Сандра Браун - Розы от киллера
Не обращая внимания на Вика, Тоби вошел в стойло, ласково что-то приговаривая, и обошел кобылу сзади. Он нашел царапину на задней ноге лошади и присел, чтобы получше рассмотреть ее.
Когда он вышел, то обошел Вика, как будто тот был неодушевленным предметом, выключил свет, запер дверь и положил ключ туда, откуда взял.
Вик догнал его:
– Вы пришли сюда не только из-за этой царапины?
Старик остановился и повернулся к нему. Он одарил Вика взглядом, от которого бы краска осыпалась, потом подошел к забору и облокотился об него. Он долго стоял спиной к Вику, разглядывая восход. Наконец он выудил небольшой кисет с табаком и папиросную бумагу из кармана рубашки, на которой вместо пуговиц были пришиты перламутровые застежки.
– Покурим? – спросил он Вика через плечо.
– Покурим.
27
Роббинс насыпал табак из тряпичного кисета на полоску бумаги и протянул Вику, который выровнял табак в центре бумажки, лизнул край языком и свернул тугую сигарету.
Роббинс с интересом наблюдал за ним. Вик сообразил, что умение скрутить сигарету здорово возвысило его в глазах скотовода. Он вроде как выдержал испытание.
Вик молча поблагодарил школьного друга, научившего его крутить косяки, чем он и занимался с энтузиазмом, пока об этом не узнал Джо. После вздрючки, устроенной ему братом, он решил, что для его здоровья вредно курить вообще.
Роббинс чиркнул спичкой, сначала дал прикурить Вику, потом прикурил сам. Их взгляды встретились над крошечным языком пламени.
– Это вам тоже рекомендовал врач? Роббинс глубоко затянулся:
– Только жене моей не говорите.
Табак оказался чертовски крепким. Он жег губы, язык и горло Вика, но он продолжал затягиваться, притворяясь заядлым курильщиком.
– Вы не очень удивились, встретив меня здесь? – спросил он наконец у старика.
– Егерь сказал, что у Ренни гость. Я решил, что это вы.
– Почему?
Роббинс пожал плечами.
– Вы сюда пришли, чтобы проверить, как Ренни? Все ли у нее в порядке?
– Вроде того.
– Почему вы решили, что я опасен?
Старик посмотрел вдаль, затем молча уставился на Вика.
– Ренни взрослая женщина. Ей не нужен опекун. Она сама может о себе позаботиться, – сказал Вик.
– Она такая хрупкая.
Вик засмеялся и поперхнулся дымом. К черту. Он загасил сигарету о столб.
– Я бы не назвал доктора Ренни Ньютон хрупкой.
– Выходит, вы совсем не в курсе?
– Послушайте, Роббинс, вы ни хрена обо мне не знаете. На улице встретите, пройдете мимо, не вспомнив, кто такой. Так не торопитесь с выводами. Хотя я на ваше мнение положил с…
– Я знал ее отца.
Это короткое замечание заставило Вика замолчать. Взгляд Роббинса говорил: «Заткнись и слушай». Вик так и сделал.
– До того как я унаследовал это ранчо, – сказал Роббинс, – я жил в Далтоне и иногда подрабатывал у Т. Дэна. Он был жуткой сволочью.
– Похоже, в этом все сходятся.
– Если он хотел, то мог вас очаровать. Непрерывно улыбался. Разговаривал с вами так, будто вы его закадычный приятель. Постоянно жал руки и хлопал по плечам. Но он всегда и во всем искал выгоду.
– Нам всем такие типы попадались. Роббинс покачал головой.
– Не такого калибра, как Т. Дэн. – Он в последний раз с жадностью затянулся, потом бросил окурок на землю и раздавил. – Ренни была счастливым ребенком. Это удивительно, учитывая, что ее папочкой был Т. Дэн.
– А ее мать?
– Миссис Ньютон была милой дамой. Занималась благотворительностью, работала в церкви. Устраивала большую рождественскую вечеринку, очень красиво украшала дом. Санта Клаус, раздающий конфеты детям, в таком духе. Она неплохо вела домашнее хозяйство, но хорошо знала свое место. В его жизнь она не вмешивалась.
Вик хорошо мог себе это представить.
– Но вы говорите, что Ренни была счастлива? Роббинс одарил его одной из своих редких улыбок:
– Мы с Коринной всегда ее немного жалели. Она так старалась всем угодить. Тощенькая была, как прутик. Светленькая. Глазищи больше, чем все лицо.
«И по сей день так», – подумал Вик.
– Умненькая. Вежливая, воспитанная. Об этом позаботилась миссис Ньютон. А на лошадях она сидела, как профессионал, когда еще в младших классах училась. – Роббинс немного помолчал, потом продолжил: – Самым ужасным было то, что она считала своего папочку идеалом. Ей так хотелось, чтобы он обратил на нее внимание. Все, что она делала, делалось только для того, чтобы заполучить одобрение Т. Дэна.
Тоби сжал руки и уставился на мозолистые, сбитые костяшки пальцев. Вик заметил, что ноготь на большом пальце совсем черный, видимо, где-то недавно ударился. Наверняка ноготь слезет.
– Все в Далтоне знали, что Т. Дэн шляется по бабам. Даже миссис Ньютон знала. Мне кажется, она уже давно смирилась с его изменами. Она несла свой крест с чувством собственного достоинства, не обращала внимания на сплетни. В общем, делала хорошую мину при плохой игре. Но Ренни была еще ребенком. Она не понимала, какие отношения должны быть между мужем и женой, если они любят друг друга. Она не видела других семей, а брак ее родителей всегда был одинаковым. Они были вежливы друг с другом. Ренни была слишком молода, чтобы понять, что между ними нет близости.
Он взглянул на Вика, и Вик понял: Тоби хотел убедиться, что он внимательно слушает.
– Ренни тогда было лет двенадцать, кажется. Трудный возраст, если верить моей жене, а она вроде специалист по таким вопросам. Короче, однажды Ренни застала Т. Дэна врасплох в его офисе. Но больший шок испытала она сама.
– Он был с женщиной.
– Она была под ним, на диване. Учительница музыки Ренни. – Он помолчал, глядя прямо на встающее солнце. – На этом счастливое детство кончилось. Ренни в один день стала взрослой.
Кристел, официантка в Далтоне, рассказывала ему, что Ренни сбилась с пути, когда начала оформляться как женщина. Но не проявляющаяся сексуальность изменила ее характер и поведение. Измена отца, вот что толкнуло Ренни на путь греха.
Теперь ее бунт был понятен. Возможно, миссис Ньютон объясняла ей, что такое секс и мораль. Ренни поймала отца, когда он нарушал все те принципы, которые мать ей пыталась внушить. Ее постигло глубокое разочарование, особенно если учесть, что она боготворила своего отца.
Как будто прочитав его мысли, Тоби сказал:
– В наше время это называли «отбилась от рук». Но, как ни называй, Ренни изменилась в одночасье. Стала настоящим кошмаром. Учиться почти перестала, и следующие несколько лет никто не мог с ней справиться. Никакие наказания не помогали. Она грубила всем, кто имел хоть какую-нибудь власть. Т. Дэн и миссис Ньютон перестали ее баловать, но это не помогло.
