Татьяна Полякова - Сжигая за собой мосты
– Нет, – покачала я головой. – Лучше, если мы поговорим с глазу на глаз.
– Чем лучше?
– Задушевная беседа двух женщин, разве не понятно? Если ты мне не доверяешь, так и скажи. Поедем вдвоем, но об ответном доверии в этом случае можешь даже не мечтать.
– При чем здесь недоверие? Я просто за тебя беспокоюсь. Мне больше по душе, когда ты мне глаза мозолишь.
– Враги далеко, здесь мы в полной безопасности.
– Это кто сказал? Ладно, – пошел он на попятный. – Так и быть. Подожду тебя в гостинице.
Через час мы расстались. Я поехала к Татьяне, позвонив ей из номера. По дороге я так нервничала, что даже всерьез подумала: а не выпить ли валерьянки? В сумке ее не нашлось, а останавливать машину у ближайшей аптеки я не стала.
Татьяна жила недалеко от гостиницы, где мы остановились, так что путешествие было недолгим. Обычный пятиэтажный дом с милым двориком, я расплатилась с водителем и направилась к первому подъезду.
Дверь мне открыла женщина лет шестидесяти, высокая, очень худая, с симпатичным лицом и короткой стрижкой. Я решила, что она учительница, и не ошиблась, Татьяна действительно более тридцати лет проработала в школе.
– Здравствуйте, – с улыбкой сказала она, пропуская меня в небольшую прихожую. – Давайте знакомиться. Татьяна. А вы, значит, Жанна?
– Да, – кивнула я и тоже улыбнулась.
Она обняла меня и поцеловала, а я почувствовала себя так легко, точно встретилась с родным человеком.
– Это вам, – протянула я ей пакет с подарками.
– Спасибо. Идемте на кухню, будем пить чай. Где вы остановились?
Минут тридцать мы мило болтали обо всем на свете. Потом, конечно, речь зашла о моем отце, я не стала рассказывать ей, как он погиб, решив остановиться на версии сердечного приступа.
– В голове не укладывается. Ведь он звонил мне восьмого марта, поздравлял с праздником.
– Он умер девятнадцатого.
– Даже не знаю, что сказать. Сочувствую вам от всей души, он был очень хорошим человеком.
– Скажите, как папа нашел вас? – спросила я.
– Не думаю, что это было очень сложно. Моя мама не выходила замуж, так и жила под своей фамилией. После войны работала на заводе, получила комнату, потом через десять лет квартиру. В общем, вся ее жизнь прошла в этом городе. Наверное, Марта рассказала вашему папе о ней, он сделал запрос и однажды позвонил маме. Для нее было большим утешением узнать, что Марта не погибла в войну, что все в ее жизни сложилось хорошо, вышла замуж, вырастила сына. Мама была очень к ней привязана, хотя мне ничего о ней не рассказывала до тех пор, пока здесь не появился ваш отец.
– Почему не рассказывала? – спросила я.
– Вы же понимаете, в те времена… как бы это сказать… в общем, могли быть серьезные неприятности. По этой причине мама не пыталась разыскать Марту, надеялась, если она жива, сама ее найдет. Конечно, мама и предположить не могла, что Марта все эти годы жила в России. Мама была уверена: если Марте удалось выжить, она где-то в Германии или вообще в Америке. И вдруг оказывается, все это время они были не так уж далеко друг от друга.
– Странно, что Марта… то есть, я хотела сказать, моя бабушка, не пыталась найти вашу маму.
– Чего же странного? Вы ведь знаете ее историю?
– Нет, – покачала я головой. – Ни она сама, ни папа ничего мне не рассказали. Папа, наверное, просто не успел. Я поэтому и приехала к вам, мне очень важно…
– Я понимаю. Жаль, что мама не дожила до этого дня, не увидела вас. Когда отец показал вашу фотографию, она даже вскрикнула от удивления, так вы похожи на свою бабушку. Я-то судить не берусь, потому что никогда не видела ее, даже на фотографии. Мама сожгла все бумаги еще до того, как советские войска освободили Ригу, фотографии, письма, все, что имело к ней отношение, а дом после войны забрали под какую-то контору. По отцу ваша бабушка немка, фамилия его была Гольдберг, богатый человек, но тихий, скромный, уже в зрелом возрасте он женился на баронессе из России, ее семья бежала от революции. Они познакомились в Швеции, через год она умерла родами, оставив мужу прелестную дочку, он назвал ее Мартой. Когда через три года отец Марты вернулся в Ригу, в дом взяли мою маму, ей тогда было лет четырнадцать, совсем еще ребенок. К Марте она привязалась как к родной сестре. Та была чудесным ребенком, милая, веселая. Все ее любили. Другую всеобщее восхищение могло бы и испортить, но Марта была сущий ангел.
Я попыталась представить свою бабку маленькой девочкой и не смогла, определение «сущий ангел» меньше всего ей подходило.
– Ральф Вернер жил где-то по соседству? – спросила я, чувствуя странный укол в сердце.
Лицо Татьяны помрачнело.
– Да. Ральф Вернер… Знаете что, я вам сейчас включу магнитофонную запись. В прошлый раз, когда приезжал ваш отец и мама стала вспоминать те давние события, я подумала: это же сама история. Мама была уже в очень преклонном возрасте, ей было за девяносто, и я испугалась, что вместе с ней все это уйдет, понимаете? И я потихоньку включила магнитофон, чтобы не смущать ни ее, ни вашего отца, и записала их разговор.
Она достала кассеты, одну из них вставила в магнитофон, и я вздрогнула, услышав голос папы.
– И он уехал в Германию?
– Да. Отец отправил его учиться. Он очень любил мальчика, но по натуре был замкнутым и жестким человеком, Ральфу было нелегко с ним. Отец боялся избаловать единственного сына и был с ним чрезмерно строг. Наверное, они так подружились с Мартой, потому что оба были сиротами и обоим не хватало тепла. Их любовь была очень трогательной, Ральф так о ней заботился, а называл всегда принцессой, Ральф был старше и, наверное, чувствовал себя рядом с ней совсем взрослым. Они все свободное время проводили вместе, отец Марты очень привязался к мальчику, его смешило то почтительное отношение, с которым он обращался с Мартой, как будто она в самом деле была принцессой, а он ее верным рыцарем, Это было счастливое время, я и не думала, что оно так быстро кончится… Ко мне в семье – относились очень хорошо, я никогда не чувствовала себя служанкой, нет. Я вместе с Мартой занималась музыкой, читала, помогала делать ей уроки. За мной давали хорошее приданое, и мой жених… он погиб в первые дни войны. Повезло, что я числилась здесь в прислугах, по крайней мере, избежала еще больших бед. Извините, что-то я отвлеклась… Так вот, отец отправил Ральфа учиться в Германию. Бедные дети, они так переживали эту разлуку. Первые дни Марта плакала все ночи напролет. А как она ждала его писем!»
Вновь голос моего папы:
– Она сохранила эти письма, после ее смерти я нашел их.
