Джоанна Росс - Тайные грехи
– Корбет – скользкий тип, – заметила Ли. – Знает, что студия возместит ему убытки за деловой ужин.
– Он прав: нельзя смешивать личную жизнь с работой. Однако этот его жест явно имел отношение к личной жизни.
– Мне тоже так показалось… Поздравляю с «Оскаром». Мэтью пожал плечами.
– Я всего лишь хотел сделать хороший фильм. Перефразируя Ричарда Бертона, возня с «Оскарами» – сплошной чертов тотализатор. Говоря по правде, как-то не вяжется: фильм о войне – и золотая статуэтка. Это неравноценные вещи.
Ли обрадовалась: Мэтью не ослепило золото «Оскара»; успех не изменил его натуру. А чему тут, собственно, удивляться? Мэтью всегда твердо знал, чего хочет.
– Это напомнило мне одну историю. В Барселоне ежегодно проводится фестиваль поэзии. Третий приз – серебряная роза, второй – золотая. Автор лучшего стихотворения получает настоящую розу.
– Понимают, что к чему!
– Я тоже так подумала… «Дружеский огонь» – замечательная лента. Как по-твоему, меня можно назвать чокнутой, если я трижды ее смотрела – и все три раза плакала?
Мэтью расплылся в улыбке.
– Для меня это – лучше «Оскара».
– Там действительно было так ужасно? Во Вьетнаме? Мэтью собрался было, как всегда, отмахнуться, но что-то толкнуло его сказать правду:
– Да, очень. Но я давно понял, что жизнь не приносит дары на тарелочке с золотой каемочкой.
– Ты правда не был женат?
– Никогда в жизни.
Ли метнула в него осторожный взгляд через пропасть недоверия.
– Но я ездила к тебе домой. Там была молодая мексиканка, она представилась как твоя жена. Даже показала свадебное фото.
– Ты шутишь?
– Мне не до шуток, Мэтью.
– Ли, повторяю в последний раз: я не женат и никогда не был.
Господи, как ей хотелось верить, что это правда и он не использовал ее в своих целях, чтобы потом отшвырнуть за ненадобностью!
– Но зачем бы она стала лгать?
Мэтью с самого начала кое-что подозревал, но у него не было доказательств.
– Понятия не имею. Возможно, это одна из милых шуточек Джеффа.
– Джеффа? Не Джеффа Мартина?
– Ты его знаешь?
– Конечно. Они с Мариссой живут вместе с тех самых пор, как… – Она умолкла.
– Как мы стали встречаться?
– Да.
Их столик окутала тишина. Ли никак не ожидала, что ей снова будет так хорошо рядом с Мэтью.
– Мне правда понравилось «Тайное убежище». Это бесконечно трогательная история – и изложена в сжатом, драматичном ключе. Режиссеры с актерами обожают этот стиль.
Они говорили о делах, но глаза вели свой, отдельный разговор на незабытом языке.
– Зато его не понимают продюсеры с администраторами. – Мэтью чуть заметно улыбнулся.
– Большинство продюсеров и администраторов.
– Точно. Ты – одна из немногих кинодеятелей в этом городе, кто любит кино.
Они говорили об этом почти четыре года назад, на премьерном показе «Беспорядочной стрельбы». Казалось, с той счастливой поры прошла вечность. А иногда чудилось – это было только вчера.
– Неужели помнишь?
– Ах, Ли, я все прекрасно помню. Решительно все!
Их взгляды сошлись – и несколько мучительно-сладких минут не отпускали друг друга. Годы разлуки канули; они вернулись в то благословенное время, когда их любовь пылала жарче, чем солнце Калифорнии.
– Как к тебе пришла идея «Тайного убежища»? – спросила Ли – лишь бы что-то сказать.
– Пожалуй, я выпью. – Мэтью достал из ведерка шампанское и налил обоим. Жадно опорожнил свой фужер и налил еще. – Я отвечу – только не хотелось бы, чтобы Дженет Бриджес использовала это в рекламе будущего фильма – если, конечно, я отдам сценарий «Сандаун продакшнс».
– Идет.
– Этого не знает даже Корбет.
Ли положила ему на руку свою ладонь.
– Мэтью, я обещаю никому не рассказывать.
Эти тонкие бледные пальцы с перламутровыми ногтями!.. Мэтью вспомнил, как они воспламеняли каждую клеточку его тела, и выдохнул:
– Это автобиография.
Ли попробовала мысленно связать сверхудачливого, уверенного в себе мужчину с маленьким сиротой.
– Я понятия не имела. Ты никогда не рассказывал о своем детстве. Мы вообще мало разговаривали – большую часть времени проводили в постели.
– Может, в том-то и беда?
– Возможно. – Мэтью накрыл ее ладошку своей и посмотрел на Ли так, будто мог проникнуть в самые заветные ее мысли. Ее словно током ударило.
– Ты голодна? – спросил Мэтью.
Она подумала о всех ночах, неделях, годах, прошедших даром из-за того, что, пережив обиду, оба инстинктивно спрятались в свою раковину. Пусть даже ей суждена новая мука, она не может больше бороться.
– Ты о еде?
Мэтью рассмеялся от души – она уже и не чаяла услышать такой смех.
– Ты соображаешь быстрей меня.
Сердце у Ли колотилось так громко, что она удивлялась – как это его не слышат другие?
– Нам нужно поговорить.
– Жизненно необходимо. У тебя или у меня?
– Где ты сейчас живешь?
– В том же коттедже в Венеции.
– Значит, у меня. Это ближе.
Глава 31
Дорога в Санта-Монику показалась им страшно долгой. Ни Ли, ни Мэтью не проронили ни слова. Зачем?
– О черт! – вырвалось у него, когда они подошли к двери.
– В чем дело?
– Отправляясь в ресторан, я не ожидал… Предполагалось, что это будет деловая встреча… Черт, у меня нет привычки повсюду таскать в бумажнике резинку как какой-нибудь старшеклассник – вдруг посчастливится?
Он всегда берег ее. Это было одной из причин, почему она его полюбила.
– Не беспокойся.
У него свело челюсть.
– Ли, я хочу тебя, но…
– Я принимаю таблетки.
– А…
При этом намеке на другого мужчину Мэтью остолбенел. Он честно напомнил себе, что и сам не без греха. Но, дьявол, пусть феминистки всего мира пригвоздят его к позорному столбу, все-таки беспорядочные половые связи у женщины – совсем другое дело. Или нет? Если даже так, это не означает, что ему приятно представлять Ли в объятиях другого мужчины. Или – того хуже – в его постели…
Догадавшись о его мучениях, Ли приложила ладонь к пылающей щеке.
– У меня всегда был нерегулярный цикл, помнишь? Врач посоветовал таблетки для его восстановления.
– Будь благословен твой нерегулярный цикл! Потому что я мог и не найти в себе сил повернуться и уйти – после стольких лет! – Мэтью наклонился и поцеловал ее – со всей страстью, накопившейся за время разлуки.
Не успев войти в дом, они ринулись друг к другу в объятия. Острота желания поразила обоих. Чтобы попасть в спальню, нужно было одолеть многие мили по сверкающему кафельному льду. Слишком далеко – а их голод требовал немедленного утоления. И они упали на белый, пушистый, как мех, ковер.
