Юрий Монастырский - Варвар
Всё произошло так быстро и выглядело так неожиданно и так фантастично, что мальчики, несмотря на крик охотника, на мгновенье замерли, скованные страхом, затем, сорвавшись с тропинки, бросились в лес.
Ариант не разбирая дороги, кубарем скатился по косогору, перемахнул через поваленное дерево и помчался вдоль маленького лесного ручья. Он не видел, куда побежал Идарий, в голове стучала и билась только одна мысль: «Быстрей, быстрей!». Вдруг что-то тяжелое ударило его в спину, повалило на землю, больно прижав лицом к валяющимся на ней сухим веточкам. В нос ударил густой запах зверя. Он лежал, боясь пошевелиться, понимая, что при малейшем движении, малейшей попытке освободиться острые зубы вонзятся в него и будут безжалостно рвать и терзать его плоть.
– От нас не уйдёшь, щенок, – услышал он хриплый мужской голос. Нигрум, ко мне.
Собака, лежавшая на мальчике, встала, отошла в сторону, продолжая наблюдать за своей жертвой, готовая вновь броситься в погоню.
– Вставай! – подошедший худощавый мужчина быстрым, заученным движением надел широкий кожаный ошейник с утыканными по краям шипами и, дёрнув за привязанную к нему верёвку, закричал: «Быстро, за мной!»
Мальчик встал и покорно побрёл за своим мучителем. Никаких мыслей не было, сознание отказывалось воспринимать произошедшее. При малейшем повороте головы острые шипы впивались в шею. Шедший впереди разбойник периодически дёргал за верёвку, и тогда Арианту казалась, что его голова вот-вот оторвётся и покатится по земле.
Через несколько минут они вышли на тропу. Возле дерева, понуро опустив голову, сидел Идарий. Верёвка от его ошейника была обмотана вокруг ствола так, что он не мог даже встать на ноги. Рядом на траве уткнувшись лицом в землю, лежал Доброгаст. Ниже затылка из его шеи торчал окровавленный наконечник стрелы.
– А, нашёлся второй ублюдок, – бородатый ухмыльнулся, – от нас ещё никто никогда не уходил. Иди сюда, мой пёсик, – он погладил подбежавшую к нему собаку. – Ты сегодня хорошо поработал.
– Эту падаль скиньте в овраг, – он махнул рукой в сторону мёртвого охотника, – пусть ночные хищники полакомятся. Плохо, что не взяли живым. Зачем убил?
Сидевший под кустом круглоголовый вскочил.
– Хозяин, он швырнул в тебя дротик, от которого ты чуть не погиб, и я был вынужден стрелять. У него мог бы быть и второй дротик.
– А что, ты не мог его только ранить? Знаешь же, что каждый пленный – это деньги, ради которых мы лазаем по этим вонючим дырам. Дохлятина нам не нужна. Или ты думаешь, что в Ольвии за мертвеца дадут хоть один сестерций[30]?
– Извини, хозяин, – круглоголовый стоял, опустив голову.
Разбойники разговаривали на каком-то непонятном Арианту языке. Но их вид, тон разговора, злобные лица говорили сами за себя. Мальчик взглянул на мёртвого охотника.
«Он хотел нас защитить, один бросился на трёх вооружённых врагов и погиб. Больше никогда я не пойду с ним на охоту. Никогда не услышу его советов и пожеланий», – мысленно попрощался со своим старшим другом Ариант.
Внезапно его охватила ярость, она накатилась волной, сдавила грудь, напрягла мышцы рук и ног.
– Нож, нож остался при мне, – мальчик осторожно провел рукой по правой голени. Там, ниже колена, пристёгнутый кожаным ремешком к ноге висел его любимый нож.
«Сейчас я отомщу этим сволочам за смерть своего друга. Убью их главаря. И пусть умру, но умру в бою. Уйду в мир мёртвых и там встречу Доброгаста. А Идарий? Но ведь ему уже всё равно не смогу помочь».
Медленно, осторожно он приподнял штанину и вытащил нож. Стоявшие невдалеке мужчины, ругались и не обращали на него внимания. Быстрым, незаметным движением перерезал верёвку, связывающую его с деревом. Крепко зажал в руке своё оружие и, не обращая внимания на впившийся в шею ошейник, рванулся к разбойникам.
Круглоголовый среагировал молниеносно – вскинул вооруженную плетью руку, пытаясь ударить в грудь, но Ариант резко наклонился и полоснул по ней ножом. Уйдя вправо, он выпрямился и кинулся на главаря, целясь в горло. Бородатый, с несвойственной для его габаритов скоростью, отпрянул влево и рукоятью меча нанёс сильный удар по голове. Мир на мгновение вспыхнул и погрузился во тьму.
