Ким Болдуин - Голубая звезда
С теплохода они сошли под руку и не спеша побрели по знакомым улочкам. При приближении к дому, Крис упрямо продолжала смотреть только в сторону канала, пока они не оказались под самыми окнами виллы. И даже тогда ей пришлось заставить себя повернуться. Ничто не изменилось. Ничуть.
Ганс подошел к двери и постучал.
— Что ты делаешь? — спросила Крис, едва не дрожа от волнения и возмущения.
— Хочу посмотреть, как там внутри. А ты разве не хочешь?
Нет, только не это. К ее облегчению, ответа не последовало, но Ганс не готов был уходить сразу. Он попробовал ручку двери.
…Не заперто. Гофман заглянул внутрь.
— Но мы же не можем просто так войти, — запротестовала Крис.
— Но тут пусто, — он распахнул дверь, и Крис увидела, что, действительно, в холле не было ничего, даже мебели.
Озадаченная, она вошла в дом.
— Я думала, новые владельцы уже давно заселились.
Наверху послышался шум.
— Есть здесь кто-нибудь? — позвала Крис.
— Sі, - ответил женский голос, который казался знакомым. — Здесь, наверху.
Ганс улыбнулся ей.
— Почему не поднимешься посмотреть?
Крис помчалась наверх, сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. Этого не может быть.
Но было именно так.
Миша стояла на балконе и самодовольно улыбалась, как умела она одна. За ее спиной светился прекрасный закат, ласкавший янтарными отблесками воду каната. Она опиралась на трость, и под глазами, этими великолепными глазами цвета теплой карамели, пролегали темные круги. B все же она была самой красивой женщиной, какую Крис только довелось видеть.
— Миша! Что ты тут делаешь?
— Жду тебя.
Крис побежала навстречу распахнутым объятьям своей возлюбленной. Они стояли, крепко прижавшись друг к другу и не размыкая своих объятий долгие, долгие мгновения. Крис чувствовала, как сильно пульсировало сердце Миши, так же сильно, как у нее самой. Она отстранилась совсем чуть-чуть, только чтобы полюбоваться Мишель.
— Не понимаю. Я думала, что никогда больше тебя не увижу. За два месяца ты так и не появилась, я уже думала о самом худшем, но не знала, кому звонить.
Миша нежно положила палец поперек губ Крис, заставляя ее замолчать.
— Но я здесь. Притом жива и кусаюсь. Это самое главное. Я должна была подлечиться, прежде чем показаться тебе.
— Было очень плохо?
— Все позади.
Крис бросила взгляд на трость.
— А теперь ты выздоровела?
— По большей части. — Миша взяла руку Крис и, устроив у себя на груди, у самого сердца, накрыла ее ладонь своей. — Но мне понадобится твоя помощь, чтобы зажило здесь…
Крис поднесла руку Миши к своим губам и поцеловала.
— Я тоже этого хочу.
— И… у нас все в порядке? — мягко спросила Миша, — В плане того, кто я? И чем занимаюсь…
— То, что ты делаешь, — это далеко не вся ты, — она нежно погладила Мишель по щеке. — Лука помогла мне понять это.
— Похоже, что Лука помогла нам обеим многое понять. Может, пригласим ее на ужин?
Крис нахмурилась.
— Миша, особняк продали.
— Поэтому мы пригласим ее и Хейли сюда.
С задорной улыбкой Миша достала из кармана маленькое колесико с ключами и вложила в ладонь Крис.
— Ты очень любишь это место. Я подумала, лучше тебе жить здесь.
Жить здесь? Крис ушам своим не верила.
— Как ты сказала?
— Я выкупила его у новых хозяев. Дом снова принадлежит тебе.
Крис казалось, что ее сердце, уже расцветшее от радости единения, сейчас разорвется, распахнувшись настежь. Слезы счастья покатились по ее щекам. Крис, приникла к Мишель и поцеловала ее в губы.
— Значит, он наш!
— Наш, — с нежностью повторила Миша.
— Что правда, что ли?
— Конечно.
Они целовались, долго и страстно. А потом нежные губы Мишель скользнули вниз по шее Крис.
— Sei cosi bella. — Шептала она между поцелуями. — Sei cosi bella.
Эпилог
Колорадо
Полгода спустя. Октябрь
— Да, я прекрасно добралась. — сказала Мишель Крис в микрофон беспроводной гарнитуры. Та была за рулем арендованного «Ягуара», и неслась по крутой горной дороге в сторону академии ОЭН.
— Вот и хорошо. Только я уже скучаю. Не знаю, как буду без тебя спать.
Мишу посещали те же мысли, когда она летела через Атлантику. У нее перед глазами застыла удивительная картинка — обнаженная Крис растянулась на их антикварной кровати времен Итальянского Ренессанса, завернувшись в шелковую простынь цвета бургунд, когда Мишель нехотя покидала этим утром их любовное гнездышко с мягкими подушками. Легкий бриз из приоткрытой балконной двери нежно ласкал Крис, и Миша не могла удержаться и не ублажить ее. Мишель представляла, каким будет сегодняшний вечер в Венеции. Ближе к одиннадцати вечера Крис приоткроет балконные двери, и с улицы начнут доноситься обрывки фраз проходящих мимо туристов, и звуки музыки с проплывающих по каналу корабликов. Горожане и туристы будут наслаждаться теплой осенней ночью в залитом звездным светом городе на воде.
— Думаю, без меня ты, наконец-то, сможешь как следует выспаться. Будучи в одной постели, нам это не очень-то удавалось.
— Уже жалуешься? Можно попробовать спать в разных комнатах, — игриво ответила Крис.
— Да я готова веки ко лбу степлером пристегнуть, лишь бы не заснуть, находясь рядом с тобой. Нам не придется ссориться из-за того, кто как привык спать.
Крис рассмеялась, а потом сладко протянула:
— Степлером? Меня заводит, когда ты так говоришь. Кстати, мне безумно нравится та плохая и опасная девчонка в тебе.
— Ну, тогда ложись-ка на спину, растянись на этой огромной кровати, закрой глаза и поласкай себя, представляя, как эта плохая и опасная женщина целует тебя, где захочет.
— Мм-м-м-м, — промурлыкала Крис. — Мне нравится, как это звучит.
Миша знала, что происходило, когда голос Крис становился таким бархатным, как сейчас.
— Ты уже ласкаешь себя?
— Угу.
— О, боже. — От того, что всплывало в ее воображении, Мишель почувствовала приятные волны возбуждения у себя между ног. — Так, ладно, вешаю трубку, пока я не развернулась и не помчалась в аэропорт. А то старик-босс объявит вознаграждение за мою буйную голову.
— Вечно обламываешь, — провокационно простонала Крис.
— Вечно дразнишь.
— Люблю тебя.
Эти слова Миша слышала часто за последние полгода с Крис, полные наслаждения. И все же каждый раз эта фраза звучала как-то особенно. Словно они в течение долгих лет не могли сделать этого признания, и теперь торжествовали всякий раз, произнося его.
