает чего еще.
— Что вам надо? — спросил он заплетающимся языком.
Он был вдрызг пьян. Пес на привязи просто с ума сходил, стараясь выказать хозяину свою верность.
Дрожа с головы до ног, Габриела опустила стекло и, откашлявшись, прокричала в окно:
— Я ищу одного человека! Не могли бы вы…
— Заткнись, Киллер! — рявкнул мужчина. И потом ей: — Ни черта не слышу.
Пес перестал лаять и лишь глухо рычал.
— Я ищу Гордона Сазерленда! — прокричала Габриела, называя первое попавшееся имя. — Я думала, это его дом.
— Вовсе нет.
— Не знаете ли, где он живет?
— Нет. — Мужчина почесывал живот.
— А вы когда-нибудь слышали о нем?
Мужчина не ответил. Он бросил на нее хитровато-злобный взгляд, развернулся и скрылся в доме. Габриеле не оставалось ничего другого, кроме как уехать в надежде вернуться сюда как-нибудь в другой раз.
Проехав два квартала, она вдруг почувствовала ужасную боль в животе. Габриела опустила голову на руль и застонала. Когда ее чуть отпустило, она выехала на обочину и остановилась. Какая сильная боль! Неужели аппендицит? Какая болезнь поразила девочку?
Неожиданно на нее упала чья-то широкая тень.
— Габриела?
Гордон Сазерленд. О Боже, только не сейчас! Он был последним человеком на свете, кого она хотела бы видеть в этот момент.
Подойдя ближе, он спросил:
— С вами все в порядке?
Живот словно огнем горел, по спине градом катился холодный пот.
— Все отлично. — Габриела заставила себя поднять на него глаза. Высокий, мускулистый, красивый, снова пришло ей на ум. — Что вам надо, мистер Сазерленд?
Он заглянул в окно.
— Вы уверены, что все о’кей? Вы выглядите полумертвой.
А чувствовала она себя еще хуже.
— Все замечательно. — Боль наконец-то притупилась, хотя и не исчезла совсем. Достав из ящичка на щитке носовой платок, Габриела вытерла капельки пота с висков. — Что вы здесь делаете?
— Я хочу вам помочь.
Она выронила платок.
— Вы уже один раз вышли из игры. У меня нет времени на все эти штучки с уходами-возвращениями. Девочка попала в беду, а телохранитель мне не нужен.
— Но послушайте, я не был готов такое услышать. Видения, образы — все это, знаете ли, трудно проглотить и не подавиться. Так что сделайте мне скидку на первый раз, идет? — Он наклонился ближе. — И к сведению: я никогда не думал, что вам нужен телохранитель.
Последняя фраза, само собой, подразумевала, что Шелтон именно так и думал. Тут ее вновь пронзила резкая боль, и Габриела вздрогнула.
Стальной блеск глаз Гордона смягчился.
— Вы больны?
— Нет. — Она попыталась вздохнуть поглубже. — Просто телепатические боли.
На миг в его взгляде снова вспыхнул беспощадный огонь.
— Может, мы отправимся куда-нибудь, там и поговорим? — предложил он.
Когда боль немного отпустила, Габриела смогла взглянуть на него внимательно еще раз. С виду ничего угрожающего. Чарующая улыбка. Густые черные брови, серые глаза (сейчас в них застыл вопрос), длинные ресницы. На голове — хаос спутанных кудрей, едва касающихся воротника черной кожаной куртки. Широченные плечи, узкие бедра. А до чего же ему шли джинсы — у нее даже дух захватило!
Явно неплохо обеспечен, но не пижон. Вот разве что слишком роскошная машина.
— Думаю, нам нужно обсудить дело. — На лице его словно было написано: «Товар без обмана. Что видите, то и получаете».
Если вдуматься, все это еще далеко не убеждало. С чего бы вдруг такие повороты на сто восемьдесят градусов? Там, в офисе Шелтона, он ее и слушать не желал, так зачем же теперь так к ней подлизывается? Габриела улыбнулась, словно говоря, что тут-то она его и поймала. Однако в глубине души она по-прежнему чувствовала неуверенность.
— А зачем нам вообще о чем-то говорить, Гордон?
Он пожал плечами.
— Чтобы помочь девочке.
Габриелу не покидало ощущение, будто этот человек стремится к какой-то своей, очень для него важной цели. И цель эта не имеет ничего общего с благотворительностью.
— Послушайте, — продолжил он, словно уловив ее сомнения, — Шелтон старый друг моего отца. Время от времени он меня о чем-нибудь просит, и тогда я ему помогаю.
— Вы часто расследуете преступления, которые, по вашему мнению, даже не совершались?
— Когда просит друг семьи — да. Неужели у вас никогда не просили одолжения старые друзья?
Что было то было. И некоторые из этих одолжений дорого обошлись ей. Но откуда ему-то знать? Не мог же он пронюхать про ее отца, она никому об этом даже не заикнулась.
В глазах Гордона светилось понимание. Было ли оно искренним? Она не знала. Почему-то ей так же не удавалось читать его мысли, как и мысли Шелтона.
— Ну ладно, я не собираюсь торчать тут на улице, уговаривая вас позволить мне помочь вам. Если захотите, всегда к вашим услугам. — Он протянул ей визитную карточку. — Стоит только позвонить.
Габриела внимательно смотрела на него. Теперь он казался ей совершенно добросердечным и нисколько не враждебным. А вдруг он и впрямь в состоянии помочь? Шелтон ведь сказал, что он лучший в своем деле, а Габриела по собственному опыту знала, как трудно дождаться от Шелтона похвалы. Глупо отвергать помощь. Ведь если она будет работать одна и с девочкой закончится так же, как с Тельмой, то она до конца жизни не сможет обрести покоя, продолжая гадать, не мог ли Гордон Сазерленд спасти ребенка.
— Хорошо, — произнесла она тоном, в котором было значительно больше уверенности, нежели она чувствовала в себе на самом деле. — Давайте поговорим.
— Чудесно. На углу есть кафе. Там и встретимся, — бросил он, направляясь к своему черному «порше».
Габриела нахмурилась.
— Эй! А почему все-таки вы это делаете?
— Вы же телепат. — Вскинув брови, Гордон вызывающе улыбнулся ей. — Выясните это сами.
Выяснить самой? Ну вот, теперь он ее еще и дразнит.
Она вздрогнула. Нет, он и не думал ее дразнить. Он имел в виду именно то, что сказал… На ум ей снова невесть почему пришло имя Тельмы Нильсен.