2. ПЛЕН
Лодка неслась по течению, ветер и волны раскачивали утлое суденышко, бросали его из стороны в сторону. Ариант вцепившись в борт, смотрел, как с ужасающей скоростью приближается белая полоса бурлящей воды. Голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота. Но вот лодка за что-то зацепилась, ее развернуло, закрутило в водовороте и швырнуло на огромную выступающую из воды скалу. Вылетев из нее, он покатился по камням, ломая кости и выворачивая суставы. Страшная боль пронзила тело, впилась тысячами игл в руки и ноги, расколола череп. Мальчик пришёл в себя. Сильно болела голова, тошнило. Его измученное тело трясло, подбрасывало на ухабах, ударяло обо что-то твердое и острое. Память постепенно возвращалась. Лесная дорога, разбойники, огромная черная собака, мертвый Доброгаст, зажатый в руке нож, с которым он бросается на бородатого главаря. Значит, не умер, остался жив. Но где же он теперь? Не открывая глаз, пошевелил головой: ошейника не было. Теперь руки: они свободны и не повреждены, ноги тоже целы. Открыл глаза и огляделся: он находился в сооруженной из толстых деревянных брусьев клетке, установленной на запряженной волами большой повозке, которая медленно катилась по ухабистой лесной дороге. Кроме него в клетке находилось еще четыре человека: двое подростков и двое взрослых мужчин.
– Мальчик очнулся. Я говорил, что малыш не умрет, – произнес один из них – худощавый, жилистый, обросший седой щетиной человек. – Венатор[31] очень редко убивает свою добычу. Ведь это деньги.
– Так-то оно так, но уж очень сильно у него разбита голова. Видишь, какая опухоль, левый глаз почти не виден, – ответил другой: молодой мускулистый парень, – и потом он громко хрипел, метался в бреду и я подумал, что мальчишка уже пересек грань, отделяющую наш мир от мира мертвых.
– Сразу видно, что ты ничего не смыслишь в медицине. Рана у него легкая, через несколько дней заживёт. А сознание он потерял в результате сотрясения мозга.
– Ты, я вижу, знаком с этой наукой.
– Я много с чем знаком. Эй, малыш, отзовись, – худощавый слегка дернул Арианта за руку, – как тебя зовут и откуда ты родом.
– Меня зовут Ариант, я из селения, которое стоит на берегу реки. Скажите, куда нас везут?
– Не знаю такого селения. А вот куда везут – вопрос сложный, думаю, что в Ольвию. Позже постараюсь рассказать поподробнее.
Незнакомец говорил на родном Арианту языке, правда, с небольшим акцентом.
– Но я не хочу никуда ехать. Меня ждут родители.
– Он хочет домой? – мужчина насмешливо посмотрел на мальчика, – я тоже хочу, но кто нас об этом спрашивает? Посмотри вон туда, – он махнул рукой в сторону двух вооруженных всадников. – Это охрана и они нас никуда не пустят. Но даже если бы их не было, ты бы не смог убежать, потому что, как и мы все, сидишь в этой проклятой клетке.
Арианта охватило отчаяние, состояние бессилья. Ещё недавно он был свободен, мог идти, куда хотел; его любили родители и Доброгаст, а сейчас он – пленник, зависящий от прихоти разбойников, в окружении чужих, равнодушных людей.
– Меня поймали не одного, а с товарищем. Его зовут Идарий. Ты его не видел? – спросил он худощавого, с трудом подавив распирающую изнутри тоску.
– Наверное, его везут в другой клетке. Венатор никогда не перевозит вместе двух знакомых между собой пленников – боится сговора и побега.
Тем временем телега выехала на большую поляну. С одной её стороны стояло с десяток таких же повозок с клетками. Рядом паслись волы и лошади. С другой – находилось сооружение, напоминающее большой сарай, наспех сколоченный из срубленных и распиленных древесных стволов. Солнце садилось, длинные тени деревьев легли на траву, и в лесу стало совсем темно.
– Ну, вот и прибыли на ночёвку, – пробормотал, ни к кому не обращаясь, долговязый пленник.
Один из подростков вдруг начал плакать, другой сидел молча, не шевелясь, устремив взор на грязные, нетесаные доски пола клетки. Наконец телега подъехала вплотную к сараю. Из-за его приоткрытой двери вышел круглоголовый с перевязанной какой-то грязной тряпкой правой рукой. При виде мальчика его лицо исказила злобная гримаса, и он невольно сжал висевший на поясе кинжал. Однако, овладев собой, молча подошёл к клетке и, открыв дверцу, прорычал: «Выходите по одному, вонючие собаки».
В полумраке сарая шевелились, стонали и кряхтели десятки людей. Голова Арианта продолжала болеть, волосы слиплись от засохшей крови, хотелось пить.
– Вот бочка с водой, можешь напиться и умыться, только не лезь в рану, – услышал он голос своего нового знакомого – Вода вроде не грязная.
