Сара Харви - Секс в другом городе
И знаете что? Я наконец поняла, чего я хочу. Во всяком случае, мне так кажется.
Глава десятая
Звонок, судя по всему, был международный. Телефон заливался, выводя меня из состояния транса, вызванного созерцанием задницы Джейка, которому я предавалась в течение всего утра. Крепкий, но нежный изгиб рельефного мускула, волнообразно двигавшегося под материей… вы спите… спите…
— Доброе утро! — Голос Джема звучал слишком громко и энергично для одиннадцати тридцати утра среды. — Какие у тебя планы на субботу? — без вступления поинтересовался он.
— Привет, Джем, как дела? — с сарказмом ответила я, неохотно переводя взгляд на куда менее соблазнительные контуры монитора компьютера.
— Отлично, — ответил он, проигнорировав или не заметив сарказм. — Какие у тебя планы на субботу?
— Да как обычно. Пойдем куда-нибудь, я напьюсь, наблюдая, как мои подруги развлекаются, потом потащусь домой, упиваться собственной неполноценностью.
В эту субботу будут подводиться итоги нашего соревнования, и по идее я должна была бы рыскать в поисках оргии, участие в которой позволило бы мне подняться с последнего места турнирной таблицы на первое; но это было так же маловероятно, как то, что я затащу Дэмьена в копировальную комнату и стану упрашивать его надеть светящийся презерватив, чтобы использовать его по назначению.
— А почему ты спрашиваешь?
— Я устраиваю для Эрики прощальную вечеринку, только, ради бога, не говори маме — она захочет прийти, а это не совсем такая вечеринка.
После одиннадцати долгих дней заточения в обществе мамы и членов женского клуба Эрике удалось вырваться и вернуться в Лондон в воскресенье вечером. Она еще не вполне оправилась, но, кажется, ночные кошмары о вязаных салфетках, благотворительных распродажах и отбое в десять постепенно отступают.
— Я и не собиралась, — ответила я Джему. — А что это за вечеринка?
— Бал-маскарад… можно сказать.
— Что значит «можно сказать»? Ты планируешь что-то незаконное?
— Нет, ничего предосудительного. Приводи своих девчонок.
— Обязательно.
— Только сделай их мальчиками.
— Не поняла?
— Это вечеринка с переодеваниями. Ну, знаешь, когда мужчины одеваются женщинами и наоборот.
— А, понятно. — Я задумчиво пожевала кончик шариковой ручки и вернулась взглядом к прежнему предмету, прикидывая, влезла бы я в костюм Джейка, причем желательно вместе с ним. — Тогда мама обязательно должна прийти. В нашем родовом гнезде она всегда расхаживает в мужских брюках.
Эмма явилась поздно утром в субботу, после традиционного пятничного загула. (Нужно ли говорить, что я в нем не участвовала, сделав выбор в пользу очередного вечера с телевизором и шоколадкой, а может, тремя.)
Она никогда не приводит своих пленников домой. Наверное, боится, что я буду совать нос в ее дела. Или просто скрывает свой адрес, чтобы они не пытались ее преследовать. Все они примерно одного типа. Эксцентричные (и это еще мягко сказано). Мне показался странным первый — незабываемый Скидмарк в полиэтилене и с патриотическими волосами, но остальные были не лучше. Череда клонов Тео с длинными спутанными лохмами и в невообразимых одеждах.
Серена, которая уже прибыла, чтобы подготовиться к вечеринке у Джема, подтвердила мои подозрения. Действительно, около полуночи Эмма опять скрылась в неизвестном направлении в компании волосатого чуда. Золушка убегает с бала под бой часов, чтобы поесть тыквенной каши вместе с принцем, превратившимся в лягушку.
Она притащила с собой какие-то мешки с одеждой и вскоре появилась, приняв душ и нарядившись. В рубашке с жабо, длинном сюртуке, обтягивающих штанах и с подведенными бровями она выглядела, как плохая пародия на Джимми Моррисона. Кстати, напоминает Тео. Очень странно, почти одно лицо. Сходство просто пугающее.
— Думаю, сегодня многие подружки не досчитаются кружевных трусиков и утягивающих поясов, — усмехнулась Серена, натягивая грязные черные джинсы.
Странно, почему, когда женщина наряжается мужчиной, белье она надевает свое, а мужчина переодевается полностью? Наверное, веселенькое бельишко нравится всем. Забудьте вашу бабушку в трусах до подмышек. Кому нужен удобный хлопок, если можно надеть что-нибудь шелковое со шнуровкой, кружевами и, желательно, с открытым низом?
Мне было нелегко решить, что надеть, у меня ведь больше не было приятеля, у которого можно позаимствовать что-нибудь. Можно было одолжить у папы, но он на четыре размера шире и носит странные брюки из разнообразной шотландки. Не спрашивайте меня, почему — носит и все.
В конце концов я взяла костюм у Джема. Он немного великоват, но если Дэвид Боуи может так ходить, почему мне нельзя?
Серена скрутила протестующего Пузана и, надергав у него шерсти, изготовила усы и бакенбарды, потом влезла в линялые джинсы, натянула ботинки «Доктор Мартинс», футболку, кожаную кепку с заклепками и кожаные перчатки с обрезанными пальцами.
— Я буду геем. — сообщила она, — и смогу болтать со всеми парнями.
— Но мужчины будут женщинами, так что тебе придется болтать с девчонками, переодетыми в парней, — объяснила я, надевая пару «Катерпилларов», которые не совсем подходили к костюму, но более мужественной обуви у меня не было.
— Вот дерьмо, об этом я не подумала. — Она отшвырнула кепку и перчатки, вылила себе на футболку остывший кофе, не обращая внимания на наши потрясенные взгляды, и, пошарив в шкафу, выудила огромную отвертку «Филипс». — Теперь я строитель, это гораздо лучше, ведь они самые развратные типы в мире.
— Тогда у тебя должна быть задница, как у строителя, — заметила Эмма.
— В этих джинсах? Ты шутишь? Они слишком узкие. — Она полюбовалась на свое усатое отражение в чайнике. — Ну, что скажете? Сойдем мы за мужчин?
— Мы выглядим так, словно собрались на сходку лесбиянок, — прыснула Эмма.
— А как же растительность? — Серена показала на свои усы.
— Только все усугубляет, — ответила я. — Можно подумать, что последние полгода ты из принципа отказывалась делать эпиляцию.
До квартиры моего брата мы добирались на такси. Серена, горя желанием отомстить за всю женскую часть человечества, провожала свистом каждого мужчину, попадавшегося на пути, таксист бросал на нас полувосхищенные-полуиспуганные взгляды в зеркало заднего вида, а Эмма и Серена старались еще больше шокировать его, притворяясь, что целуются с преувеличенно громкими вздохами.
Тротуар у дома Джема выглядел так, словно здесь проводится открытие конгресса трансвеститов.
