Мартина Коул - Сломленные
— Одна из подозреваемых попыталась покончить с собой этим утром. Она прокусила себе вену на запястье. Я не знаю, что сделаю за это с Дэйвом Голдингом. Я ему велела следить за ней. Мне срочно надо в больницу, ее, наверное, можно спасти. — С этими словами Кейт исчезла в душе.
Патрику пришла мысль прыгнуть за ней в душ, так как он ощущал привычное утреннее возбуждение. К счастью, он вовремя понял, что сейчас подобные шалости неуместны. Когда Вилли постучал в дверь и внес кофе и газеты, Кейт уже одевалась. Она поцеловала Патрика и пошла к двери. У порога она обернулась:
— У тебя все в порядке, Пэт?
Он кивнул:
— Конечно. А у тебя?
Она усмехнулась:
— Как никогда. Поговорим позже.
Она ушла, и ему стало грустно. Он так сильно ее любил, но понимал, что живет в долг. Ему еще предстояло заслужить ее любовь.
Регине наложили шесть швов на запястье. Кейт глядела на нее и удивлялась тому, как неудачно складывалась жизнь этой женщины. Когда Регина была спокойна, то становилась почти красивой: правильные черты, густые рыжие волосы, которым не хватало только хорошего ухода. Разглаживались морщины, из глаз исчезала настороженность, открытый взгляд вызывал симпатию.
Кейт взяла руку Регины в свою, ласково пожала и почувствовала робкое ответное пожатие. Кейт вспомнила о своей дочери Лиззи. Некоторое время та тоже принимала наркотики, но рядом с Лиззи постоянно находились ее мать и бабушка. Регине же, как выяснилось, не на кого было опереться, не с кем поделиться своими бедами. Все ее достояние — трое детей, муниципальная квартира и наркотики. Смертельная комбинация. Одиночество — худший тип несчастья, это Кейт хорошо знала.
Она увидела, что Регина открыла глаза.
— Тебе лучше, — сказала Кейт тихо. — Постарайся уснуть.
Регина еще находилась под действием таблеток. Она кивнула и хрипло произнесла:
— Я никогда не причиняла вреда своему малышу… Никогда. Единственный человек, которому я вредила, это я сама.
Кейт не нашлась, что ответить.
Выйдя из больницы, Кейт закурила и присела на скамейку, чтобы собраться с мыслями. Она вспомнила, как приходила в эту больницу к Мэнди, дочке Патрика. Перед глазами Кейт стоял образ Мэнди, лежащей на больничной койке после операции. Череп ее хирурги вскрыли, чтобы снять давление на опухший мозг. Мэнди Келли зверски избили. В ту ночь Кейт не сомкнула глаз — она дежурила в больнице, а отец Мэнди — этот сильный мужчина, к тому же крупный местный бизнесмен — завоевал не только ее уважение, но и любовь. То, как переживал Патрик несчастье с дочерью, затронуло чувствительные струны в ее душе.
К тому времени Кейт уже десять лет работала в сыскном отделе полиции и узнала о жизни достаточно, чтобы понять человеческую суть Патрика Келли. Она знала: по меркам порядочных граждан он был плохим человеком. Но он жил по другим жизненным правилам, и приходилось признать, что эти правила работали на него. Вдобавок ее собственный начальник Ретчет состоял в сговоре с Келли.
И все-таки какая-то сила влекла Кейт к Патрику Келли. Она многое ему простила и предпочла поверить в него и в то, что он изменится ради нее.
Патрик бросил криминальные дела, стал законопослушным гражданином. Такого доказательства любви Кейт вполне хватило. Она решила связать с Патриком свою жизнь и больше не противиться зародившейся любви.
Для такого человека, как Патрик Келли, повернуться спиной к собственному прошлому означало проявить огромное мужество. Такого человека можно любить и уважать. И она действительно любила его всем сердцем.
Патрик сидел в оранжерее и с удивлением слушал Вилли.
— Кажется, Микки был связан с Джоуи Партриджем и Джеки Ганнером, — сообщил Вилли.
— Кто тебе это сказал?
Вилли пожал плечами:
— Я многое слышу на улице, Пэт. Я же еще живой, черт возьми!
— Н-да, похоже на то. Но что за дела у него были с ними?
Вилли усмехнулся:
— Старая профессия. Скажи по правде, Пэт, Микки всегда занимался птичками, то есть шлюхами?
Патрик почувствовал, как его охватывает злоба против покойника. Даггон, проклятый сутенер!
— Не европейские ли птички? — спросил Патрик.
Вилли кивнул.
— Откуда у тебя такие сведения?
— Птичка на хвосте принесла, — скаламбурил Вилли.
Патрик усмехнулся, видя самодовольное выражение лица своего помощника, и спросил:
— Думаешь, именно они разделались с ним?
Вилли развел руками:
— Ну кто-то же сделал это, Пэт. Микки мог иногда действовать как последний сутенер. Даже мне иногда хотелось разбить ему башку.
— Да, многие наверняка хотели разделаться с Микки. Итак, откуда они привозили птичек?
— Из Паддингтона, как обычно. У них там было несколько квартир. Завлекали нескольких девчонок, накачивали их наркотиками, затем Микки предлагал им спасение. Они готовы были на все, только бы выбраться из страны. Он все устраивал, затем отбирал у них паспорта и прочие документы и говорил, что они должны отработать потраченные на них деньги. Конечно, он врал — ведь он, наоборот, зарабатывал на девчонках большие деньги. Если же они начинали огрызаться, он отсылал их в такое место, где вправляют мозги. Я всегда говорил, что Микки мерзавец.
Патрик вздохнул:
— Ну, теперь он вышел из игры. Кто будет искать ему замену?
— Его партнеры. Я думаю, они захотят с тобой встретиться.
— Если я сам не захочу первым их увидеть, — сказал задумчиво Патрик. — Приготовь машину пораньше, Вилли. Мы с тобой поедем, так сказать, на охоту за паразитами.
Вилли вышел, а Патрик почувствовал, как сжалось его сердце. Если бы Кейт узнала о том, что он задумал, она бы вырвала у него яйца и повесила их в столовой.
Он знал: все думали, будто он отрекся от прошлой жизни ради Кейт, хотя она и не смогла поймать убийцу его дочери. Дочь он боготворил, обожал, она составляла для него смысл жизни. Потеряв ее, он, по мнению многих, размяк, утратил твердость. Ну и ладно, пусть думают что хотят.
За последние несколько лет Кейт и Патрик убедились, что прекрасно подходят друг другу. Пугало теперь лишь неведение Кейт. Она считала, что он теперь на правильном пути и сомнительные дела, которыми он занимался раньше, от массажных заведений до рэкета, остались в прошлом. Он в отчаянии закрыл глаза. Стоит ей узнать о последних событиях, и она взорвется. Кто посмеет осудить ее? Келли понимал: он — последний лживый гад.
В тот день, когда Кейт переехала к нему, он обещал ей стать праведнее католической монахини, но не сдержат слова. Собственно, он и не собирался выполнять свои обещания.
