Александр Афанасьев - Любовь, опаленная огнем
— Поздравляем девочка! — сказала Валерия Коллингвуд, поправляя мундир, — Ты встала взрослой! Приведи себя в порядок, а потом можешь отдохнуть на моем топчане, — заметив кивок Джоаны, — Валерия обернулась ко всем находившимся на КП бригады, — на а нам всем нужно приготовиться к бою. Я думаю, что день сегодня будет жаркий.
Саманта и Кэт поцеловали своего командира, и, выйдя из КП направились по траншее в капонир, где было укрыто их орудие.
Глава 2
Саманта пребывала в задумчивости сидя в капонире, опершись спиной на холодный металл, остывшей за ночь 47-мм пехотной пушки Виккерса, оснащенной разборным лафетом и способной стрелять трехфунтовыми снарядами почти на семь с половиной тысяч ярдов.
В утреннем освещении легкая дымка тумана становилась синеватой, окутывала все и даже придавала какой-то таинственный вид низине, откуда должно было начаться наступление немецких войск.
Через некоторое время Кэт уселась рядом с ней, положив ей голову на плечо. Им оставалось ждать. Вначале атрподготовка, затем авианалет, а потом боши пойдут в атаку. Им, и остальным номерам их орудийного расчета, нужно будет успеть выкатить пушку из укрытия и открыть огонь по врагу. Но это потом, а сейчас самое трудное — ждать. В гнетущей тишине утра ночи до них доносился лишь редкий собачий лай. Присевшие рядом Алисия Шмарстоун и Эллис Валлах, не стесняясь ее и Кэт, стали ласкать друг друга. Саманта лишь бросила на них рассеянный взгляд, ее мысли были о другом.
— Ты устала? — спросил Кэт, глядя на напряженное лицо подруги. — В чем
причина? Саманта ответила каким-то уклончивым жестом.
— Ты не находишь, что Валерия просто бесподобна! А Джоана такая чистая и наивно-непосредственная? — Саманта молча кивнула головой. Тогда, восхищенно улыбнувшись, Кэт сказала ей:
— Ты знаешь, мне кажется, что они вдвоем, украсят наши с тобой отношения. Придадут им новые сочные краски.
— Ты полагаешь, что с новым пополнением будет то же самое? — Вырвавшийся у
нее вопрос невольно прозвучал провокационно.
Кэт бросила на нее беглый взгляд. Она не могла уловить о чем думала ее подруга.
— Я что-то не очень тебя понимаю, — ответил она.
— На самом деле?
— Почему этот агрессивный тон в отношении пополнения?
— У меня какое-то плохое предчувствие, что там окажется женщина, которая попытается разрушить нашу любовь.
— До настоящего момента я вроде не давала поводов для такого, — ответила Кэт вполне искренне, но по интонации голоса Саманта заподозрила, что она сама посеяла сомнения в своей подруге.
Она продолжила резким тоном:
— Тем не менее это тема с большим смыслом. Уж скажи честно, ты пыталась мне изменить? Кэт с жаром парировала:
— Я тебя не понимаю. Куда лучше, если бы ты все объяснила.
Снаружи донеслись звуки начавшейся артиллерийской подготовки. От разрывов 150 мм и 105 мм немецких снарядов земля задрожала. Они прижались друг к другу. По звукам сбоку музыки она поняла, что вторая парочка — Алисия и Эллис перешли к активным ласкам, и в нарушение устава стали снимать с себя обмундирование.
— Я не знаю, что меня так тревожит, какой-то внутренний голос! — уже спокойнее повторила Саманта.
— Что тебя смущает? С тех пор как мы вместе, мы никогда не расстаемся, и подруги, если они у нас появляются — общие на двоих. Неужели ты думаешь, что я метнусь за какой-то юбкой?
