Кэтрин Коултер - Грехи отцов
– Пожарные уже едут, – сообщил, подбегая, Гейлан с пистолетом наготове. – Адам, ты тоже ранен! Холи, сюда! Нам нужна помощь.
Адам, стиснув зубы, придерживал руку. Со спиной творилось что-то непонятное. Снова потянуло так, что у него подкосились ноги.
– Где, к дьяволу, Кримаков?! – завопил Савич.
– Бекка! – охнул Адам, осматриваясь. – Где Бекка?
– Он попал вам в спину! – крикнул Хэтч, подбегая. – Вы это знаете? В спину! Немедленно ложитесь!
– Бекка! – заорал Адам, вырываясь, хотя понимал, что может вот-вот отключиться. – Где Бекка?!
Из верхних окон вырывалось пламя.
– Томас ранил Кримакова, – сказал Адам наклонившимся над ним Гелану и Холи. – Похоже, он все еще в доме. Может, без сознания или мертв. Господи, где Бекка?! Ищите ее!
Из переговорного устройства раздался чей-то голос:
– Никто не пытался выбраться из окна или с черного хода.
– Достаньте Кримакова! – приказал Гейлан. – Черт возьми, достаньте его!
Бекка, где Бекка?
Адам рвался в дом, но ноги не слушались, тело отказывалось повиноваться. Пожар бушевал не только в доме, но и в нем самом. Боль в спине приковала его к месту. Он не мог пошевелиться.
– Смотрите! – воскликнул один из агентов. – Вон там!
– Это Бекка, – прошептал Вудхаус. – О нет!
Адам с неизвестно откуда взявшейся энергией взметнулся с земли и, проследив за направлением взглядов, поднял голову. Сердце упало. Не может быть!
– Бекка!
Люди сгрудились во дворе, глядя на крышу горящего дома. Все напряженно молчали, боясь проронить хоть слово.
Там, подсвеченная пламенем, стояла Бекка в белой сорочке. Ноги расставлены, чуть согнуты, в руках – пистолет.
– Бекка, – завопил Адам, – стреляй! Прикончи гада!
Но она не стреляла. Просто стояла и целилась в Михаила Кримакова. Тот придерживал бессильно повисшую руку. Между пальцами сочились багровые капли. Кровь струилась и по лицу: очевидно, пуля прошла по касательной. Вероятно, он испытывал сильную боль, потому что застыл, согнувшись, в странной позе, словно не мог выпрямиться. Оружие он скорее всего выронил в суматохе. Адам смотрел и не верил, что это происходит на самом деле. Он с радостью отдал бы пять лет жизни за то, чтобы встать и броситься на помощь. Но руки и ноги сковало свинцовой тяжестью. И тут один из агентов поднял винтовку.
– Нет, – остановил его Адам, – не смейте! А если заденете ее? Где пожарные?
Огонь уже вырвался на крышу, балкон спальни Томаса пылал. Еще немного – и крыша раскалится, а потом рухнут перекрытия.
И тут все услышали ее. Бекка говорила очень громко, отчетливо выговаривая каждое слово.
– Все кончено, – обратилась она к молодому человеку, стоявшему совсем близко от нее. – Наконец-то все кончено. Ты проиграл, Михаил, но восемь человек погибли только потому, что ты появился здесь.
– О нет, гораздо больше, – усмехнулся он, поднимая голову и морщась от боли. – Но все они – просто грязь под ногами. Я использовал их, а потом избавился. На что еще они годны?
– Почему ты не остановился, когда погиб твой отец?
– Погиб? – расхохотался Кримаков. – Скажи лучше, был убит. Глупая ты сука! Я собственными руками сломал ему шею! Он просил меня все прекратить, твердил, что я и так по горло в крови, что это уж слишком. Трус, жалкий слизняк! Слабак несчастный! Он вышел в тираж! Предал память моей любимой матери! Это я отправил его на тот свет, а потом столкнул машину в пропасть!
Стоявшие внизу потрясенно молчали. Вдали послышался вой сирен. Пламя подбиралось все ближе. Бекку необходимо срочно вытащить оттуда!
Адам умоляюще смотрел на коллег.
– Здесь все и оборвется, Михаил, – снова заговорила Бекка. – Ты, конечно, попытаешься скрыться через люк на крыше, но я не позволю тебе. Ни за что. Тебе конец.
– Ты права, все кончено, – согласился он. – Я пришил ублюдка, погубившего мою мать. Твоего любимого папашу. Я сделал все, что обещал. И заодно позабавился, убирая с дороги паразитов, испоганивших мою жизнь.
Он выпрямился, красивый молодой мужчина, высокий, с бездонными глазами, тот, кто совсем недавно шутил с ней в тренажерном зале.
– Мой отец жив, Михаил. Ты промахнулся.
– Сейчас провалится крыша. Она уже и так накалилась. Спалишь ноги.
Пожарные машины останавливались у обочины. Из них выпрыгивали люди и начинали разворачивать шланги и раскладывать лестницы.
– Горит двухэтажный жилой дом! – прокричал кто-то. – Что тут делается?
– О дерьмо! На крыше люди! У женщины пистолет!
– Мы не можем установить лестницы, слишком поздно. Готовьте спасательную сетку!
Бекка слышала их, ощущала нарастающий жар и понимала, что это последние минуты ее жизни.
– Прыгаем, Михаил, – скомандовала она. – Смотри, растянули сеть! Давай!
– Нет, – покачал он головой и, вытащив из кармана зажигалку, поджег рукав рубашки, дотронулся до джинсов.
Бекка, пораженная ужасом, оцепенела. Потом он вдруг улыбнулся ей и метнулся вперед, охваченный огнем:
– Уйдем вместе, Бекка! Бойфренд возьмет тебя с собой. Полетим на небо!
Бекка спустила курок, но он все же надвигался на нее, охваченный пламенем, с распростертыми руками. Она стреляла и стреляла, пока обойма не опустела. Михаил наконец упал, чуть не сбив ее с ног. Бекка едва успела увернуться. Он катился по горячей черепице, переворачиваясь снова и снова, пока не рухнул вниз. Раздались истерические вопли.
Рыжий язычок огня зацепил подол ее сорочки. Бекка метнулась к краю крыши.
– Прыгай, Бекка! – взмолился Адам.
И она без колебаний повиновалась. Сорочка вздулась пузырем, белые длинные рукава дымились. Бекка провалилась в сеть.
– Поймали! – воскликнул пожарный. – Все в порядке!
Адам наблюдал, как она выбирается на землю, расталкивает пожарных и бежит к нему. Увидел ее потрясенные, широко распахнутые глаза, искаженное горем лицо. Он никак не мог придумать, что ей сказать, да и времени уже не было. Ноги неожиданно подкосились, и он тяжело рухнул на землю. Последнее, что Адам услышал перед тем, как провалиться в пустоту, был рев огня, треск обвалившихся стропил и голос Бекки, повторяющей его имя.
Глава 31
Он утопал в боли, такой острой, что выбраться на поверхность сознания не было никакой возможности. Но он знал, что сумеет справиться, и даже был рад этой боли, поскольку она означала, что он жив. Наконец после целой вечности страданий и горячечного бреда он заставил себя приоткрыть глаза и сразу увидел улыбающееся личико Бекки. Почему у нее такой встревоженный взгляд?
Он ощутил, как она прикоснулась к его бровям, скулам, подбородку. Она наклонилась и стала осыпать его поцелуями.
– Привет, Адам. Добро пожаловать назад. У тебя все хорошо. Сестра сказала, что ты захочешь пить. Сейчас дам воды. Глотай помедленнее.
