Кому она рассказала? - Робертс Нора

— Мы предоставляем услуги! — завопил он, не слушая возражений своего адвоката. — Мы уделяем им свое время, опыт, мы имя свое отдаем, чтобы помочь этим женщинам, попавшим в беду по своей собственной вине, по своей слабости, и мы приносим дар достойным парам.

— За такой славный толстый куш.

— Им платят, не так ли? Им дают шанс улучшить свою жизнь, а ребенок получает семью, воспитывается должным образом. Как вы смеете меня допрашивать? — Чейз буквально стряхнул с себя адвоката, сидевшего справа, и ударил наотмашь женщину, оказавшуюся слева. — Я не обязан оправдывать свои действия. — Он вскочил на ноги.

Брюнетка стерла кровь с разбитой губы.

— Этот допрос…

— Заткнись! Разве я не велел тебе заткнуться к чертовой матери?

— Натали Копперфильд, — сухо проговорила Ева. — Бик Байсон. Рэндал Слоун.

— Вынюхивали, совали нос в наши дела. Слоун сам виноват. Олух, неумеха. Лентяй. Сам все завалил.

— Стало быть, тебе пришлось их убить. Их всех. Это был вопрос чести, — спокойно продолжала Ева. — Деловой репутации.

— Фонд Баллока необходимо было защитить. Он важнее всех этих жалких людишек. Моя мать является душой Фонда, она сделала его тем, что он есть. Они нас шантажировали, вот чем все они занимались. А то, что я сделал, — это самозащита. Мы должны были любой ценой сохранить важнейший благотворительный институт.

Все еще прижимая платок к кровоточащей губе, брюнетка вскинула руку.

— Мы должны проконсультироваться с нашим клиентом.

— Вы уволены. — Чейз свирепо оскалил зубы, повернувшись к ним. Это было так страшно, что оба адвоката отшатнулись. — Думаете, вы мне нужны? Идиоты. Тупицы. Убирайтесь! Видеть вас не могу! Вон с моих глаз!

— Мистер Чейз…

— Живо! Я могу сам за себя ответить, и я буду говорить! — воскликнул он в спину своим адвокатам, когда они покидали комнату.

«Вот теперь, — сказала себе Ева, — мы тебя сделаем».

— Мистер Чейз, для протокола. Вы отказались от своих представителей?

Он опять оскалил зубы, на этот раз на нее.

— Я буду сам за себя говорить.

— Следовательно, вы отказываетесь от своего законного права на защиту?

— Сколько раз я должен повторять, ты, тупая сука?

— Ну что ж, пожалуй, этого довольно. Пусть запись продемонстрирует, что мистер Чейз отказался от своих представителей и согласился продолжать допрос, не пользуясь адвокатской поддержкой. — Ева помолчала, придала лицу сосредоточенное и уважительное выражение. — Вы говорите, они вас шантажировали? Это в корне меняет дело. Может, расскажете нам, с чего это началось? Рэндал Слоун доложил вам, что Натали Копперфильд начала задавать вопросы…

И он выложил им все до последней мелочи.

Глава 21

Пибоди уже держала наготове банку пепси, когда Ева вышла.

— После горячего допроса вы обычно предпочитаете кофеин в холодном виде. — Вторую банку она протянула Бакстеру. — Насчет тебя я не уверена.

— А я беру в любом виде, мне все равно.

— Да, я это слышала от нескольких женщин, — вставила Ева и жадно припала к своей банке.

Впервые с тех пор, как все это началось, Бакстер засмеялся.

— Спасибо, что дала мне засадить эту сволочь вместе с тобой, Даллас. Я позвоню Палме, скажу ей, что мы его взяли.

— Даллас, пока вы были на допросе, пришел Джейкоб Слоун. Его проводили в комнату ожидания.

— Ладно, я им займусь. А пока пусть приведут Баллок.

— Вы уверены, что не хотите сначала передохнуть? Вы уже шесть часов пашете без продыха.

— Я хочу с этим покончить, все записать и оформить. — Она покрутила головой, разминая затекшую шею. — Зато потом я поеду домой. И ты тоже.

— Есть! Я распоряжусь, чтобы ее привели.

Ева вошла в комнату ожидания со своей банкой пепси. Она устало потерла глаза и направилась к столу, за которым ее ждал Джейкоб Слоун. Она села напротив него.

Он как будто враз еще больше состарился и теперь казался хрупким и измученным.

