Дик (СИ) - Форс Элен

— Не скачи так, а то сиськи из лифчика выскочат. — приличие закончилось, вернулся извращенец.

— Все жертвы одного возраста, двадцати трёх лет. Аккуратно обриты на лысо, ресницы и брови окрашены при жизни. На теле нет ни одного пореза, синяка или какой-либо другой травмы. Я нашёл у каждой в области половых губ несколько следов от уколов. Предполагаю, что сначала им ввели снотворное, а затем тетродоксин, после которого наступил паралич и смерть. Все же знают, что такое тетродоксин? Пока они еще были живы, но обездвижены, их телам придали необходимое положение.

Ренат, судмедэксперт, в белом халате и перчатках выглядел более солидно, чем вчера в несуразной одежде. Он нахохлился, весь такой важный с невыносимо напряжённым лицом. На долю секунд встретившись взглядом с Диком, я поняла, что его тоже забавляет это преображение.

Что такое тетродоксин я знала, яд, полученный из рыбы.

— И самое интересное, как удалось так забальзамировать тело; уже могу сказать, что были применены артериальный и полостной метод, может быть поверхностный. Они все широко распространены в ритуальных услугах за рубежом, у нас мало кто сохраняет «товарный вид» погибших так часто, как, в той же, Америке. Артериальный способ предполагает введение консервантов через крупные артерии, они замедляют разложение, а в некоторых случаях сводят к минимуму. Полостной — обработка органов, и поверхностный — обработка тела химическими веществами. Какими консервантами и химикатами были накачены девушки пока выясняем, результаты из лаборатории еще не пришли. Меня поразило две вещи: с какой ювелирностью все сделано, и как введён был концентрат. Я не нашёл место прокола ни у одной крупной артерии! Для меня это пока остается загадкой.

— Сложно достать все эти химикаты и консерванты?

— Смотря что было применено. Глицерин, формалин в нашей стране в свободном доступе. А вот концентрат для полосного и артериального — вещь специфическая, в магазине или аптеке не купишь. Нужно знать, где покупать.

— Нужно медицинское образование, чтобы проделать все это?

— Нет, достаточно, понимать что и как нужно делать, хирургического вмешательства на теле нет. Воткнуть иглу — большого ума не надо.

— У них есть что-нибудь общее? Болезни, травмы, хоть что-нибудь.

Дик в перчатках продолжал осматривать тела, пристально изучая даже мелкие детали. Я лишь решилась подойти к ним и рассматривать на расстоянии. Проглатывала все, что говорил Ренат или Дик.

Могли ли они предположить, что будут обриты, убиты и забальзамированы? Они все мои ровесницы. Да еще это белье. От всего этого мороз по коже.

Ужасно хотелось перекреститься.

— Да, забыл сказать. У каждой из них был секс, весьма насыщенный: анальный, вагинальный и оральный, его сперма есть везде.

— Ставлю пять тысяч, что его не будет в базе. — выдыхает Дик, снимая перчатки и выбрасывая их в мусорку. — Иначе бы он не оставил следов. Значит, все таки на сексуальной почве.

— Для тебя мой ангел… Его ангел — брюнетка с каре. Она умерла или не дала ему… Он ведь всех их переделал по ее образу и подобию. — неуверенно шепчу я, боюсь, что эти двое будут смеяться надо мной. Мне до сих пор кажется, что я сюда случайно зашла. Что мне тут не место. Что Дик начнёт язвить.

— Я тоже так думаю. — кивает Дик. — Тогда, Ренат, мы от тебя ждем результаты по сперме и химикатам. Может быть это что-то нам даст.

Больше ничего не говоря он удаляется, и я, попрощавшись с Ренатом, с радостью выхожу из душного помещения, не знаю, каким чудом меня не стошнило при виде всего этого. Может быть мне повезло, что не много крови, иначе для первого раза бы точно стошнило.

Мне вообще трудно угнаться за Диком, который постоянно гонится за дичью, как гепард, выслеживает ее, пытается обогнать время. Меня это невольно восхищает в нем.

