Линда Ховард - Огненное Сердце
— Ладно, — ответил Бен так же небрежно, как и раньше. — Когда вы хотите отправиться?
— Чем скорее, тем лучше.
Он вздохнул. Вот черт. Он-то надеялся несколько дней отдохнуть и расслабиться, по двадцать пять тысяч это двадцать пять тысяч.
— О'кей. — Он поглядел на часы. Три тридцать. — Давайте встретимся здесь в семь и пройдемся по списку. — Это даст ему по крайней мере два часа с Терезией и время помыться.
— Мы можем этим заняться прямо сейчас, — сказал Шервуд.
— Вы-то можете, а я нет. В семь. — Бен отошел от них и направился к Терезии. — Дай мне свой ключ, — сказал он, целуя ее в шею. — Я помоюсь и буду тебя ждать в постели.
Она рассмеялась, выуживая из кармана ключ.
— Ладно, дорогой, но я хотела залезть в ванну вместе с тобой.
— У меня дела, детка. Если я буду уже чистым, у нас больше времени останется поваляться.
— В таком случае не задерживайся. — Она, подмигнув, поцеловала его, и Бен неторопливо вышел из бара, прекрасно осознавая, что за ним наблюдают три пары глаз. Его-то интересовала только одна из них. Женщины… Черт бы побрал их нежные, гладкие-прегладкие шкурки! Если б они понимали как следует, насколько зверски хотят их мужчины, власть во всем мире перешла бы в их руки. Может, поэтому Бог и сделал мужчин выше и сильнее? Просто, чтобы дать им шанс выжить.
Рик велел Джиллиан сдать вещи на хранение на время их отсутствия. Затем они с Кейтсом покинули отель, чтобы разыскать проводника, о котором были наслышаны. Джиллиан была рада, что они ушли, потому что собиралась сделать кое-что такое, о чем ни тому, ни другому знать, по ее мнению, не следовало. Первым делом она сдала на хранение их багаж, найдя для этого управляющего отелем. Он был не слишком обрадован перспективой держать у себя их пожитки, но, поскольку вещей они оставляли мало и она заплатила за их хранение за два месяца вперед, он согласился. После нескольких минут разговора на смеси португальского и английского она поняла, что он вообще не одобряет ее участия в экспедиции.
— Оттуда часто не возвращаются даже мужчины, сеньора, — важно и серьезно сообщил он. Он выглядел типичным латиноамериканцем: коренастый, плотный, с прямыми черными волосами и большими черными глазами. — Их поглотила сельва, и никто их больше не видел.
Джиллиан не стала говорить ему, что она не сеньора, а сеньорита. Пусть продолжает думать, что она замужем. Ей это все равно, а вот он бы смутился, если бы она его поправила. Ее и раньше часто принимали за жену Рика, а не за его сестру. Они были совсем не похожи, разве что оба были темные шатены. Управляющий отелем был приятным человеком, и ей даже захотелось ласково похлопать его по руке.
— Я понимаю ваше беспокойство, — сказала она, — и разделяю его. Я вовсе не отношусь к сельве легкомысленно. Но я археолог и привыкла к тяжелым условиям. Пожалуй, мне больше ночей довелось провести в палатке, чем в постели. Я очень, очень осторожна.
— Я на это надеюсь, сеньора, — ответил он, но в глазах его по-прежнему была видна тревога, — Я сам никогда бы туда не отправился.
— Но я должна это сделать. И обещаю вам принять все мыслимые меры предосторожности.
Она не лгала. Хотя до сих пор ей доводилось работать большей частью в местах сухих и пыльных, она понимала, с чем им предстоит столкнуться здесь, в тропическом лесу. Опасными могут оказаться и флора и фауна. Прививки ее еще действовали, у нее имелся большой запас антибиотиков и репеллентом от насекомых, отличная походная аптечка, и она умела зашивать небольшие раны. Еще она предусмотрительно достала рецепт на противозачаточные таблетки и провезла трехмесячный их запас в аптечке под видом противоаллергических средств.
Однако Джиллиан не обольщалась: в тропических лесах неизбежны неприятные сюрпризы, и все их не предусмотришь. Она будет крайне осторожна, но от несчастных случаев никто не застрахован, как и от болезней. Несмотря на все предосторожности, может укусить змея, поэтому у нее была с собой противозмеиная сыворотка, но ведь есть и такие яды, от которых нет противоядия. Нельзя было исключать и встречу с враждебными индейцами: обширные районы бассейна Амазонки до сих пор не были исследованы и нанесены на карту и было неизвестно, с чем там можно столкнуться.
Быстро закончив свои дела с управляющим, Джиллиан покинула гостиницу с одной-единственной целью: купить оружие. Она полагала, что в Манаусе это должно быть довольно просто, ведь этот город с широкими улицами и европейской атмосферой являлся порто-франко. В Манаусе можно было найти любой промышленный товар, производимый в мире.
Наверное, то, что она жила в Лос-Анджелесе, помогало ей переносить местную жару. Ей пришлось бы куда хуже, будь она, скажем, из Сиэтла. Однако влажность угнетала. А ведь они оказались здесь еще в лучшее время года: зимние месяцы — июнь, июль и август — были здесь самыми сухими и наименее жаркими. Джиллиан подозревала, что «сухие» означает, что дождь идет не каждый день, а, наверное, через день. И если повезет, то, может быть, он будет лить два раза в день, а не три. Она надеялась на первое, но готовилась ко второму.
Она немного прошлась, не отдаляясь от гостиницы, но внимательно оглядывая все вокруг. На протяжении двухсот ярдов она услышала по крайней мере семь различных языков. Манаус был необыкновенным, завораживающим городом. В этот глубоководный порт, расположенный в ста двадцати милях от берега, могли заходить и торговые суда большого океанского водоизмещения, и туристические яхты, обычные для курортных гаваней. По всей вероятности, именно из-за этого здесь можно было встретить такое разнообразие языков. И неважно, что они находятся чуть не посреди континента: могучая Амазонка сама себе хозяйка, со своими законами. В некоторых местах она настолько глубока, что под килями кораблей остается еще добрых четыреста футов воды.
Рик все еще дулся на нее за категорический отказ передать ему карту и разговаривал с нею только тогда, когда давал указания, но это нисколько не поколебало ее решимости. Эта экспедиция была предпринята не только ради нее, но и ради их отца. Пожалуй, в большей степени ради него. Она была сильной и могла сама за себя постоять, а профессор уже не мог защитить ни свою репутацию, ни память о себе. Если она не докажет, что его теория насчет Анзара верна, он навсегда останется в памяти людей как «полоумный Шервуд». А она ничего не сможет доказать, если сообщит известные ей сведения такому человеку, как Рик.
Ей бы хотелось, чтобы он вообще не участвовал в этом деле, но обстоятельства сложились против нее. Рик вернулся в комнату — наверное, чтобы посмотреть, чем она занимается, — спустя какую-то минуту после того, как она поняла, что у нее в руках. И она не сумела скрыть своего возбуждения. Он поглядел на разбросанные вокруг нее бумаги, увидел общую карту местности и впервые в жизни сразу сообразил, в чем дело. Правда, он назвал ее «картой места, где зарыт клад».
