Нора Робертс - Портрет смерти
– Криббидж? Это какое-то сексуальное извращение?
Рорк засмеялся, обнял ее и опрокинул на кровать.
– А почему бы и нет?
Но его ласки были нежными, и ее тоже. Они следили друг за другом, и Ева видела, что тени, державшие Рорка в плену последние дни, исчезли и что его глаза снова стали синими и ясными.
«Любовь может отгонять призраков. Это и есть жизнь», – подумала Ева, когда их пальцы сплелись, а губы приникли к губам.
Когда челнок приземлился в Нью-Йорке, Ева не просто расслабилась; сна уже не было ни в одном глазу. Впрочем, если женщина не расслаблялась, сыграв с Рорком в «криббидж», – значит, с ней было что-то не так.
За руль машины, оставленной Евой на личной стоянке мужа, сел Рорк. Ей нужно было заехать домой, позвонить в управление, растормошить своих и сообщить им, что она вернулась и приступила к исполнению своих обязанностей.
– Перед выходом на работу ты могла бы взять пару часов личного времени и поспать.
– Моя квота давно исчерпана. Но это неважно. Я прекрасно себя чувствую. – Ева внимательно посмотрела на мужа. – Мы прекрасно себя чувствуем, да?
Рорк, лавируя среди машин, с утра пораньше выехавших на улицу, сжал ее руку.
– Верно. Я давно не ощущал себя таким бодрым. Мне тоже не терпится вернуться к работе.
– Хороший признак. Сейчас мы разбежимся в разные стороны. Ты ничего не хочешь мне сказать напоследок?
Рорк подумал о Грогине и о том, как близок он был к тому, чтобы совершить преступление. Преступление, после которого между ним и Евой могла вырасти стена.
– Нет. Хотя постой, есть одна вещь. Оказалось, я на год моложе, чем думал.
– Серьезно? Вот тебе и раз! Это страшно?
– Даже не знаю.
– Ничего, привыкнешь. – Она посмотрела на часы. – Слушай, ты выйдешь у дома, а я сразу поеду прямо в… Проклятие! – просипела она, услышав сигнал внутренней связи.
– СООБЩЕНИЕ ДЛЯ ЛЕЙТЕНАНТА ЕВЫ ДАЛЛАС.
– Даллас слушает.
– ИСТ-САЙДСКИЙ ЦЕНТР ЗДОРОВЬЯ, ВТОРОЙ УРОВЕНЬ ПОДЗЕМНОЙ АВТОСТОЯНКИ. ФАКТ УБИЙСТВА ПОДТВЕРДИЛ НАХОДЯЩИЙСЯ ТАМ КАПИТАН РАЙАН ФИНИ.
– Еду. Отбой. О черт, черт, черт! Я думала, у меня еще есть время. Рорк, тебе придется выйти здесь.
– Я отвезу тебя, – сказал он, не дав ей возразить. – Сделаю хотя бы это, хотя готов сделать все, что могу.
19
Завывали сирены, на крыше «Скорой» бешено вращался маячок. Кто-то попал в беду.
Но Алисии Дилберт ни сирены, ни маячки уже не могли помочь. Ее беды закончились.
Место уже оцепили, и копы занимались своим делом. В воздухе стояло марево. Вентиляционные люки метро изрыгали горячий воздух, от которого становилось еще жарче.
Предприимчивый разносчик, остановившийся на углу, бойко продавал кофе и сандвичи копам и фельдшерам. В воздухе висели вонь яичного эрзаца, шипевшего на гриле, запах мужского пота и лекарств.
«Если не поднимется ветер и эта проклятая августовская жара продлится еще несколько дней, город утонет в собственном поту», – подумала Ева, выйдя из машины, и присела на корточки рядом с Фини, осматривавшим труп.
– До меня дошел слух, что ты вернулась, поэтому я не стал увозить тело. – Он кивнул Рорку, стоявшему поодаль. – Быстро обернулись.
– У нас все в порядке. Вернее, у него. Черт побери, Фини. Черт побери… Мне следовало быть здесь.
– Это бы ничего не изменило. Сама знаешь, он не проскользнул мимо нас. Просто не взял фургон, никто к нему даже не приближался.
– Она мертва. Значит, как-то проскользнул. – Ева надела очки-микроскопы и изучила аккуратную дырочку в груди и еле заметные синяки на запястьях. – Тот же стиль, верен себе. Ей он тоже придал определенную позу. Когда Моррис получит тело, он найдет и другие следы от проволоки.
– Да, но на этот раз он слегка нарушил порядок. – Лицо Фини оставалось бесстрастным, но глаза сузились от гнева. Он полез в пакет с вещественными доказательствами и достал оттуда сложенную записку.
– Она держала это. Он вложил записку ей в руки. – Капитан повернул пакет и показал Еве конверт, на котором было написано ее имя.
Ева развернула записку и прочитала:
«Лейтенант Даллас, вы не понимаете. Как вам не стыдно? У вас узкий кругозор. А у меня широкий. Вы видите здесь жертву, но вы ошибаетесь. У нее был дар, редкий дар, и понадобилась жертва, чтобы этот дар достался всем остальным.
Я знаю, вы считаете меня чудовищем. Найдутся люди, которые согласятся с вами и проклянут меня. Но громадное большинство увидит и в конце концов поймет красоту и силу искусства, которые я открыл.
Я делаю это не только для себя, но и для всего человечества.
Ее свет был и остался ослепительным. Надеюсь, в один прекрасный день вы это увидите.
Вы видите в происходящем только смерть. Но в один прекрасный день останется только жизнь. И свет.
Я почти достиг этого».
– Да, почти достиг, – пробормотала она и положила записку в пакет. – Фини, у меня узкий кругозор, и тем не менее я вижу красивую чернокожую девушку примерно двадцати лет в медицинском халате. Рост – примерно сто шестьдесят пять, вес – шестьдесят килограммов. Никаких следов насилия.
Она снова наклонилась и повернула руку девушки ладонью вверх.
– Небольшое круглое отверстие от шприца на правой ладони… Привет, как я рад тебя видеть… Этот ублюдок пожимает ей руку и вводит транквилизатор. На ней халат, так что она либо пришла на смену, либо уходила. Известно, кто она?
– Студентка медицинского факультета. Работает здесь сменной сестрой. Ее дежурство закончилось в десять. Есть показания сотрудников, видевших, как она уходила.
– Угу… – Ева продолжала осмотр. Красивое лицо, высокие скулы. Черные вьющиеся волосы, перехваченные лентой на затылке. Три заклепки в каждом ухе.
– Здесь полно народу. Было очень рискованно подбирать ее прямо у Центра здоровья в десять вечера. У тебя есть ее домашний адрес?
– И ее, и всех остальных. – Фини помнил адреса наизусть, но все равно достал электронный блокнот. – Алисия Дилберт, двадцать лет. Студентка медицинского факультета Нью-Йоркского городского университета. Живет на Шестой Восточной, всего в трех кварталах к северу отсюда. Ближайший родственник – брат, Уилсон Бакли.
– Что? – Она вскинула голову. – Что ты сказал?
– Ближайший родственник – Уилсон Бакли.
– О черт! – Ева сжала виски. – Черт побери, Фини, это наш друг!
Сделав все, что было можно, она подошла к Рорку, рядом с которым уже стояла Надин.
– Ни о чем не спрашивай, – сказала Ева, не дав Надин открыть рот. – Когда смогу, все расскажу.
Выражение лица Евы сказало Надин, что на этот раз ей придется смириться.