— Мистер Слоун, вам следует отправиться домой к вашей семье.

— Уинфилд Чейз убил моего сына? У меня есть свои источники, — заторопился он, когда Ева подняла брови. — Мне известно, что он был арестован вместе со своей матерью. Ни за что не поверю, что Мадлен что-то делала сама. Она лишь отдавала распоряжения. Поэтому я спрашиваю вас еще раз: Уинфилд Чейз убил моего сына?

— Да. Он только что сознался. Он инсценировал его самоубийство, чтобы свалить на вашего сына убийство Натали Копперфильд и Бика Байсона. В их убийстве он тоже сознался.

Слоун кивнул, его тонкие губы крепко сжались. Увидев это, Ева решила нарушить свой бойкот торговых автоматов и купила бутылку воды. Потом вернулась на место и поставила бутылку перед ним.

— Спасибо! — Его рука слегка задрожала, когда он поднял бутылку и глотнул. — Мой сын во многих отношениях стал для меня разочарованием. Он был эгоистичен и ленив, он проиграл, растратил свою молодость, свой брак, свою репутацию. Но он был моим сыном.

— Я глубоко сочувствую вашей утрате. Слоун еще раз глотнул и медленно выдохнул.

— Натали и Бик… Они были такие молодые, яркие, чистые. Их совместная жизнь только начиналась. Я буду сожалеть… — Он опять сжал губы. — Их семьи извещены?

— Их извещают в эту самую минуту.

— Тогда я подожду до завтра. Но я обязательно свяжусь с ними. За что он их убил? Вы можете мне сказать?

— Я могу вам сказать, что Натали делала свою работу и обнаружила нечто такое, что попыталась исправить.

— Мой сын. Он не делал свою работу. — Ева промолчала, и Слоун покачал головой. — Это будет страшным ударом для моего внука и для моей жены.

— В таком случае вам следует быть с ними, мистер Слоун.

— Да, мне следует быть с ними. — Слоун поднялся на ноги. — Если вам что-то будет нужно от нас, от моей семьи, от моей фирмы, чтобы Уинфилд Чейз не избежал наказания, чтобы всю свою жизнь до последней секунды он провел в тюрьме, вам стоит только попросить. — Он протянул ей руку. — Спасибо вам, — Ева неподвижно посидела еще с минуту, когда он ушел, допила свою банку пепси.

И отправилась на допрос Мадлен Баллок.

Очевидно, слухи успели распространиться, отметила про себя Ева, так как в комнате для допроса вместе с Мадлен сидели только два адвоката.

— Запись включена, — сказала Ева и приступила к стандартной процедуре. — Ваш сын признался в пяти убийствах, — начала она, следя за глазами Мадлен. — Я вижу, вы уже об этом наслышаны. Он также детально описал вашу причастность к каждому из этих убийств и к похищению Тэнди Уиллоуби.

— Миссис Баллок готова сделать заявление, — сказал один из адвокатов.

— Опять будешь диктовать целую кучу дерьма, Мадлен? Ладно, послушаем.

— Я не жду от вас понимания того, в каком я ужасе и горе, какое страшное бремя вины я ощущаю. — Мадлен прижала к губам кружевной носовой платок. — Мой сын… Разве я могу не винить себя? Он — моя плоть и кровь. Но что-то… есть в нем что-то нездоровое. Такое страшное насилие, такой неистовый гнев Много лет я жила в страхе. Я боялась его.

— Ой, ради бога! Ничего вы не боитесь. Разве что потерять власть над своим Фондом. Это же деньги и престиж, и торговые операции, которыми вы занимались чуть ли не с тех самых пор, как умер ваш муж.

— Вам этого не понять. Он принуждал меня… Это невозможно выразить словами.

— Заниматься с ним сексом? Видите, это запросто можно выразить словами. И это очередная чушь. Это вы подвергали сына сексуальному насилию чуть ли не всю его жизнь.

— Какие ужасные слова! — Мадлен чуть не разрыдалась и спрятала лицо в платочек. — Уин болен, и я ничего не могла поделать…

— Он ваша плоть и кровь, — напомнила Ева, чувствуя, как ее охватывает бешенство. Она увидела себя в холодной комнате мотеля с мужчиной. Она была его плотью и кровью, и он многократно насиловал ее. — И вы сексуально эксплуатировали его. Это вы сделали его тем, чем он стал.