Лиза Джексон - Звонок с того света
«И кто эта женщина, сыгравшая роль Анни Сигер?»
Такой вопрос напрашивался сам собой.
Портрет со снятыми компьютерным специалистом очками словно издевался над Бентсом, намекая ему на что-то, им упущенное. Может, на слепые глаза Франклина на стодолларовых банкнотах, щедро разбрасываемых убийцей?
Но в чем смысл намека? И связано ли это со странной удавкой, которой он пользовался, оставляя цепочку маленьких, но глубоких ранок на шее своих жертв? А рассуждения о грехе и покаянии? С какой целью он вываливает этот словесный мусор на голову радиослушателей? Зачем он обставляет убийство как религиозный ритуал? Не слишком ли все это сложно и запутанно?
Бентс решил тщательно проверить, кто из знакомых Саманты по Хьюстону мог быть замешан в истории с Анни Сигер. Под первым номером он поставил в список Тая Уиллера. Новоявленный сосед доктора Лидс уж как-то слишком стремительно ворвался в ее жизнь. Место и время для своего появления на сцене он вряд ли выбрал случайно.
Не могло это быть простым совпадением. Она возвращается из неудачного отпуска в Мексике, потеряв там документы и повредив ногу, рвет все отношения с потенциальным женихом Дэвидом Россом, а тут поблизости объявляется писатель, собирающий материалы о давней трагедии, и подозрительно быстро становится ее любовником. Копам, отправленным наблюдать за домом Саманты, Бентс вполне мог доверять, так же, как и архивным данным, полученным из Хьюстона. Полицейские отчеты не оставляли сомнения, что причиной смерти Анни было самоубийство. Можно ли сделать вывод, что Тай Уиллер решил поймать легкий доллар на сенсации и сам заварил все варево? Что бывшие копы способны на всякое, Бентсу было хорошо известно.
Приняв и прочитав срочный факс из лаборатории, Бентс не удивился тому, что в номере отеля были обнаружены волоски от рыжего парика. Все сходилось.
Его одиночество длилось не более пяти минут и было нарушено приходом начальства.
Мелинда Джаскил распахнула дверь, стала на пороге, оперлась плечом о косяк и, скрестив руки на груди, принялась сверлить Бентса глазами. Из-за ее спины в кабинет хлынула волна звуков – голоса, трели телефонов, стук по клавишам компьютеров. Бентс изобразил на лице приветливую улыбку.
– И до чего ты додумался, наш мудрец?
– Думаю, что есть один псих, но, возможно, есть и второй.
– На такой вывод и моих мозгов хватает. Через час мне предстоит выдать что-то прессе. Я, разумеется, буду предельно краткой и подслащу, как смогу, горькую пилюлю, но все же обязана буду признать, что мы имеем дело с серийным убийцей, и посоветовать женщинам крепче запираться и вообще лучше сидеть дома и не шастать в ночное время по улицам. Мы распространим его фоторобот и предупредим, что любой контакт с личностью, схожей с портретом, чреват опасностью. Ну и, конечно, откроем «горячую линию» для звонков.
Боюсь, что мы получим их шквал, причем все без толку, но это рутинная процедура. Ключевые улики и то, что могло быть известно самому убийце, мы сохраним в тайне, иначе нам не отвязаться от чокнутых, пожелавших сделать признание и присвоить чужие лавры. Такое, ты знаешь, случается сплошь и рядом. Я говорила с ФБР. Они будут сотрудничать с нами.
– Ты не собираешься упоминать о причастности убийцы к «Полуночным исповедям» и к Саманте Лидс?
– Пока нет. Кстати, ты уже известил ее?
– Собираюсь сделать это не по телефону и подскочить к ней домой. Насколько я понял, она была близко знакома с Лианн Жаквиллар. Девушка входила в группу трудных подростков, с которыми доктор Лидс проводила занятия в Боучеровском центре, и, очевидно, не очень-то ладила с мамашей и отчимом.
– Я говорила с Марлеттой. Теперь она не Жаквиллар, а миссис Воган. Признаюсь честно, она далеко не подарок.
Мелинда тяжело вздохнула. Бентс сочувственно кивнул:
– Я так и думал. А теперь послушай, Мелинда. Мне это показалось заслуживающим внимания. Когда псих в последний раз звонил Саманте Лидс на радио, он угрожал ей. Он сказал... подожди секунду, я хочу процитировать это точно... – Бентс углубился в свои записи, перелистал несколько страниц и торжествующе поднял палец вверх. – Вот, нашел! «Знай, что произошедшее сегодня ночью случилось из-за тебя, в наказание за твои грехи. Тебе надо покаяться, Саманта, умолять о прощении».
Он захлопнул пухлый блокнот и отложил его в сторону.
– Хотя убийство Кэти Адамс прошло в день рождения Анни Сигер, это показалось простым совпадением, делом рук другого психа со своим почерком. Я считал, что праздничным тортом, оставленным в буфете радиостанции, все и ограничится. Но я ошибался. Мы получили еще один труп. – Рик ткнул пальцем в фото последней жертвы. – Вот эта девушка, Лианн Жаквиллар, убитая парнем, зарегистрировавшимся в отеле как «Джон Фазер». Тут даже не «тепло», а совсем «горячо», Мелинда. Явно это «отец Джон», который изводит угрозами и требует покаяться нашего любимого доктора Саманту. Все сходится, Мелинда.
– Согласна, но откуда взялась женщина, сыгравшая роль Анни?
– Подружка или нанятая за гроши актриса. Боюсь только, что ей не посчастливилось. Ее труп исчезнет в болотах, или мы обнаружим его в морге. Но все-таки надо проработать версию, что она тоже причастна. Может быть, девчонка сама вызвалась, потому что у нее свои счеты с доктором Лидс. Она ее ревнует, завидует, мечтает занять ее место, конкурирует с ней...
– Но ты сам говорил, что разговор с Анни был заранее записан с пробелами, – напомнила Мелинда. – Вот и простое объяснение. Заплатил, сунул в руки текст, прорежиссировал паузы. Разве трудно найти на улице особу, согласную за сотню сыграть хоть Офелию?
– Ты рассуждаешь, как мой друг Монтойя. Он убежден, что за каждым преступлением кроется материальный интерес.
Мелинда иронически усмехнулась:
– Вот поэтому-то я и соединила вас. Вы дополняете друг друга. Ты – последний идеалист в наших рядах.
– Может быть, но не последний в Новом Орлеане. Тут полно влюбленных девчонок...
– И Дон Кихотов, и фанатиков... Но и фанатики знают, как применять такое безотказное средство, как деньги.
Монтойя влетел в кабинет, подобно маленькому смерчу, причем прохладному. Несмотря на жару и облегающую кожаную куртку, он выглядел свежим, как только что сорванный с ветки фрукт. Мелинда посторонилась, пропуская его, но то, что его появление вызвало у нее положительные эмоции, явно отразилась на ее лице.
– О каких фанатиках идет речь? – поинтересовался Монтойя.
– О Дон Кихоте, который обосновался в этом кабинете, – съязвила Мелинда.
– Откуда ты знаешь такую кличку, шеф? – спросил Монтойя.
– Я кое-что почитываю, чтобы разгадывать кроссворды. А тебе, с твоим испанским происхождением, стыдно думать, что эта уголовная кличка.