— запроси перечень ритуальных услуг в Москве и Московской области, их будет скорее всего дохера. Раздели их по районам, где-то чтобы выходило по 10–15 на один район, когда разделишь, сходи к Санычу и скажи, что нам нужно, чтобы он запряг раздолбаев и отправил их проводить допросы. Нам с тобой оставь ЦАО, недалеко от магазина. Я вернусь, чтобы дать более подробные ЦУ через час этим долбоящерам, к этому времени все должно быть готово.

— А, а ты куда? — я не успевала за его скоростью мысли, но смысл я уловила, что он от меня хочет.

— Обедать. — бросил он, без остановки следуя к своей машине.

Что? Обедать? У него пять жертв, а он не пропустит свой обеденный секс? Он аутист что ли?

— Стой, у меня нет даже твоего мобильного. — мне казалось, что я котёнок, которого забросили в ведро с водой, и не пока не ясно, выплывет он или потонет.

Он недовольно останавливается, достаёт мобильный из кармана и при мне что-то ищет в записной книжке, находит контакт, имя которого я вижу даже на расстоянии, «Сиськастая», и нажимает на вызов. На экране высвечивается грудь в купальнике. МОЯ ГРУДЬ.

У меня начинает дергаться уголок глаза, судорога переходит к щеке, мне становится трудно дышать, а руки сами собой поднимаются, чтобы задушить этого негодяя. Меня трясёт, а он расплывается в белозубой, почти голливудской улыбке. Он упивается моим гневом.

Когда мой телефон издает модный рингтон, он отбивается и пропивает:

— Запиши.

После чего удаляется, напивая одну только ему известную мелодию. А я никак не могу успокоиться, меня от злости трясет до сих пор. Просто колбасит. Этот урод не просто уже забил мой номер мобильного, он нашел меня в Инстаграмме, сбросил себе мою фотографию в купальнике и вырезал мою грудь!

На той фотографии я в достаточно откровенном белом купальнике, который я одела, чтобы хорошо поджариться, загореть даже в труднодоступных местах. И это фотография, господи, лучше бы я ее удалила. Вообще, этот купальник мне купила Мама, чтобы я была красивой.

Потерев виски и проводив взглядом удаляющуюся Ауди Дика, я пошла обратно, чтобы справиться со своей работой, которую на меня навалил мой напарник, пока будет обедать.

Дик.

— Как твоя напарница? — Люба без трусов в моей футболке, широко расставив ноги, протирала мой диван своим голым задом. От щиколотки до колена ее правой ноги красовалась татуировка, череп с венком из роз, банально и ярко, очень подходяще для неё.

Вообще, люблю татухи, но не на женщинах. Женская кожа должна быть чистой и бархатной, соблазнительной.

— Вроде норм. — я медленно натянул обратно штаны, не без улыбки вспоминая ее реакцию на мою заставку в телефоне. Кто она, я пробил уже давно, еще когда за неё Петросян попросил.

«Дик, девчонка хорошая, ей ударила моча в голову, что она хочет стать следователем. Ну какой из бабы, может быть следователь? Ее родители против, да все против. Но она упрямая, как баран. Ну потерпи ее чуть, она к тебе, умирает, хочет. Она не выдержит долго, сольётся сама. Домашняя курица, избалованная и не привыкшая к трудностям. Ее отец Единорос, а мать в Министерстве финансов. Она не пригодна для этой работы, наиграется и бросит…»

После таких слов мне стало интересно, очень хотелось посмотреть на избалованную цацку. Петросян не соврал, девчонка была красивой и избалованной роскошью. Ее социальные сети пестрили фотографиями из дорогих мест, курортов, приемов. Со всех фотографий на меня смотрела красивая, сексуальная девушка с пухлыми губами и огромными янтарными глазами, будто это были линзы. Такие не дают в клубах, не уезжают с папиками; таких продают их отцы в «хорошие руки» сыновей богатых друзей. И такой геморрой мне совсем не был нужен. Что мне с ней делать? Трахнуть? Можно, а потом?

Ангелина в жизни оказалась неоднозначная. Вот она выпрямляется, демонстрируя свои шикарные сиськи, и язвит, как сука, а вот краснеет, как девственница, от мелкой пошлости. Но в хорошие руки ее уже пристроили. Дмитрий Романов — сын главы ОБЭП, хреновый юрист, но из-за отца, слывет успешным. Донжуан короткоствольный. Хер не вырос, зато амбиции наполеоновские.