Дороти Иден - Удар в десятку
— А когда она вернется? — настойчиво выясняла девочка.
— Я не знаю. Может, совсем не вернется. Но если ты привезла молоко — я возьму. Я остаюсь. Девочка стрельнула в нее глазами.
— А что случилось? Мисс Мейсон уехала? А вы новая учительница? Или кто?
— Нет, я не новая учительница. Я просто приехала навестить Камиллу. Но она уехала и выходит замуж.
— Ого! — присвистнула девочка. — А что Он говорит?
Она явно подчеркнула слово «он».
— Может, ты лучше знаешь? — проговорила Элис.
Девочка слезла с велосипеда и с удовольствием принялась рассказывать:
— Я Тотти. Я работаю на ферме у мистера Дэлтона Торпа и его сестры. (Дэлтон! Еще одно Д. Может, это он нетерпелив?) Он такой красивый, — продолжала Тотти. — И она тоже. Она обожала мисс Мейсон и часто приглашала ее почитать или еще там для чего‑то. У них редко кто бывает. Я думаю, она хотела, чтобы ее брат женился на мисс Мейсон, и вообще все было на это похоже. Любая девушка с ума бы сошла от него. И от того, что он мог ей дать.
— А что он мог? — спросила Элис, презирая себя за то, что стоит и сплетничает с молочницей. Но, чувствуя, как это важно, она не могла упустить такую возможность.
Тотти хитровато посмотрела на нее.
— Нехорошо, если я про такое расскажу. Ну, это я только так думаю. О Боже! И за кого же она вышла замуж? Не за того же нового водителя автобуса, который крутился возле нее?
Элис вдруг почувствовала, что ей не нравится фамильярность Тотти.
— Конечно, нет, — суховато сказала она. — И вообще я его не знаю.
— Да? А вообще она была такая, немножко вольная, да? Вот это удар так удар для мистера Торпа. Он прямо влюбился в нее. Это точно. — И тоном взрослой женщины Тотти добавила, садясь на велосипед:
— Если бы я вела себя с мужчинами так, как она, я бы пустила себе пулю в лоб!
Эти слова неприятно ударили по сердцу, и Элис вошла в дом.
Рыжий кот поплелся за ней, громко мяукая. Она налила ему в блюдце молока. Пока кот лакал, она вдруг решила прочитать письмо, которое привезла Тотти. Элис не стала искать себе оправдание, она просто почувствовала, что в нем, возможно, ключ к разгадке странного поведения Камиллы. И она должна им воспользоваться.
На листочке было написано: «Я так по тебе скучаю, дорогая. Где ты? Придешь ли сегодня вечером?» Подписи не было. Пожалуй, Тотти права. Каким бы ни был Дэлтон Торп, он тоже, без сомнения, поддался чарам Камиллы.
Неужели на всем побережье нет других женщин? Камилла — не такая уж неотразимая красавица. Конечно, она привлекательная, но простушка, падкая на лесть. И ей, конечно, нравилось, что вокруг вьются трое мужчин, и все они пляшут под ее дудку. А в запасе был еще кто‑то? И что же, когда кто‑то более подходящий неожиданно подвернулся, она без колебаний убежала с ним? Но Элис никак не могла отделаться от чувства, что Камилла где‑то поблизости, и один из известных ей мужчин, чье имя начинается на букву Д знает больше, чем говорит. «Д, слишком нетерпелив». Вот где может скрываться разгадка. Элис открыла ежедневник и принялась изучать записи. Она подумала, что, если Камилла выскочила замуж столь внезапно (а когда она писала Элис, такого проекта еще не было), она наверняка бы сделала пометки на ближайшее будущее. Элис полистала календарь и на дате следующего дня увидела: «Обед с Дод. Дод говорит, что убьет меня, если я нарушу обещание». Дод, подумала Элис. Это могло быть любовное прозвище Феликса — сокращенное от Додсуорта. И по‑дружески его тоже можно так называть. Итак, еще одно Д. Треугольник из Д! «Дод говорит, что убьет меня…»
Феликс вполне мог походя бросить такие слова а глупая Камилла — отнестись к ним со всей серьезностью. Или действительно все так серьезно?
Феликс ведь прямо сказал: «Я этому не верю», — когда Элис сообщила о замужестве Камиллы. И так быстро перевел разговор с отсутствующей подруги на нее, Элис. Феликс, беззаботно смеясь, сказал:
«Нет!» И все‑таки Камилла выходит замуж за какого‑то незнакомца. Ее письмо на камине — правда. Она умчалась второпях, у нее даже не было времени упаковать вещи, отменить встречу с Феликсом. В шкафах все перевернуто, словно она очень торопилась и кидала вещи в чемодан, почти не глядя… В шкафу осталось теплое пальто, несколько платьев и туфли. Она за всем этим пришлет. Она слишком бережлива, чтобы все это бросить. Элис не помнит, чтобы Камилла когда‑нибудь расставалась с одеждой, если можно было ее заштопать или переделать. И кроме того, повсюду стоял запах духов, ее гвоздичных духов. Казалось, она рядом, в соседней комнате, и сейчас раздастся ее высокий голос. Элис заметила клочок бумаги на туалетном столике, под пудреницей. Еще одна заметка на память? «Купить нафталиновые шарики в городе в среду».
Среда как раз была обведена на календаре красным. День, когда Камилла собиралась сделать что‑то важное. Купить нафталиновые шарики? Какая проза! Это никак не вязалось с романтическим замужеством. Город — вероятно, Хокитика. Элис поняла, что подруга собиралась поехать туда в среду.
Знала ли она, что больше не вернется? Элис почувствовала сильный голод и вспомнила, что в доме нет никакой еды. Надо пойти к Дандасу Хиллу и занять немного хлеба или напроситься на завтрак.
— Я скоро вернусь, — объявила она коту и птице.
(Этот деревянный коттедж с маленькими обитателями чем‑то напоминал ей сказки братьев Гримм. Может, здесь есть и людоед?).
Уэбстер поскакал за ней к калитке, захлопав подрезанными крыльями, и строго сказал:
— Уходи скорее. Скорее.
— Да ну тебя, — отмахнулась Элис. — Не надоело?
Девушка заторопилась вниз по дороге. Высокие деревья, папоротники, пение птиц на туях — чем не рай?
Прямо за поворотом она увидела вывеску: «Дандас Хилл. Снаряжение для альпинистов и фотография».
К высокому старому дому, уютно устроившемуся среди густой листвы деревьев и гигантских древовидных папоротников, вела длинная дорожка, обсаженная по обеим сторонам георгинами с поникшими от дождя мохнатыми головками. Одно из больших окон фасада служило витриной магазина. Когда Элис подошла поближе, то увидела там лыжи, ботинки для скалолазов, носки из грубой шерсти. И очень красивые фотографии ледника и снежных пиков.
За кустами виднелись зеленая долина, окруженная горами, и длинное здание отеля. Уединенности, которую Элис ощутила прошлой ночью, на самом деле не было. Коттедж Камиллы находился всего в четверти мили от маленького горного селения.
Это открытие вдохновило Элис. Она прошла между яркими шапочками георгинов к дому Дандаса и нажала на звонок.
Хозяин сам открыл дверь. Похоже, он только что оделся. Его щеки блестели после бритья, а седые волосы торчали ежиком. Под глазами она заметила мешки, будто Дандас сильно устал, а сами глаза казались странно бесцветными, как у кошки на ярком солнце. Его невысокая фигура имела склонность к полноте. Весь он казался воплощением здравого смысла, доброты и надежности. Смущали только глаза.
