Уинслоу Элиот - Опасности прекрасный лик
Времени оставалось все меньше. В кинопромышленности людей постоянно то набирали, то увольняли. Уволят ли ее, если серил «Любовная история!» провалится? Вероятно. Но в настоящий момент позиции у нее достаточно прочные для того, чтобы представить свою документальную драму.
Последующие несколько вечеров она вообще не уходила с работы, переписывая и переделывая сценарий своего фильма.
ГЛАВА 50
Эмми Элсон с волнением еще раз прослушала магнитофонную запись беседы. Рассказ женщины подтверждал ее многочисленные подозрения относительно Грума. Еще когда она была замужем, Джонни делал мрачные намеки в его адрес. Эмми сообразила, что Джонни и презирает, и боится Грума, поэтому ей уже несколько месяцев хотелось узнать о конгрессмене побольше.
Она ни на секунду не усомнилась в том, что за женщина ей звонила. Конечно же, Пенни Хаутен. Только Пенни могла знать столько подробностей о том, что произошло. Только Пенни могла желать огласки всей этой истории, чтобы оправдать себя.
Интересно, где она теперь, подумала Эмми. Она надеялась, что далеко и в безопасности.
Первым делом необходимо взять ряд интервью, основываясь на том, что рассказала «Мэри Смит». Она призовет на помощь Маршу Коллинз, своего младшего редактора. У Марши лучше всего получаются газетные интервью, а доверять ей можно безоглядно. К тому же она честолюбива и ухватится за возможность поработать над такой статьей.
Сама Эмми решила связаться со Сьюзан Уитфилд. Толку, правда, от Сьюзан будет мало, учитывая ее реакцию на слова Джастина Грума о том, что случилось. Однако, может быть, что-то получится.
Эмми решила, что ей, вероятно, следует переговорить также и с Джонни.
После переезда в Нью-Йорк Эмми целиком погрузилась в журналистику. Ей казалось, что «Манди уик» принадлежит ей. Репутация газеты быстро росла по всей стране. Помещать в развлекательном еженедельнике политические статьи как местного, так и государственного масштаба было рискованно. Однако риск оправдывал себя.
Честолюбие Эмми отличалось от честолюбия Джонни. Она была предана делу, и часто ее преданность граничила с исступленностью. Работа для нее была самоцелью, а не трамплином к чему-то большему. Честолюбие было непонятно Эмми, как не могла она понять, что за удовольствие получает скалолаз от покорения все новых и новых вершин. Ведь горы так похожи друг на друга, даже если одна больше другой. Иногда ей казалось, что Джонни должен видеть пустоту своей жизни, постоянно отхватывая от нее все большие и лучшие куски. Складывалось впечатление, что он никогда не остановится, чтобы оценить то, что оказалось в его руках в данный момент. Джонни не понимал, что жизнь ценна сама по себе и не является средством для достижения какой-то цели.
Эмми выбросила из головы мысли о Джонни, недовольная тем, что позволила себе отклониться от главного. Ей необходимо связаться с Домом и с Джастином Грумом. Надо возобновить старые связи, старые знакомства, даже те, о которых она предпочла бы забыть. Но работа есть работа, статья есть статья. Может, она и не честолюбива, однако какое же это удовольствие — опубликовать хорошую статью!
Сначала она нанесет визит Сьюзан Уитфилд.
* * *Вид у Сьюзан был усталый, рот сжат, а в глазах сквозила грусть, которой не было во время их последней встречи четыре года назад.
Они тепло обнялись.
— Я так удивилась, когда ты позвонила, — сказала Сьюзан, проводя Эмми в залитую солнцем кухню. — Прошло столько времени!
— Да уж. Я скучала по тебе.
— Мне жаль, что наши пути разошлись после того, как вы порвали с Джонни.
— Мне тоже.
— Может, заварить чаю?
— Я бы лучше выпила кофе, если есть.
Пока Сьюзан готовила кофе, Эмми, сидя за кухонным столом, осматривалась. У нее остались яркие воспоминания об этой кухне, о широких деревянных полках с сияющей оловянной посудой, дровяной плите. Через открытые окна лился свет мягкого апрельского солнца. Вроде бы в кухне ничего не изменилось, однако она казалась другой.
— Так ты пишешь статью о Джастине Груме? — спросила Сьюзан. — Не знаю, большая ли тут от меня будет польза. Сейчас я не делаю для него никакой работы.
— Мне бы хотелось узнать от тебя кое-какие подробности личного характера, — ответила Эмми.
Она пошарила в сумочке и достала записную книжку, карандаш и одновременно включила мини-кассетный плейер, который всегда носила в сумочке.
— Не возражаешь? Это помогает мне быть точной.
Сьюзан пожала плечами.
— Как давно ты знаешь конгрессмена Грума? — спросила Эмми.
— Они познакомились с моим мужем в колледже. С тех пор мы дружим.
— У него в то время были обширные связи с женщинами, не так ли?
— Да, он довольно большой женолюб.
— И никогда не женился?
— Нет, Джастин не женат.
— А тебе известны какие-нибудь особые отношения — какая-то особая женщина, на которой он хотел бы жениться?
— Он часто поговаривал о том, что хочет жениться на мне, — со смехом отозвалась Сьюзан. — Я никогда не воспринимала это всерьез.
— А почему.
— Просто так. Я в любом случае не хотела вторично выходить замуж.
Эмми кивнула.
— Несколько лет назад он был очень близок с Вайолит Самнер. Ты ее знала?
— Не очень хорошо. Помнишь Тони? Она ее сестра и одно время возглавляла мою компанию, до того как вышла замуж за Дома. Так я познакомилась с Вайолит.
— Понятно.
— Насколько я помню, Вайолит интересовала Джастина так же, как все остальные его подружки, но не больше. Я ведь говорила, что он большой женолюб.
— А ты можешь сказать, долго ли он знал Вайолит?
— Дай-ка вспомнить… Вроде бы они познакомились, когда Тони устроилась ко мне на работу в «Уитфилд коммьюникейшнз». Приблизительно шесть или семь лет назад. Вайолит тогда была еще девчонкой. Джастин заинтересовался ею позднее.
— Ты это точно знаешь?
Сьюзан налила Эмми кофе. Все ее движения были грациозны, но тут внезапно рука дрогнула.
— Что ты хочешь сказать?
— Я слышала, что конгрессмен Грум весьма увлекся Вайолит почти тут же, как только узнал.
Глаза у Сьюзан сузились.
— Ей было всего пятнадцать или шестнадцать лет, когда они познакомились. Я не понимаю, о чем ты.
— Ты хочешь сказать, что Вайолит была в общем-то наивной, испорченной, глупой девчонкой?
Сьюзан снова нахмурилась.
— Пожалуй. Определенно, рядом с сестрой она производила именно такое впечатление. Тони весьма опекала ее.
— А почему, по-твоему, кому-то потребовалось убивать наивную, испорченную, глупую девчонку?
