Лорен Хендерсон - Заморозь мне «Маргариту»
– Разница невелика. Сейчас продемонстрировала свое умение лить слезы в нужный момент. Табита думает, что жизнь – это вечные пробы.
– Когда рядом ММ, – добавила я, посмотрев в сторону Табиты. – Но в те моменты, когда вокруг не бродит режиссер, она – совершенно нормальный человек.
Фиалка лежала в спальне родителей Мэттью. Софи прикладывала к ее шишке лед. Пол, следуя вежливым, но строгим указаниям Мелани, увел Табиту – та довела себя до такого состояния, что было несложно уговорить ее поехать домой. Остальным гостям сказали, что Фиалка упала и ударилась головой. Впрочем, их хватило лишь на несколько озабоченных возгласов, а потом они продолжили пьянствовать и флиртовать. В кабинете матери Мэттью уединилась небольшая группа – Хьюго, я, Мелани, Мэттью и Джейни, – чтобы провести военный совет. Фиалка просила не вызывать полицию. Это никому не понравилось, но мы понимали, что нет смысла приглашать сюда полицейских только для того, чтобы Фиалка с широко раскрытыми глазами рассказала им историю о том, как поскользнулась на своих каблуках от Маноло, и извинилась за то, что вокруг ее падения подняли такой шум.
– Похоже, нам ее не переубедить, – сказал Хьюго, закуривая и оглядываясь в поисках пепельницы. Комната была оборудована как номер люкс: обитые ситцем диванчики, акварели с птичками, повсюду – столики. Домашний оттенок ей придавали только фотографии в серебряных рамках, которыми были уставлены все поверхности. Единственным деловым предметом здесь был компьютер, стоявший у окна на столе вишневого дерева и аккуратно накрытый пластиковым колпаком. – Фиалка упряма как ослица.
Хьюго нашел стеклянную пепельницу и поставил ее на подлокотник.
– Но нам необходимо что-то предпринять, – решительно заявила Мелани. – Так это продолжаться не может.
– Согласен, – ответил Хьюго. – Только вот очень сложно понять, что именно мы можем сделать.
– Зачем бросаться на Фиалку посреди вечеринки, когда велик риск быть пойманным? – спросила я.
– Может, они надеялись, что во всей этой неразберихе не сразу поймут, что произошло, – заметила Джейни. – А может, это единственное место, где нападавший мог с ней встретиться.
– Вряд ли, – возразила я. – Любой человек, имеющий отношение к спектаклю, мог запросто увидеться с Фиалкой наедине. Для этого достаточно под каким-нибудь предлогом зайти к ней домой. А напал на Фиалку кто-то из труппы «Сна». Все-таки почему именно здесь?
– А ты сама как считаешь? – спросил Хьюго. Я глубоко вздохнула:
– Мне кажется, сегодня вечером произошло нечто такое, после чего преступник понял, что Фиалка очень опасна и нужно незамедлительно устранить ее. Он надеялся, что это будет выглядеть как несчастный случай – может быть, даже как самоубийство. В таком случае подтверждалась бы гипотеза, будто Филипа Кэнтли убила Фиалка. Если на ампулах нет отпечатков пальцев, ничего доказать невозможно. Джейни поежилась.
– Какой-то кошмар, – еле слышно прошептала она.
– Сегодня Фиалка говорила со мной о смерти Филипа, сетовала, что полиция пристает к ней с вопросами, – медленно проговорила Мелани.
– Жаловалась, что им кажется, будто она чего-то недоговаривает? – уточнил Хьюго.
– Откуда ты знаешь? – резко спросил Мэттью.
– Она сказала об этом в саду, – напомнил Хьюго. – Может, кто-то подслушал ее беседу с Мелани и запаниковал… Ты ведь тоже был при разговоре?
– Естественно! – воскликнул Мэттью, подсаживаясь ближе к Мелани.
– А где ты был до этого? – спросил Хьюго. – В тот момент, когда на Фиалку напали?
Мэттью возмутился:
– Пошел на кухню за бокалами, если тебе так интересно.
– А мы убеждены, – неуверенно спросила я, – что кто-то действительно набросился на Фиалку в саду?
Последовала долгая глубокомысленная пауза. Я предполагала, что Хьюго немедленно накинется на меня и начнет кричать, что я несу ерунду. Его молчание, мягко говоря, наводило на размышления.
– Она любит быть в центре внимания, – сказала наконец Мелани.
Все неуверенно кивнули.
– Не только она, – заметила Джейни. – А Табита? Она что, правда решила, что кто-то принял Фиалку за нее?
– Такое вполне возможно, – сказала я.
– Но Табита просто могла воспользоваться этой идеей для того, чтобы перехватить у Фиалки часть внимания, – предположил Хьюго.
– После того что случилось с тросом Табиты, у нее есть право на паранойю, – возразила Мелани.
– Да, но кто это сделал? – вмешался Мэттью. – Кто позвонил Фиалке и сказал, что репетиция отменяется? Кто подсыпал антигистамины ей в кофе?
– А Филип? – внесла я свой вклад. – Он сам себя убил или кто-то ему помог? Я склонна согласиться с Фиалкой, что его смерть не похожа на несчастный случай.
Все снова погрузились в мрачное молчание.
– Боже, – с чувством воскликнула Мелани, – ну и дела!
Тут открылась дверь. Мы с надеждой повернули головы, словно ожидая, что сейчас в комнату войдет Эркюль Пуаро и разъяснит нам происходящее. Но это оказалась Хелен. Выглядела она разъяренной.
– Вот вы где! – прошипела она. – А я повсюду вас ищу!
– Заходи, – учтиво пригласил Мэттью, хотя в том уже и не было никакой нужды. Он встал и закрыл за Хелен дверь.
Она плюхнулась на диван возле Джейни – злая как черт.
– Не понимаю, почему вы решили пустить меня побоку, – мрачно буркнула она.
– Мы не специально, дорогая, – Джейни обняла ее за плечи. – Мы отвели Фиалку наверх, а потом решили немного поговорить обо всем этом.
– Могли бы и меня позвать, – успокаиваясь, сказала Хелен.
– Знаю. Прости, пожалуйста. Простишь?
– Ладно, – Хелен немного расслабилась. – Ну, о чем вы говорили?
Последовала очередная пауза.
– Господи, – протянул наконец Хьюго. – Никогда не хотел играть Пинтера. Не знаю почему.
– Я сказала «ну и дела»! – ответила Мелани. – По-моему, это исчерпывающее описание нашей беседы.
– Я на вашем месте повнимательней присмотрелась бы к Фиалке, – взялась за дело Хелен. – И к Табите. К обеим! – добавила она на тот случай, если мы не поняли. – Я что-то не слишком верю всей этой истории с нападением. Кто-нибудь может подтвердить рассказ Фиалки? Она была одна, совсем одна.
– Сомневаюсь, что Фиалка стала бы биться головой о стену и раздирать руку в кровь, – холодно сказал Хьюго. – Она слишком бережет себя, чтобы решиться на такой финт.
Должна признать, это было мудрое замечание. Тем не менее я спросила:
– А что, если она беспокоилась, как бы ее всерьез не обвинили в убийстве Филипа Кэнтли? Вот и решила устроить спектакль, чтобы отвести от себя подозрения?
