Виктория Холт - Таинственная любовница
— Леди Трэверс, что случилось?
— О… ничего. Я не заметила вас.
— Вы так поспешно выбежали из храма. Я как раз собирался войти туда.
— О!.. — воскликнула я. — Я так рада, что вы приехали.
Я подумала, что, может быть, он и есть тот самый неизвестный убийца. Он услышал, как подъехала моя коляска — может быть, поэтому он и позволил мне ускользнуть.
— Вы уверены, что с вами все в порядке?
— Возможно, я немного перегрелась…
— Не хотите ли пройтись со мной?
— Спасибо, но думаю, мне лучше вернуться во дворец. Меня ждет коляска.
— Я не позволю вам ехать одной, — сказал он.
Я была рада его обществу. Оно помогло мне развеять свои глупые страхи. Он говорил на самые обыденные темы, например, как ему удалось договориться об отправке товаров.
— Это была очень успешная поездка, — сказал он. — Так случается не всегда. Конечно, покупаешь массу товара, который мы называем заурядным. Но иногда случаются настоящие находки.
— А в этот раз такие были?
— Думаю, да. Но никогда нельзя знать наверняка. Как бы ни был прекрасен товар, предстоит еще найти на него покупателя. Это бизнес. А вот и дворец. С вами все в порядке, леди Трэверс?
— Спасибо, все в полном порядке. Думаю, дело в жаре.
— Да, она изнуряет и утомляет. Я рад, что оказался там.
— Благодарю вас за вашу доброту.
— Не стоит благодарности. Рад был помочь.
Я пошла в свою комнату и легла на кровать. Страх все еще сжимал сердце.
Было ли это лишь каким-то смутным, сомнительным предчувствием, или я действительно в опасности? Действительно ли, как вещал прорицатель, надо мной вьется большая черная летучая мышь? Или я все это выдумала только потому, что предположила, будто бы мой муж любит другую женщину и хочет от меня избавиться?
Я, наверное, пролежала вот так минут десять, когда вдруг раздался стук в дверь. Я поспешно встала. Дверь тихо, медленно открылась. Мустафа уставился на меня своими темными глазами.
— Леди хочет мятного чаю? Леди очень устала. — Он с жалостью смотрел на меня.
Я поблагодарила его. Он постоял несколько мгновений, потом поклонился и ушел.
* * *Мучительная дневная жара начала спадать. Я надела соломенную шляпу и вышла на улицу. Базарная площадь шумела все сильнее. Послышалась странная музыка. Это — флейта заклинателя змей. Я видела, как змеи поднимались из своих корзин, к радости небольшой толпы, которая собралась поглазеть на представление.
Я задержалась около рассказчика. Скрестив ноги, он сидел на своем коврике. Он задумчиво смотрел вдаль своими бездонными глазами. Лица слушателей сияли восторгом. Когда я подошла, они меня заметили. В своей хлопковой блузе, льняной юбке и большой соломенной шляпе я выглядела весьма необычно, на их взгляд. Даже рассказчик сделал паузу в своем повествовании.
В угоду мне он проговорил по-английски: «А там, где она умерла, выросло деревце, и его цветы были красными, как ее кровь». Я в знак благодарности бросила несколько монет в его миску.
— Да благословит вас Аллах, — пробормотал он, и люди расступились, давая мне дорогу.
Я пошла дальше. Предсказатель заметил меня и опустил глаза на свой коврик. Я шла все дальше по узким улочкам, мимо открытых лавок с уже знакомыми запахами. И чувствовала взгляды, украдкой провожавшие меня. Я принадлежала к числу тех, кто уже дважды ощутил дыхание смерти. Одной из проклятых.
Я вернулась во дворец.
В течение последующих нескольких дней я занималась бумажной работой, которую обычно делала для Тибальта. Я не хотела, чтобы он обнаружил какой-то беспорядок, поэтому решила, что все должно быть так, как было раньше. На бюро лежали бумаги, которые он оставил, чтобы я их рассортировала. Это были отчеты о том, что сделано каждый день. Я собрала их вместе в специальный портфель, чтобы отчеты всегда были под рукой. Тибальт как-то сказал мне, что этот портфель из тонкой тюленьей кожи принадлежал еще его отцу.
В портфеле была черная шелковая подкладка.
Я давно заметила, что несколько швов подкладки разошлись, и решила, что нужно будет как-нибудь их зашить. Теперь я хотела сделать это прямо сейчас.
Я взяла нитку и иголку, освободила портфель от бумаг и принялась за работу. Но когда сунула руку за подкладку, то почувствовала, что там что-то есть. Сначала решила, что так и должно быть, что это картонная прокладка, но этот предмет был скомкан, и я вытащила его. К моему удивлению, им оказался исписанный листок бумаги. Я расправила его, невольно прочитав несколько слов. Это была часть письма сэра Ральфа.
… дорогостоящий проект, даже для Вас. Да, я помогу Вам финансово. Мне бы очень хотелось поехать с Вами, но мое сердце… Вам же не нужен инвалид на руках, а этот климат просто прикончит меня. Приходите завтра. Я хочу обсудить Ваши планы. Я кое-что надумал. Ваш сын и моя дочь. Он становится все больше похожим на Вас, иногда мне даже кажется, что это Вы сидите и рассказываете о том, что собираетесь предпринять. Сейчас я оставляю определенную сумму денег на Ваши нужды, но при условии, что Ваш сын женится на моей дочери. Таковы мои условия. Нет брака — нет денег. Я так решил. Я велел стряпчим подготовить документ, так что в тот день, когда моя дочь выйдет за Вашего сына, деньги будут перечислены на Ваши нужды. Скажите сыну, что все зависит от этого. Моя дочь и Ваш сын! Друг мой, Ваша светлая голова и мои жизненные силы! Какую замечательную комбинацию качеств получат наши внуки! До завтра. Ральф Б.
Я уставилась на письмо. Строчки заплясали перед глазами, как дервиши на базарной площади. «Моя дочь и Ваш сын». В то время он имел в виду Теодосию. Тибальт знал условия завещания. И, конечно, когда сэр Ральф так сильно привязался ко мне, а Теодосия захотела выйти замуж за Эвана, он предложил в невесты меня. Именно по этой причине он и послал за Тибальтом. Он объяснил ему: Джудит моя дочь. Условия не изменятся, если вы женитесь на ней. Сэр Ральф, который любил меня, знал, как я отношусь к Тибальту. И он хотел, чтобы я заполучила Тибальта, даже если для этого ему пришлось бы подкупить жениха.
Все стало так ясно, так душераздирающе ясно! Теодосия вышла замуж по любви. Бедная Теодосия, которая наслаждалась своим семейным счастьем так недолго! А я вышла замуж за Тибальта, и сделка была совершена. А теперь деньги надежно осели в сундуках на нужды «профессии». И Табита была свободна…
Табита всегда была необычной женщиной, полной тайн и секретов. А Тибальт? Что я знала о Тибальте? Я долгие годы любила его. Да, как символ. Я любила его с того момента, как увидела впервые — глупо и безудержно. Я и сейчас любила его не меньше. Но мне нужно было понять: он безжалостен, когда дело касается его работы. А когда оно касалось еще и его брака?
