Маргот Бленд - Мадам Марракеш
«Дорогой Чендлер!
Изобель сказала мне, что ты женат и что скоро возвращаешься к жене. Это было, конечно, для меня большим сюрпризом. Лучше бы это сказал мне ты, чем Изобель…»
Не дочитав письмо, Чендлер сложил его пополам и застыл бледный, с окаменевшим лицом. Тело его все трепетало, как струна.
А Изобель в это время, ломая пальцы, смотрела на его спину и судорожно соображала, Что же теперь делать? Если Чендлер будет с Карлоттой, я этого не переживу. Ну а если Джереми узнает, что вся эта история с Карлоттой выдумана?.. Вот ужас, если бы я только была трезвее, я бы тогда выпуталась, а теперь… Может быть, подойти к нему, броситься прямо ему на шею, прижаться к нему?.. Он тогда забудет о Карлотте, и не надо будет отвечать ни на какие вопросы. Да, действовать надо именно так.
Она встала и направилась к Чендлеру. Он по-прежнему стоял спиной к ней, неподвижно. Она положила ему на плечи руки и прижалась всем телом.
– Чендлер, милый, ты самый интересный мужчина, какого я в своей жизни встречала. Я просто с ума схожу по тебе. Я влюбилась в тебя с того самого момента, когда впервые увидела. Отчего ты весь дрожишь, милый? Ты так меня хочешь?
Она просунула свою руку вперед и погладила ему живот. Затем начала расстегивать молнию на брюках.
А он продолжал стоять, стиснув зубы и сжав кулаки.
Господи, дай мне силы не убивать эту… это насекомое.
Он отбросил ее руки и повернулся кругом.
– Изобель, – голос его звучал почти нормально, – откуда у вас это?
Он показал письмо. У нее полностью отвисла челюсть, как только она увидела то, что он держал в руке.
– Я… я не… Чендлер. Я в первый раз это вижу. Я… Наверное, его принесла горничная. Да, да, горничная. Они же не знают английского. Она, наверное, подумала, что это мне, что я… моя фамилия Чендлер… или Френки. Она, наверное, перепутала.
Перед глазами у него пошли красные пятна, дышать стало совсем трудно. Он помахал письмом перед ее носом.
– Значит, вы в первый раз это видите и не знаете, от кого оно и кому адресовано? Да? Вы же… вы лживая мерзкая тварь! Не имеет значения, как оно к вам попало. Но как вы посмели, – тут его голос перешел в хрип, – сказать Френки, что я женат?
Она откинула назад голову, отстранясь от его руки.
– Я ничего не говорила, Чендлер. Я… я просто сказала, что вы были женаты. Но все это знают. Она, наверное, неправильно меня поняла. Я…
Он схватил ее за плечо и встряхнул так, что голова безжизненно замоталась, как у тряпичной куклы.
– Говори правду, сволочь, или я тебя прикончу, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Зачем ты это ей сказала?
Она посмотрела на него и похолодела от ужаса.
– Я хотела… тебя.
Он придвинул ее ближе и всмотрелся в белое лицо.
– Ты… ты… Ты хотела меня? И ты думала, что я смог бы прикоснуться к такому отвратному дряблому белому слизняку, как ты? А эта ложь насчет Карлотты?.. Это была ложь? Отвечай!
Он еще сильнее сдавил ей плечо.
– Да… да… Это была… шутка. Я пошутила. Я ничего пло… я не хотела плохого. Я…
Он откинул голову и плюнул ей в лицо. Его трясло, как в лихорадке.
– Я должен тебя прикончить, ты не имеешь права жить. Ты… ты…
Его голос вырос до крика и осекся. Он брезгливо отшвырнул ее в сторону.
Она застонала и вцепилась руками в стол с напитками, но не удержалась и рухнула на пол. Бокал виски, приготовленный для нее, опрокинулся и окропил распростертое тело.
Не взглянув больше в ее сторону, Чендлер открыл дверь и с силой захлопнул за собой.
Она медленно села и начала скулить.
Глава тридцатая
По щекам Изобель текли слезы, оставляя в гриме белые дорожки. Всхлипывая, она вытирала нос рукавом халата. Посмотрела на пустой бокал из-под виски, лежащий на полу рядом с ней и перевела взгляд вверх, на бокал джина с тоником. Там была примерно половина. Потянулась и взяла его.
Чендлер вел себя совсем не по-джентльменски. Он был отвратителен, отвратителен, отвратителен… И как это несправедливо. Она снова заплакала. Если бы он только дал мне шанс. Как бы я была хороша с ним. Я бы сделала для него все. Я бы его любила, заботилась о нем. Такую женщину, как я, еще надо поискать. Да, для своего мужчины я готова на все, буквально на все. Где же он, мой мужчина?
Она отпила немного и скривилась.
– Ага! – сказала она громко. – Опять налили мне какое-то пойло. Кто дал мне эту гадость?
Она вяло оглядела комнату.
– Никого. Все ушли и бросили меня одну. Бедную маленькую Изобель. Совсем одну. И никто меня не понимает. У всех есть мужчины, кроме меня. Что я – хуже других? Нет, я лучше. Бедная маленькая Изобель… Мне нужен мужчина, очень нужен.
Она начала пить, но недопив, поставила бокал на стол. Попыталась встать, упираясь обеими руками на пол. Упала. Беспомощно оглянулась. Дотянулась до края стола и с трудом поднялась. Ее очень шатало.
– Сейчас выпью еще скотча, – промямлила она.
Трясущейся рукой долила виски доверху в бокал с джином. Мокрый халат прилип к телу. Она удивленно посмотрела на него.
– Почему он мокрый? Ах, да. Это Чендлер вылил на меня виски. Нет, он совсем не джентльмен. Как противно. Не люблю ходить в мокром. И вообще, не люблю ходить растрепанной.
Покачиваясь, она двинулась по комнате, хватаясь за спинки стульев и кресел. В спальне она сбросила на пол халат и полезла в гардероб. Сняла с вешалки зеленую с кружевами комбинацию и, не без труда, надела. Поглядела в зеркало.
– Жаль, что Чендлер оказался таким грубым и подлым.
Посмотрела на халат на полу.
– А это еще что за тряпка?
С трудом нагнулась и подняла его.
– Все равно его надо куда-нибудь повесить. Только сначала высушить.
Шатаясь, она прошла в лоджию и аккуратно, как смогла, повесила его на перилах.
* * *Было уже совсем темно. Фонари были скрыты в кустах, и поэтому сад казался окутанным зеленым мерцающим сиянием. Джереми все так же сидел за столом, одна рука покоилась на голове Бриджит. Та, переменив позу, положила ему на колени лапу и пытливо посмотрела в глаза.
– В чем дело, Бриджит? Заскучала? Я понимаю, подошло время ужина, но обождем еще немного. Вот-вот должен подойти Чендлер, и это очень для меня важно. А если подумать, то и для тебя. Хотела бы ты иметь своей хозяйкой Карлотту?
Услышав слово Карлотта, Бриджит так завиляла хвостом, что трава зашевелилась. Джереми улыбнулся.
– Вот, и я тоже так думаю. Но она была бы мне не хозяйкой, а женой. Конечно, и хозяйкой моего дома тоже. Не знаю, как тут лучше сказать. Этот дурацкий английский язык, ничего на нем толком не скажешь.
Он начал закуривать сигарету, но увидел в пепельнице только что раскуренную.