Делая усилие, чтобы взять себя в руки, Саманта тем не менее не без упрека в голосе сказала:
— Прежде всего, ты могла бы со мной поговорить. Потом, я не знаю, к чему готовиться. Это совершенно новая для меня ситуация, и я немного побаиваюсь. Насколько помню, в Манчестере, у девушек более примитивное воспитание, и у них нет утонченности и воспитанности, как и все провинциалки они привыкли брать силой и грубостью.
После паузы она нерешительно продолжила:
— У них и у нас образ жизни настолько различен… Мне не хотелось бы
ссориться с ними, но не менять же свой стиль жизни! Я не могу принять их грубость и примитивизм!
— Не волнуйся, пожалуйста, мы сумеем от них защитится. Тем более вы будете у них свои друзья… Нет никаких оснований для того, чтобы они вмешивались в нашу жизнь.
— Да, именно это-то и предполагается… Вначале они мирные овечки. А потом очень скоро обнаруживается, что у тебя рабский ошейник на шее и ты им прислуживаешь. Почему бы не произвести набор пополнения в другом месте?
— Послушай, давай не будем паниковать раньше времени! Кроме того, Эта позиция очень просторна, и здесь должна обороняться дивизия, а не бригада, я думаю, что новенькие быстро растворяться среди нас, и начнут перенимать наши традиции, а не насаждать свои. Давай лучше приготовимся к бою, там наверху вроде начало все стихать. — Кэт встала и подошла к траншейному перископу. — Пока не видно, но с артподготовкой боши уже закончили.
Саманта рывком встала на ноги и крикнула:
— Эй! Алисия, Эллис! Пришло время собирать камни.
Лежащие на брезенте, постеленном на бетонный пол капонира, девушки нехотя оторвались друг от друга и стали быстро приводить себя в порядок. А затем, все вчетвером взялись за самое трудное — стали выкатывать пушку, весящую почти шестьсот пятьдесят фунтов из крытого капонира, вверх по наклонному пандусу, на боевую позицию накрытую сверху маскировочной сетью. После этого стали вытаскивать наверх ящики со снарядами.
— Внимание, воздух! — раздался над позициями 14-й добровольческой бригады, звонкий голос Сары Мазелевич, — Лево тридцать пять, дистанция шестьдесят тысяч ярдов, высота три тысячи футов девять штурцкампффлюгцойгов Ju.87 «Штука» с двигателем "Юмо-211"!
Сара Мазелевич была блеклой и невыразительной девушкой, с нескладной фигурой, и очень худыми и узкими бедрами. Она обладала музыкальным слухом и с раннего детства ее заставляли заниматься музыкой. Если бы не знакомство, а затем любовь, вспыхнувшая между ней и Катажиной Жовелецкой, то она наверняка бы сейчас находилась в Варшавском гетто или концлагере. Но боязнь того, что ее родня узнает о ее отношениях с Катажиной и учинит над ними расправу, заставила ее в июле 1939 года сбежать вместе с подругой в Лондон, к польской родне Катажины. Принудительные занятия музыкой, очень травмировали душу Сары, и получать наслаждение от любви она могла только под громкую симфоническую музыку, что создавало определенные трудности в возможности нормальной жизни с Катажиной. В Лондоне, до начала войны, на них, как только они включали патефон с пластинкой Баха или Бетховена, постоянно жаловались соседи, и им пришлось несколько раз сменить квартиру. Попав на фронт, где как им казалось никто не будет мешать, обнаружилось, что громко звучащая музыка привлекает внимание артиллерийской инструментальной разведки (АИР) немцев, и через десять пятнадцать минут в то место, где начинает звучать патефон, прилетают тяжелые фугасные снаряды. После двух неудачных попыток, одна из которых закончилась частичным разрушением блиндажа, и ранением Сары осколком снаряда в бедро, они с Катажиной стали уделять друг другу внимание во время артиллерийской подготовки немцев, когда за грохотом взрывающихся на позиции английской бригады немецких снарядов, совершенно не слышно громко звучащего патефона.
