Ярослав Питерский - Падшие в небеса. 1997
Скрябин лишь закивал в такт словам Маленького, но не издал, ни звука.
– Ну как кого? – удивился Леонид. Кто у вас главный враг? Вот его и сделаем!
– Как это? – выдавил из себя Валериан.
– А это уж не ваше дело. Вот тут-то я вам помогу. Уж тут-то действительно я заинтересован.
Скрябин закрыл глаза. Он тяжело дышал. Он не мог даже поверить, что все слушает это. Было противно и страшно, так страшно, что у Валериана, затряслись руки. Он, как-то беспомощно, забормотал:
– Нет! Нет, только не это, я не смогу, нет, это бред какой-то! Нет, я не смогу, нет, только не это!
– Господин Скрябин успокойтесь! Ау! Человек может все! И даже такой как вы способен на многое! Просто вы себя не знаете?
– Что вы хотите этим сказать?
– Ничего, просто спуститесь на землю! Вы, вы сами хотите возмездия! Так?
– Да так, но не таким способом…
– Да ладно вам! Вы сами-то подумайте и решите для себя, кому больше всего вы хотите отомстить,… своей жене… или ему? Ему этому поддонку и выскочке! Этому рифмоплету?!!!
– Да, но… она, она-то, – продолжал беспомощно бормотать Скрябин.
– Да зачем она нужна? Вообще зачем? Почему вы должны ее кому-то, как вы говорите, оставлять ее, и потом, потом,… как он-то будет мучиться там, в тюрьме зная, что ее нет! Вы подумайте! Это двойной эффект! – как-то безжалостно сказал Маленький.
– Нет, даже такое, не может заставить меня решится на то, что вы предлагаете! Нет, это не приемлемо! Нет!
В этот время официанты принесли заказ. Они поставили блюда с жаркое возле Маленького и Скрябина и услужливо склонились в полупоклоне. Леонид брезгливо махнул рукой, что бы те удалились. Официанты тут же исчезли.
– Хорошо, видно я ошибся в вас. Я хотел вам помочь. Хотел. Но теперь вижу, что это не имеет смысла. Пожалуй, нам больше не надо видеться, вообще никогда. Я вам говорю, не ищете больше со мной встреч.
Скрябин угрюмо кивал головой. Он так и не притронулся к пище.
Да какая там пища!
В горло кусок не полезет!
Противно и мерзко. Он выслушал все это… Зачем?
Еще раз узнать о себе, что он мразь? Он мерзкий и малодушный человечек?
Уйти отсюда! Из этого проклятого места!
Уйти!
Убежать!
Маленький заметил растерянное и подавленное состояние Валериана и тихо, но очень уверенно сказал:
– Валериан Степанович, прежде чем вы встанете из-за стола, я хочу вам напоследок сказать то, чего не хотел. Не мог и вообще не имел права.
Скрябин вздрогнул. Он растерянно посмотрел на собеседника и как-то обреченно кивнул головой.
– Так вот, я вам не хотел говорить, но что ж, коль мы не увидимся, то скажу. Я ведь встречался со Щукиным…
– Вы?!!! – вспыхнул Скрябин. – Зачем?!!!
– Как зачем хотел решить проблему… дочери…
Скрябин с недоверием смотрел на Леонида. Тот ухмыльнулся и продолжил:
– Да, да, решить. Я предложил ему денег. Просто денег. Что бы он уехал. И все.
– А он? – недоуменно буркнул Валериан.
– А он согласился… Но попросил кое-чего.
– И чего же? – совсем обреченно спросил Валериан.
– Этот поэтишка сказал, что они решили с вашей женой,… что им проще будет если…
– Если что… – выдавил из себя Скрябин.
– Если вас не будет.
Валериан не понял его слов. Вернее, не захотел понять. Он растерянно, с совершенно глупым и безучастным взором глядел на Маленького. Он даже не переспросил у Маленького смысла его последней фразы.
Но Леонид, вздохнув сам, добавил:
– Он просил меня тоже, самое, что просили вы. Он просил раньше вас. Он сказал, что ваша жена просто устала от вас и ей нужна свобода. Вот так. А вы говорите… эх жалко мне вас. Я-то, конечно, этим заниматься не буду,… но где гарантия, что они не обратятся к другому, как вы говорите, человеку с возможностями?
– Вы лжете… – Скрябин плакал.
Маленький увидел, что на щеках у этого человека блестели слезы. Леонид вновь тяжело вздохнул:
– Это мне все равно, что вы думаете. Я сказал, а вам уж решать верить или нет.
Скрябин неожиданно вскочил из-за стола. От резкого движения, упал бокал с вином. Его бардовая жидкость моментально растеклась по белоснежной скатерти. Пятно стало похоже на кровь. Валериан нервно замахав руками, завертел головой и, бросился к выходу, чуть не сбив на пути администратора ресторана. Скрябин резко отворил массивную дубовую дверь с резным стеклом и выскочил на улицу.
Ему вслед, грустно ухмыляясь, смотрел Леонид.
Маленький, покачав головой, едва слышно буркнул себе под нос:
– Ты еще вернешься дурачок. Вернешься…
* * *Настоятель шилинского храма – отец Андрей, с удивлением смотрел на человека, стоящего посреди центрального зала церкви.
Правда сама она еще и церковью то и не была. Конечно, снаружи она уже преобразилась. Забелели отреставрированные стены, заблестели новенькие купола и загорелись недавно вознесенные на их макушки кресты. Но вот внутри,… внутри храм все еще выглядел сиротливо. Окончание генерального ремонта, а по сути дела и вообще поной реставрации порушенной и разоренной ранее церкви превратило ее в настоящий склад. Повсюду стояли бочки с краской и лежали доски, плиты и прочие стройматериалы.
В этом бардаке пожилой человек в отутюженном новеньком костюме и галстуке смотрелся нелепо. Отец Андрей нахмурился и, сделав два шага вперед, спросил басовито:
– Вы ко мне уважаемый? – вопрос разнесся эхом под сводами церкви.
Незнакомец не ответил, а лишь склонив голову, перекрестился и медленно шагнул навстречу отцу Андрею.
Священник ждал. Он попытался рассмотреть лицо гостя, но не смог. Человек низко опустил голову, да и полумрак помещения словно скрывал черты лица.
– Уважаемый, вы по какому делу? – тревожно спросил отец Андрей. – Вы что из стройинспекции? Или из администрации края?
Человек молча, подошел к священнику и лишь после паузы тихо сказал:
– Нет, я не из администрации края и не из стройинспекции.
– А кто же вы?
– Я человек, которому нужна помощь.
– Чем я вам могу помочь? – удивился отец Андрей.
– Я пришел за помощью к Богу…
Отец Андрей удивленно дернул бровями. Словно виновато попятился назад и тихо буркнул:
– Вообще-то еще церковь закрыта. Тут видите, еще какой бардак, тут еще вот не прибрано, да и алтаря видите нет. Тут все очень не так как должно быть…
Незнакомец ухмыльнулся и посмотрел на отца Андрея. Священник увидел, что перед ним стоит совсем, пожилой, точнее даже сказать старый мужчина. Седые волосы морщинистое лицо, но глаза. Глаза грустные и как показалось отцу Андрею вовсе не старые. Они словно не принадлежали этому человеку.
– Я видел эту церковь в гораздо худшем состоянии и ничего…
– Что ничего? – удивился священник.
