Дмитрий Вересов - Медный всадник
– Подожди, подожди… – попросил он, пытаясь собраться с мыслями.
– Папа! – в дверях появилась статная девушка.
– Вера! – иногда она так напоминала ему Наташу в молодости, что становилось страшно.
Ей пришлось немного наклониться, чтобы чмокнуть отца в щеку.
– Как ты?!
– Спасибо, все в порядке, – сказал Домовой.
– Ты выглядишь очень усталым, – заметила Вера и передала Маркову объемистую папку с эскизами к будущему спектаклю.
В театре Верочка работала сразу и помощником дизайнера и порученцем – успевала везде. Домовой уже знал, что «Евгений» должен стать ее дебютом на сцене. Он не боялся за дочь. У Верочки были прекрасные физические данные – здесь, несомненно, работали гены матери.
– Оставь нас, пожалуйста, ненадолго! – попросил Домовой и прикоснулся к ее руке, извиняясь.
Вера кивнула, ничего не понимая. Она привыкла воспринимать отца немного несерьезно. Как одержимого чудака – про таких любят снимать комедии. Но сейчас у него какие-то тайны с Марковым, о чем-то они там шепчутся так долго. Странно все это.
* * *Последние полчаса Серафима шла пешком, чтобы размять ноги.
«Нужно раздобыть еще одного коня», – думал Невский, глядя на нее. Серафима была легкой, и ему нравилось, когда она доверчиво обнимала его за спину или ехала, сидя перед ним, но если удастся достать еще одного коня, они смогут передвигаться значительно быстрее.
– Так кто же такая эта Альбина?! – спросила Серафима. – Сегодня ночью ты снова шептал ее имя во сне… Ты давно обещал мне рассказать о ней.
– Я знал ее когда-то, но это было очень давно, лет так тысячу назад! – сказал он весело, хотя глаза его оставались холодны.
Сима вздохнула, поняла, что больше ничего не услышит. Как всегда.
– Я еще помню те времена! – она решила обратить все в шутку и протанцевала какой-то странный танец, которого Невский не знал. Очевидно, так танцевали уже после того, как он ушел.
Вокруг были только белые камни, похожие на черепа гигантов, которые когда-то, если верить легендам, заселяли Британию.
Где-то среди этих камней должен находиться портал. Это древнее место, гораздо древнее, чем руины старого монастыря.
С давних времен друиды окружали такие места камнями, подобными мегалитам Стоунхенджа. Они знали время, когда можно использовать их, возможно, знали и нужные ритуалы. Еще они знали, как опасно смертным путешествовать по коридорам времени. Потом старые боги были изгнаны. На месте капищ воздвигались храмы, старые секреты были прокляты, потеряны, забыты. Нужно было обладать нечеловеческим чутьем, чтобы отыскать этот портал в нагромождении старых камней.
– Ты уверен, что мы идем туда, куда нужно? – спросила она.
– Да, это где-то здесь! Интуиция мне подсказывает, что мы на верном пути.
– Ты говорил то же самое возле тех холмов, помнишь? – спросила она. – Там твоя интуиция тебя подвела!
– Я не ангел, у меня могут быть просчеты! – признал Невский.
На самом деле он и тогда не ошибся – просто тот портал оказался недоступен, Невский не мог знать этого заранее. Так же, как не мог сказать сейчас – не напрасно ли они прибыли сюда. Это станет ясно, когда они найдут сам портал, а для этого предстояло спуститься под землю.
Здание, с помпой презентованное городской администрацией театру Кирилла Маркова, было специально подготовлено к премьере спектакля, реклама которого последние полмесяца крутилась по ТВ, была размещена в прессе и на афишных тумбах. Джейн уделяла рекламе большое внимание. Может быть, даже слишком большое, как иногда казалось Маркову. Кирилл однако предпочитал не вмешиваться в ее административную деятельность. Богу – богово, кесарю – кесарево. Сам он посвятил немало времени обсуждению с главным художником театра оформлению будущего спектакля. Действо начиналось уже в фойе. Искусно расставленные источники света были почти незаметны, некоторые из них располагались за толщей воды, струившейся по стенам. Все это напоминало какие-то сказочные пещеры, наполненные сокровищами и странными существами. Существа, встречавшиеся зрителям, казалось, жили своей жизнью и не обращали ни малейшего внимания на людей. Они преследовали друг друга, скалили зубы или нежились в просторных гротах. Костюмы убедительно имитировали скользкие шкуры амфибий.
От первого шока, вызванного убранством фойе, некоторые успели отойти. Но даже сейчас голоса звучали тише, чем это обычно бывает. Те из зрителей, что собирались оставшееся до спектакля время посвятить телефонным переговорам, с удивлением обнаружили, что сигнал не проходит наружу ни в одной точке фойе. Выходить же на улицу никому не хотелось – погода не радовала.
Среди притихшей публики, невозмутимый и безразличный к причудливым декорациям, шествовал Александр Акентьев, в сопровождении жены и детей.
Для некоторых из гостей явление Акентьева было главным достоинством спектакля. Акентьев сдержанно кивал, принимая знаки внимания. Дамы бросали завистливые взгляды на его спутницу.
После того, как новый театр был официально передан Кириллу Маркову, его экстравагантные интерьеры были изменены в соответствии со вкусами нового владельца.
Однако Переплет мог уловить знакомые очертания сквозь все наносное, он видел и кукловодов, управлявших картонными облаками, плывущими над головами зрителей, и осветителей, движением руки превращающих голубое мерцание в розовое. Он пытался расслышать голос Ангелины, но она молчала.
По лицу Акентьева пробежала тень. Он понял, что его внутреннее видение блокируется здесь так же успешно, как и мобильные звонки. Послал про себя проклятие покойному Ван Хеллеру, принимавшему участие в проектировании здания. Показалось, что одна из масок, украшавших колонны фойе, похожа на физиономию суринамца, который к тому же корчит ему какую-то рожу, то ли желая предупредить о чем-то, то ли просто издеваясь.
– Пошел к черту! – сказал негромко Акентьев, и маска успокоилась.
Впрочем, Акентьев не сомневался, что встреча с Иволгиным закончится в пользу Ангелины. Безбожной не было поручено устранять физически Домового, это было ни к чему. Ценный работник, один из тех, кого Акентьев желал бы иметь при себе, пока не раскроются врата преисподней.
Альбина замерла перед нишей, в которой стояла печальная женщина, державшая на руках камень, словно ребенка.
– Это что-то должно означать? – спросила она Александра.
– Не знаю, – сказал Акентьев, – какая-то аллегория, но мой культурный багаж, видимо, недостаточно велик, чтобы ее оценить!
– Александр Владимирович, – рядом возник Курбатов.
Накануне они встретились на нейтральной территории, чтобы обсудить детали мирного соглашения. Инициатором его выступил Егор Курбатов, почувствовавший, что в противном случае Акентьев может уничтожить его раньше, чем проект «Чистая Балтика» вступит в заключительную стадию.
