Никита Ветров - Без тормозов
— А что, много таких у вас в поселке? — между делом крикнул он механику. — Я имею в виду заброшенные хижины.
— Хватает. — Мастер сунул руки в широкие карманы своего комбинезона.
— А где, подскажете?
Петрович напряг свою память. Если бы не любовь к отечественному кинематографу, вряд ли он стал бы дальше общаться. Это вообще на него было мало похоже — бросить работу на середине, чтобы целых полчаса торчать на улице и болтать с кем попало. Но чего не сделаешь ради главнейшего из искусств.
— Кажется, вон тот, с деревянной крышей… да и на следующей улице дворов пять ничейных есть.
— Здорово! Это просто замечательно! А администрация-то где?
— Да прямо езжайте, а там, на месте, увидите. Не проскочите.
— Спасибо. — Настроение рыжеволосого киношника снова поползло вверх. — Громов! Давай, поехали в центр, что-то подсказывает мне — натурные съемки у нас все-таки состоятся!
Виктор с готовностью скинул с себя поднадоевший автомат, забросил его в коляску и нажал ногой на заводную педаль. Двигатель слабенько чихнул, но запускаться не спешил. Склонившись над раритетной техникой, возрасту которой мог позавидовать любой долгожитель, Громов сосредоточенно принялся проверять контакты. Он в технике разбирался неплохо, с детства сам чинил сначала мопед, потом отцовский «Днепр», потом еще кучу разнообразных механизмов. Вот только с таким мотоциклом раньше сталкиваться не приходилось. На первый взгляд все было в порядке, и Виктор попробовал завести его еще раз. Снова результат оставил желать лучшего. Лишь третья попытка оказалась более-менее удачной: мотор ожил, затарахтел, выпустив из глушителя сизые клубы бензинового дыма, но как только парень тронулся с места — снова смолк. Громов хотел тихо ругнуться, но сдержался. Одна из самых основных заповедей байкера заключается в том, что мотоцикл никогда нельзя ругать. Как говорится, если он у вас плохо заводится или часто ломается, значит, вы его не любите, и он вам платит тем же. Стало быть, бороться с его недугом можно только любовью.
Петрович молча наблюдал за упражнениями молодого человека, стоя у ворот своей мастерской. Он с самого начала обратил внимание на мотоцикл — такой не часто встретишь. Настоящий «Zuendapp», причем времен Второй мировой, а не более поздние версии знаменитой марки. Кино ведь снимают, черти! Наверное, и танки настоящие подогнали для съемок.
Подойдя к строчащему в своем блокноте парню в кожанке, механик пихнул ногой небольшой камешек. Сам он редко заводил беседы, поэтому слегка замялся, не зная, с чего лучше начать разговор.
— Про что фильм-то будет? — Слух прирожденного механика продолжали резать бесплодные попытки Виктора справиться с непослушным механизмом.
— Будет суперфильм! — не отрываясь от дела, отозвался Вилин. — Режиссер надеется, что ему удастся повторить успех «Сталинграда» и «Они сражались за Родину». В общем, про Великую Отечественную картина, в двух словах не расскажешь. Совместный российско-немецкий проект: бабло, в смысле, деньги — иностранные, а режиссер и все остальное — наше. Есть пара германских актеришек, так, второго-третьего плана. А в основном — и главные, и массовка… кстати, босс договорился — целый батальон для съемок сражения пригонят. Вот это будет класс. Голливуд со своей компьютерной графикой и рядом не валялся!
— А назовете как?
— Э-э… у нас не принято до конца работ название выдавать. Но вам, так и быть, скажу — все-таки помогли, подсказали, что и как… Короче, «Битва за Волгу». Но это рабочее название, все может и поменяться.
— Неплохо. Вы, это… скажите парню, чтоб технику не мучил. Пусть ко мне в цех загонит — я гляну. Там хитрость одна есть.
Вилин удивленно приподнял бровь, но механик не дал ему договорить:
— Я бесплатно сделаю. Такой мотоцикл… рядом постоять — уже за счастье.
Ассистент режиссера даже несколько опешил от такой щедрости. Сегодня ему положительно фартило. Недолго думая, он окликнул Громова:
— Виктор! Завязывай издеваться над реликтом! Толкай его сюда, в гараж!
— В мастерскую, — скромно поправил его механик. — Меня Петровичем зовут, если что…
— Не представляете, как приятно познакомиться! — Вилин прошел следом за мастером в его «святая святых», куда Гром уже с трудом закатывал тяжелый агрегат. — А по имени?
— Петрович.
— А-а…
Механик присел на корточки перед трехколесной машиной, прищурил глаз, склонил голову набок. Виктор, словно оправдываясь, развел руками:
— Я вроде бы с ним бережно обращаюсь…
Петрович молча кивал. К водителю на этот раз у него особенных претензий не было: за мотоциклом следили, это бросалось в глаза. Разве что опыта недоставало, чтобы с такой старой моделью разобраться.
— Щас исправим. — Механик поднялся с места, чтобы взять отвертку. — Тут немного подрегулировать надо.
Громов с искренним интересом следил за каждым его движением. Этот сутулый мужичок в синем комбинезоне вызывал уважение — так уверенно и скоро работали его крючковатые пальцы, и так покорно выполнял все его замыслы металл.
Вилину все это было не так интересно, все-таки не тот профиль. А поскольку заняться больше было нечем, то он просто стал разглядывать внутреннее оснащение мастерской. Как ему показалось — все было на довольно высоком уровне. Внимание привлек пузатый чемоданчик, в который то и дело нырял механик. Подойдя поближе, он восхищенно присвистнул:
— Ничего себе! Да тут, если разобраться, можно луноходы строить! Сколько тут всего? Тысячи?
Петрович перехватил его взгляд и приосанился.
— Всего пара сотен единиц, — скромно заметил он. — Нравится? Мне тоже. Единственный экземпляр. Ни у кого такого нет больше!
— Да вы что? Надо же. На заказ, наверное, сделан?
— Ага.
Петрович уже покончил с регулировкой двигателя, но попытку Виктора запустить его пресек. Подставив под мотоцикл специальное корыто, он слил отработанное масло из картера и, сходив в дальний угол, заполнил двигатель новым.
— А что за марка? — живо поинтересовался Громов, поскольку на канистре никаких обозначений не было. Ему ведь еще долго предстояло обслуживать этот агрегат и хотелось знать о нем все до последней мелочи, чтобы не оказываться более в таких конфузных ситуациях, когда в самый нужный момент шедевр немецких мотоконструкторов вдруг начинал капризничать.
— Не волнуйся. Для твоего мотора — самое оно! Поверь на слово…
В гараж заглянула Эльвира, которой до смерти надоело торчать на улице на всеобщем обозрении, тем более что в форме немецкого солдата она сама себе совершенно не нравилась.
