Мерил Сойер - Никому не доверяй
Алекс повел их через холл в комнату, оформленную в стиле Санта-Фе, с кожаной софой и старинным камином. Рядом стоял кофейный столик из сплошного стекла на ножках из великолепно отполированного черного оникса.
– Я пью шотландское виски, – сказал Алекс. – А вы что предпочитаете?
– Я, пожалуй, к вам присоединюсь. – Броуди повернулся к Тори: – А ты?
– Мне, если можно, содовой без сахара.
Они с Броуди сели на кожаную софу, и Алекс поставил стаканы с их напитками на столик, над которым висела голова горного оленя. Все вокруг выглядело каким-то искусственным. «Интересно, кто все это придумал? – размышляла Тори. – Алекс или компьютерные магнаты, владеющие „Виноградниками Фараллон“?» Комната казалась ей страшно претенциозной.
Алекс сел напротив в замшевое кресло, подлокотники которого были отделаны оленьими рогами.
– Подозреваю, что это не визит вежливости, – заметил он.
Броуди сделал небольшой глоток, прежде чем ответить.
– Вы правы, мы зашли не просто по-соседски.
Алекс ухмыльнулся.
– Так в чем дело?
– Нам хотелось бы знать, не приходили ли к вам братья Корелли…
– Ко мне? Ни в коем случае. – Алекс твердо посмотрел на Броуди. – С чего вы решили, что Корелли могут прийти ко мне?
– В связи с тем, что ваш отец унаследовал часть акций «Хоукс лэндинг».
Алекс допил остатки виски и лишь после этого сказал:
– Они не приходили ко мне. Они пошли прямо к моему отцу.
29
Броуди в два глотка выпил свое виски. Он не мог поверить в то, что Алекс им только что сообщил.
– Братья Корелли пошли прямо к вашему отцу?
– Да. Каким-то образом они узнали содержание завещания Джана еще до его смерти.
Броуди нахмурился. Неужели эти Корелли настолько безрассудны?
– Так вы считаете, что Корелли убили Джана?
– Нет. Зачем им это? Мой отец согласился продать им свою часть наследства. Но это только начало. Я полагаю, что они надеются без проблем прибрать к рукам и долю Джины Бардзини.
– Почему ваш отец согласился продать свою долю? – Тори была неприятно поражена.
Алекс подошел к бару и налил себе еще виски.
– Отец рассказал Джану о предложении братьев Корелли. Он не собирался действовать за его спиной.
– Боже, а я подумала… – Тори смущенно посмотрела на Алекса.
– Я понимаю, все это, наверное, удивляет вас. – Алекс вернулся в кресло и удобно устроился в нем. – Но Джан сказал, что не имеет к нему никаких претензий.
– Неужели? Верится с трудом… Почему Джан, который был так предан «Хоукс лэндинг», оставил часть его человеку, который открыто собирался продать ее его врагам?
– И тем не менее так все и произошло. Месяцев шесть назад. Джан тогда приехал посмотреть на новый пресс с компьютерным управлением, который я только что установил. Он заинтересовался им потому, что Эллиот собирался приобрести точно такой же. Я продемонстрировал, как действует вся система, потом мы пришли сюда и немного выпили. Мы втроем разговаривали несколько часов и разошлись далеко за полночь. Отец отвез Джана домой на специально оборудованном для инвалидов фургончике. Это был последний раз, когда я видел Джана живым…
Броуди показалось, что в голосе Алекса прозвучали печальные нотки, но другого человека всегда трудно понять. Так или иначе, Алекс Абруццо нравился Броуди – и не потому, что он был красив. В нем чувствовались сила и глубина, которых большинству мужчин так и не удается приобрести за всю жизнь, а ему они достались от природы. Броуди не удивляли его успехи.
Алекс поболтал виски в своем стакане и сделал большой глоток. Броуди размышлял над тем, не обманывает ли их хозяин, не играет ли он в детскую игру «Угадайка». А может быть, он принадлежит к тому типу людей, которые говорят только то, о чем их спрашивают – ни больше и ни меньше? При этом они иногда оставляют самое важное недоговоренным, как бы приглашая собеседника самому дойти до сути, чтобы посмотреть, чего этот собеседник стоит? Именно так вел себя с людьми сам Броуди.
– И все-таки я не понимаю, почему Джан так легко согласился на это, – сказала Тори, опередив Броуди.
– Чтобы понять это, нужно хорошо знать Джана Хоука, – сказал Алекс, обращаясь к Броуди, хотя вопрос задала Тори. – Он был самый блестящий человек, которого я когда-либо встречал. Но при этом он был самый большой сукин сын во всей долине.
Хотя эти слова были произнесены ровным, монотонным голосом, Броуди точно понял их смысл. Алекс презирал Джана Хоука. Достаточно ли этого для убийства?
– Джан отлично видел, что происходит в долине, – продолжал Алекс. – И в мире в целом. Концентрация, монополизация… Крупные банки пожирают мелких собратьев, супермаркеты конкурируют друг с другом и поглощают мелкие лавчонки и частные магазинчики… То же самое происходит и в нашей долине. Мелкие производители не могут конкурировать с огромными компаниями, предлагающими множество сортов вин. Виноделие – очень крупный бизнес. Джан понимал смысл создания многоотраслевых холдингов в сочетании с новыми высокими технологиями.
Тори покачала головой:
– Он ненавидел компьютеры и различные технические новинки. Он даже боролся с Эллиотом, когда тот пытался внедрить конвейер по наклейке этикеток.
Легкая тень насмешки промелькнула в глазах Алекса.
– Я имел в виду другое. Джан понимал, что будущее за новыми технологиями и концернами, но я не говорил, что ему это нравилось. Джан ненавидел все это. Пожалуй, он ничего другого так сильно не боялся.
«Мои враги повсюду. Никому не верь», — вспомнил Броуди. А может быть, Джан имел в виду символических врагов, а не конкретных людей? Броуди вынужден был строить свои умозаключения теоретически, потому что не знал отца лично. А все окружающие считали его весьма необычным человеком.
– Боялся? Что ты хочешь сказать? – спросила Тори.
Алекс встал и бросил себе в стакан несколько кубиков льда.
– Еще виски? Может быть, содовой без сахара?
Тори отрицательно покачала головой, а Броуди протянул свой стакан:
– Немного. Мне еще предстоит вести машину в «Хоукс лэндинг», где нас ждут на ужин.
Алекс открыл новую бутылку виски, хотя в старой оставалось еще достаточно напитка. «Он тянет время, чтобы обойти острые углы, – подумал Броуди. – Но зачем ему это нужно?» Ему казалось, что это не в характере Алекса, но что он знает об этом человеке? Он только что с ним познакомился.
Алекс подал Броуди стакан со скотчем, который был полон до краев, но тот ничего не сказал. Он никогда не мог ничего выбросить, не доесть или не допить. Это тянулось из прошлого, когда они с матерью жили от зарплаты до зарплаты, ощущая постоянную нехватку денег.
