Стефани Майер - Солнце полуночи
И затем она умрет.
Поморщившись, я тряхнул головой, и заставил себя снова прислушаться.
— О чем вы говорили?
Ты с ним говорила, или он вытягивал из тебя каждую каплю информации, как я сейчас?
Я сочувственно улыбнулся. Джессика была не так далека от истины.
— Не знаю, Джесс, о многом. Мы немного поговорило про эссе по английскому.
Очень маленькая капля. Я шире улыбнулся.
О, да ладно тебе!
— Пожалуйста, Белла! Расскажи поподробнее.
Белла задумалась на мгновение.
— Ну… хорошо. Есть одно. Ты бы видела, как с ним флиртовала официантка — изо всех сил. Но он не обратил на нее никакого внимания.
Какая странная подробность. Я был удивлен, что Белла вообще это заметила. Выглядело весьма нелогично.
Интересно…
— Это хороший знак. Она была симпатичной?
Хмм… Джессика думала об этом больше, чем я. Должно быть женские штучки.
— Очень, — сказала ей Белла. На вид лет девятнадцать-двадцать.
Джессика мгновенно отвлеклась в памяти на Майка на их свидании в понедельник вечером — Майк был излишне дружелюбен с официанткой, которую Джессика вообще не считала симпатичной. Она запрятала воспоминание обратно и, подавив свое раздражение, вернулась к расспросу о подробностях.
— Тогда вообще отлично. Должно быть ты ему нравишься.
— Я тоже так думаю, — проговорила Белла медленно, и мое тело неподвижно застыло на краешке стула. — Хотя сложно сказать. Он всегда такой скрытный.
Должно быть, я не был таким уж прозрачным и непосредственным в своем поведении, как я думал. Всегда был на стороже, тогда как она… Как она могла не заметить, что я влюблен в нее? Я тщательно проанализировал весь наш разговор, удивившись, что до сих пор не признался в это во всеуслышание. Мне казалось, что этим было пронизанное каждое сказанное мной слово.
Вот это да. Как ты можешь сидеть рядом парнем с модельной внешностью и просто разговаривать?
— Я не знаю, как ты отважилась остаться с ним наедине, — сказала Джессика.
Сильное удивление промелькнуло на лице Беллы.
— Почему?
Странная реакция. Интересно, что она означает?
— Он такой… Какое бы слово подобрать? Пугающий. Я даже не знаю о чем с ним говорить.
Я с ним даже не смогла заговорить с ним сегодня, а ведь он сказал мне «доброе утро». Я, должно быть, выглядела идиоткой.
Белла улыбнулась.
— У меня тоже возникают некоторые проблемы с речью, когда я рядом с ним.
Она, должно быть, пыталась утешить Джессику. Когда м были вместе она была сверхъестественно смелой.
— Ну, хорошо, — вздохнула Джессика. — Он невероятный красавчик.
Лицо Беллы вдруг побледнело. Ее глаза вспыхнули так, как будто она обиделась на какую-то несправедливость. Джессика не заметила изменения в ее выражении.
— Он гораздо больше, чем просто красавчик, — выдавила Белла.
Оу! Наконец-то мы хоть что-то узнали.
— Не уж-то? И кто же он?
Белла на мгновенье прикусила губу.
— Я не знаю, как объяснить, — наконец сказала она. — Он удивительной и это не только из-за его лица.
Она отвернулась от Джессики, и её взгляд стал немного рассеянным, как будто она всматривалась куда-то далеко.
То, что я переживал сейчас было похоже на то, когда я получал от Карлайла и Эсме заслуженную похвалу, но сейчас это было сильнее, всепоглощающе.
Ну и дурочка же она — нет ничего лучше его лица! Ну, кроме, разве что, его тела. Оххх…
— Разве такое возможно? — прохихикала Джессика.
Белла не обернулась. Она продолжала смотреть вдаль, не обращая внимания на Джессику.
Будь она нормальной, то давно бы прыгала от радости. Может ей стоит задавать вопросы попроще? Ха-ха. Как будто разговариваю с ребенком из детского сада.
— Так он тебе нравится?
Я снова замер. Белла не смотрела на Джессику.
— Да.
— То есть, он тебе действительно нравится?
— Да.
Посмотрите, как она покраснела!
Я видел.
— И насколько он тебе нравится? — потребовала Джессика.
Если бы сейчас кабинет английского вспыхнул пламенем, я бы не заметил.
Лицо Беллы было сейчас ярко красным — я мог почти ощущать тепло от то, что видел в мыслях.
— Очень, даже слишком, — прошептала она. — Намного больше, чем я ему. И я не знаю, что с этим поделать.
Что б меня! Я прослушала что спросил меня мистер Ворнер!
— Эм… какой номер, мистер Ворнер?
Было хорошо, что Джессика не могла больше допрашивать Беллу. Мне нужна была передышка.
Про что вообще сейчас думала эта девушка? Намного больше, чем я ему. Как она могла додуматься до такого? И я не знаю, что с этим поделать. Что это должно было означать? Я не мог найти логического объяснения её словам. В них не было никакого смысла.
Это означало то, что я не мог даже предположить. Очевидные вещи, вещи, наполненные точного и ясного смысла, каким-то необыкновенным образом переплелись и перевернулись с ног на голову в ее странном мозге. Намного больше, чем я ему? Может быть Белла не была правдива в своих словах.
Сжав зубы, я взглянул на часы. Как могли простые минуты казаться такими бесконечно долгими для бессмертного? Где же моё преимущество?
Моя челюсть была стиснута на протяжении всего урока тригонометрии у мистера Ворнера. Я слышал его больше, чем лекцию в собственном классе. Белла и Джессика больше не разговаривали, но Джессика то и дело поглядывала на Беллу, а один раз ее лицо снова стало ярко-алым без видимой на то причины.
Ланч стремительно приближался.
Я не был уверен, что если Джессика задаст какие-нибудь другие вопросы, я дождусь конца урока, но Белла опередила ее.
Как только прозвенел звонок, Белла повернулась к Джессике.
— На английском Майк спросил меня, говорила ли ты что-нибудь про вечер понедельника, — сказала Белла, слегка улыбнувшись. Я понял, что она задумала — нападение — лучшая защита.
— Майк спрашивал про меня?
Удовольствие от этого внезапно сделало мысли Джессики беспечными, более нежными, без привычной глумливости и насмешки.
— Ты шутишь! Что ты ему сказала?
— Сказала, что тебе очень понравилось — и он обрадовался.
— Слово в слово расскажи мне что он сказал, и что ты ему ответила.
Очевидно, это было все, что я смог выудить сегодня из Джессики. Белла улыбалась так, как будто думала точно так же. Как будто она выиграла раунд.
Ну, за ланчем все будет по-другому. Несомненно, я добьюсь гораздо большего успеха в вытягивании из Беллы ответов, чем это вышло у Джессики.
На четвертый час терпеть навязчивые мысли Джессики о Майке Ньютоне становилось все трудней. За последние две недели он стал мне поперек горла. Его счастье в том, что он до сих пор жив.
