Луанн Райс - Дитя лета
– Чему вы улыбаетесь? – полюбопытствовала Мариса.
– Вот этому. – И Патрик указал на груду CD. – Мир, в котором есть такая музыка, вовсе не так уж плох.
– А я в юности играла на скрипке, – призналась Мариса, разглядывая афишу одной из групп и при этом вспоминая другую: две девушки в белых платьях с гитарами и скрипками, а над ними – два слова: «Падшие Ангелы». – И пока я училась в медицинском колледже, я играла по пятницам в ирландских барах.
– Может быть, когда-нибудь вы снова вернетесь к музыке, – сказал он.
Тут к ним подошла Джессика:
– Мам, можно мне переночевать у Элли?
– Я не против! – заверила Синди.
Под глубоким впечатлением от разговора с Патриком Мерфи, Мариса поблагодарила его и направилась к Синди и Элли обсудить подробности. Джессике выделят пижаму и завтра днем доставят девочку домой. Мариса согласилась. Она обрадовалась, что Элли пригласила Джессику к себе: ей хотелось побыть сегодня одной. Кое-что обдумать и кое-что выяснить.
Она поцеловала дочку, попрощалась с друзьями и пожала руку Патрику Мерфи. Он на секунду задержал ее руку в своей. Мариса взглянула ему в глаза – синие, чем-то встревоженные – и прочла в них вопрос. Он спрашивал ее о том, о чем сейчас не было возможности рассказать; она почти услышала слова, которые он не произнес – «У вас все в порядке?»
Он уже не полицейский, он вышел в отставку. И это не входит – и никогда не входило – в его компетенцию.
Мариса приоткрыла рот, мучительно желая задать ему вопрос личного свойства, о себе самой. Но ей показалось, что это было бы очень бесцеремонно. Это же вовсе не его проблемы. К тому же Мариса относилась к той категории людей, которые не любят просить особенно помощи.
– Не забывайте эту музыку! – крикнул он ей вдогонку.
И вот она вышла на улицу, направилась к машине, села и поехала мимо каменного въезда на парковку гостиницы. Над опаловым заливом небо было усыпано звездами. Сквозь раскрытые окна доносились крики ночных птиц. Ей представились их золотые глаза, провожавшие ее по пути к дому. Это был ночной караул, охранявший ее от всякого зла. Сосновый лес, обрамлявший дорогу, ветви, смыкавшиеся над головой.
Джессика уже совсем прижилась в Кейп-Хок. Мариса вспоминала все то доброе, что произошло с ними по приезде. Привязанность Джессики к Роуз была так глубока и искренна, что вдохновила ее на подвиг с хвойными подушками и украшениями из шишек. Мариса испытывала гордость оттого, что воспитала ребенка, способного на подобные действия из великодушия.
Она включила стереомагнитолу. Услышав «Аврору» группы «Спирит» – любимую песню Джессики, – она быстро поменяла CD. Вот и еще одна испорченная вещь. Мариса ехала и размышляла о том прекрасном, что разрушил в ее жизни человек, которого она так сильно любила. Несмотря на слова Патрика по поводу музыки, сейчас ее звуки вызывали в ней только чувство боли.
Поскольку Джессики в машине не было, Мариса позволили себе большую свободу в проявлении эмоций, накопившихся в глубине ее души, ставших частью сердца и костяка. Они будили ее по ночам, как слабые землетрясения. Вокруг поднимались скалы, деревья поглощали ее всхлипывания. И так она ехала, давая выход чувствам.
Она представила Лили с Лаэмом и Роуз, момент оглашения ее настоящего имени, открытый разговор о ее подлинной истории, – как же ей хотелось, чтобы это случилось и с ней. Она скучала по матери. Ей пришлось отказаться от стольких дорогих сердцу вещей, брошенных при бегстве от Теда. Но теперь все это слилось воедино и воплотилось в безумном желании повидать маму.
Она припарковалась за домом, открыла дверцу машины и еще немного посидела так, вбирая в себя ароматы леса и моря, насыщенные сосной и дикими ягодами, солью и вербеной, крепкими и пьянящими, как доброе летнее вино. Мариса дышала этим воздухом и понимала, что попала сюда не случайно. Встреча с Лили и сестрами «Нанук» придала ей силы.
Хватит ли их, чтобы сделать следующий шаг? Она сомневалась.
Она захлопнула дверцу машины, чутко прислушиваясь к шорохам кустарника и готовая к появлению того, кто мог там скрываться, – да, она была далеко от Бостона и Теда, но тем не менее бдительности не теряла.
И вошла в дом – одна.
***Теперь, когда все выяснилось и стало ясно, что ее подруге не грозят опасность и неприятности, Энн могла предложить Патрику номер в гостинице. Он заверил ее, что нисколько не обижен, и сказал Марлене, что ему будет жаль не полакомиться завтраком, который она могла бы ему предложить. Ансамбль кельтской музыки играл что-то красивое и навевающее раздумья о чем-то далеком и ушедшем, и именно такую музыку любил Патрик.
– Почему бы вам не остаться внизу послушать музыку еще немного? – спросила Энн. – Вы помогли бы нам с Джудом оценить ансамбль по достоинству. Сейчас идет подготовка к летнему фестивалю ирландской музыки, и в нем примут участие многие коллективы на звание лучшего. Ну так что, поможете нам?
Патрик немного поколебался, но отказался. Он был слишком взволнован, чтобы спокойно сидеть. Вместо этого он отправился к себе в номер в дальнем конце второго этажа и бросил сумку на кровать. Сейчас душ – самое подходящее дело, и Патрик долго стоял под его струями, до тех пор, пока нервные окончания не начали приходить в норму. Он никак не мог вполне осознать и пережить тот факт, что нашел Мару – или Лили, – он был в растерянности, как ее теперь называть.
Выйдя из душа, он обернул полотенце вокруг талии и снова набрал номер телефона Мэйв. И снова попал на автоответчик. Он едва удержался, чтобы не вывалить ей все новости, вроде: «Представьте, Мэйв, я нашел вашу внучку. Жаль, что я был единственным, кто действительно верил в то, что она пропала!» или: «Привет, Мэйв, Мара жива и невредима. Спасибо, что вы держали все в секрете и не проговорились, – по крайней мере мне выплачивали зарплату все время, пока я ее разыскивал».
Но он ничего не сказал, дал отбой и швырнул телефон на кровать. Трудно было в одиночку испытывать радость, трудно было справиться и с горечью, а в нем сейчас оба чувства жили одновременно. Это было какое-то сложное ощущение блаженства.
С кем можно поделиться, кому позвонить? Можно позвонить Сандре, сообщить ей, что расследованию пришел конец, дело раскрыто, никакого преступления не было. Спросить разрешения вернуться домой. Он заведомо слышал ее смех. Преступление, которое, как выяснилось, не было преступлением, разрушило их брак. Великий сыщик был поглощен делом своей жизни.
Можно позвонить Анжело. Приставленный нянькой к лодке и собаке, он, наверное, сидит сейчас на палубе, смотрит бейсбольный матч, любуется восходом луны над Сильвер-Бэй и наслаждается обществом большой преданной, верной собаки. Анжело – хороший друг, поэтому, скорее всего, не скажет ему «А что я тебе говорил?», однако может и сказать. Патрику не хотелось рисковать. Он чувствовал, что – выражаясь языком семейного психолога – несколько встреч с Сандрой, во время которых она поделилась своими планами, надломили его.
