Шеннон Дрейк - В полночный час
— Ты подвел меня.
— Я защищал вас! Девчонка все еще здесь — доступна. Рано или поздно она будет вашей. Ваша игра лишь продлится чуть дольше. А что касается остального… Я допустил одну оплошность. Одну ошибку.
Дотторе нагнулся в кресле.
— У меня, как правило, ошибок не бывает, Джино.
— Графиня сказала, что… — начал Джино, чувствуя, как пот катится по его телу. Странно. Он потел и чувствовал холод. Внутри он был холодным как лед.
— Что сказала графиня — больше не имеет значения. Ты подвел меня.
С юных лет Джино постоянно имел дело со смертью и опасностью. Став частью преступного мира, он знал, какие могут быть последствия.
Он думал, что будет знать и примет с покорностью факт, когда придет его время. И вот оно пришло.
Страх, панический, омерзительный страх, что он испытывал, был ужасен. Он боялся, что его начнет трясти, что он потеряет контроль над мочевым пузырем и опозорится окончательно.
Быть может, дотторе все же блефовал, угрожая ему.
Но дотторе не блефовал.
— Итак, после всего, что я для вас сделал, вы мной утолите вашу жажду крови, — проговорил он, стараясь, чтобы слова его звучали достойно.
— Я? Меня от тебя стошнит, Джино, — сказал дотторе.
— Тогда…
— Есть и другие, которые тоже голодны.
Дотторе поднял руку.
Из дальних углов зала послышался писк.
Шипение…
Смех.
Шепоты.
Он не собирался кричать, он не собирался…
Первая острая боль пронзила его. И ужас пополз по спине, парализуя члены.
Он страха он не мог дышать. Он давился собственной слюной и собственной кровью.
Малиновые языки пламени, освещавшие комнату и предвещавшие пытку огнем, были только прелюдией к тому, что его ожидало. И когда смерть заглянула ему в глаза, он окончательно потерял самообладание.
Его крики, жуткие крики нестерпимой боли и ужаса, эхом отразили стены палаццо.
Но их поглотила ночь.
* * *Несмотря на то, что самолет прибыл точно по расписанию, Джордан пришлось бежать, чтобы успеть на пересадку. Подбежав к регистрационной стойке в Орли, она едва могла дышать. Но медаль имела и другую, хорошую сторону. Она вынужденно попала в салон бизнес-класса с комфортабельным сиденьем и множеством дополнительных услуг. Несмотря на крайнюю усталость, Джордан испытывала привычную напряженность, опускаясь в свое мягкое кресло. Бокал шампанского — совсем неплохо в такой ситуации. Вино, подаваемое здесь к ужину, могло подарить ей несколько часов сна — выпив вина, она смогла бы отдохнуть до прибытия в Новый Орлеан. Ужин оказался на редкость вкусным. После ужина она попыталась посмотреть фильм. Сиденье рядом с ней пустовало. Все складывалось как нельзя лучше.
Джордан знала, что очень скоро ее хватятся в отеле. Манетти, должно быть, уже связался с Джаредом и Синди, а те, в свою очередь, поняли, что на ужин она не придет.
Если Манетти действительно отследил, каким рейсом улетела из Венеции Тифф, то ему ничего не стоило навести те же справки о ней, Джордан. Она собиралась навестить человека, которого совершенно не знала. Он вполне мог оказаться безумцем или наемным убийцей. Джордан только сейчас начала осознавать, что те, кто считал, будто она сходит с ума, имели основание так думать.
Или нет?
Джордан поймала себя на странном занятии: она озиралась, пристально вглядываясь в лица тех, кто находился в салоне. У нее возникло то же ощущение, что и тогда в номере. Но из номера она могла убежать, а здесь путь к отступлению отрезан.
Кто-то тут присутствовал.
Разумеется, кто-то находился в самолете. Салон был полон.
Люди читали, дремали, просто бездельничали казалось, никому нет до нее дела.
Но Джордан не могла успокоиться. Ей казалось, что ее… Преследуют?
Стюардессы выглядели подозрительно, они будто бы исподволь за ней наблюдали. Она уверена, что та дама с кислой миной тоже смотрит на нее. Худоба ее поражала. Джордан могла бы поклясться, что сквозь ее кожу просвечивают зубы. «Ты сошла с ума», — сказала себе Джордан. Она заставила себя закрыть глаза и попыталась уснуть. Шампанское, вино и позднее время сделали свое дело. Она уснула.
И тут она услышала шум. Ужасное шипение. Шепот. Трепет крыльев.
Она открыла глаза. Стюардессы собрались вместе и смотрели на нее. Тощая дама оказалась в их компании. Они смотрели и улыбались, затем они открыли рты.
Полные острых зубов. У всех были клыки — жуткий оскал, белые, сверкающие клыки, с которых, кажется, капала какая-то зеленая жидкость. Нет, их оскал не напоминал собачий. То были змеиные зубы, длинные, острые, блестящие, и все они смеялись, потому что она оказалась загнанной в угол, в их власти, и потому что в мире вопреки уверенности прагматиков благоденствовали монстры.
Она повернулась, пятясь в соседнее кресло. У нее с собой были крест и святая вода…
Но она никак не могла дотянуться до сумочки. Она не могла перебраться в соседнее кресло, потому что там кто-то сидел. Рагнор. И он смеялся, и самолет вдруг наполнился трепетом крыльев. Повсюду летали какие-то мерзкие твари — летучие мыши. Она прошептала Рагнору: «Помоги мне, пожалуйста, пожалуйста, помоги». Но, конечно, он не стал ей помогать. Он одурачил ее, он с самого начала ее дурачил. Он открыл рот, и тогда она увидела его клыки — самые длинные, сверкающие, острые как бритва. По откуда свет, ведь сейчас ночь, глубокая полночь, и она почти физически ощущала боль от его прикосновения…
— Мисс Райли!
Она внезапно проснулась.
Молодая француженка, стюардесса, прекрасно говорившая по-английски, стояла над ней. Она осторожно трясла се за плечо.
Клыков у нее не было.
И никаких летучих мышей по салону не летало.
— Боюсь, вам приснился кошмар, — тихо объяснила ей стюардесса с виноватой улыбкой. — Вы кричали, — добавила она, кивнув в сторону раздраженного мужчины, что стоял у нее за спиной. — Видите ли… понимаете, мы не можем позволить нашим пассажирам кричать во время ночного перелета. Другие пассажиры могут подумать бог весь что, решат, что у нас происходит нечто плохое.
— О, простите! — извинилась Джордан. Женщина ей улыбнулась.
— Ничего страшного. Никто из нас не властен над своими снами. Если бы вы только попытались не засыпать…
— Да, конечно, — виновато пробормотала Джордан.
— Видите ли… Я действительно прошу вас не спать. Я знаю, что это нелегко, и все же так для вас будет лучше, мне кажется.
— Да, конечно, еще раз простите.
— Простите и меня тоже, но вы кричали очень громко — последние ряды слышали.
Джордан почувствовала, что щеки ее залила краска. Она еще раз попыталась извиниться перед мужчиной, что стоял позади стюардессы. Но он неумолимо повторял:
