Линда Ховард - Умереть, чтобы угодить
— Это же замечательно! — воодушевленно отозвался страховой агент. — С какого он канала?
Судья поджал губы.
— Забыл… — через минуту признался он. — Но какая разница? Они приедут завтра утром, в восемь.
Сара сумела скрыть недовольство. Второй день подряд ее жесткий график будет нарушен. Но судья искренне радовался тому, что его любимицу покажут по телевизору. Все его друзья-пенсионеры не утратили духа соперничества и по привычке состязались в чем могли: играли в покер и шахматы, рассказывали анекдоты — постоянно старались переплюну друг друга. Теперь у судьи появилось завидное преимущество. И даже в отсутствие этой причины Сара не смогла бы отказаться от интервью: она ни на минуту не забывала, что судья ее работодатель.
— Я подготовлюсь, — пообещала она, уже начиная мысленно корректировать график, чтобы ничего не забыть и не упустить.
Глава 3
По утрам он неизменно смотрел один из местных каналов, одновременно прихлебывая чай и просматривая финансовый раздел «Бирмингем ньюс». Ему нравилось быть ; курсе местных событий, чтобы было что обсуждать с коллегами и знакомыми. Его живо интересовало все, что происходило в самом Бирмингеме и его окрестностях. Он считал Бирмингем своим домом, а у себя в доме он должен был знать все.
Например, Маунтин-Брук явно процветал. Он безмерно гордился тем, что в этом городишке к югу от Бирмингема уровень доходов на душу населения один из самых высоких в стране. Отчасти причиной тому было множество врачей, живущих и работающих в окрестностях Бирмингема, бывшего города сталелитейных предприятий, а ныне — крупного центра медицины с непропорционально большим количеством клиник. Лечиться в бирмингемских больницах съезжались пациенты со всей округи, да что там — со всего мира.
Но в Маунтин-Брук жили не только врачи. Городок стал приютом профессионалов в самых разных сферах. Среди них были как представители богатой аристократии, так и нувориши. Небольшие дома для молодых пар, выбиравших Маунтин-Брук из-за престижа и хороших школ для детей, соседствовали с особняками и настоящими дворцами, на которые изумленно таращился каждый, кто впервые приезжал в город.
Собственный дом был его отрадой и гордостью — трехэтажное здание из серого камня, ухоженное и любовно обставленное. Общая площадь — тысяча восемьсот квадратных футов, шесть спален, восемь ванных комнат. Четыре настоящих камина, отделанных итальянским мрамором; восточный ковер толщиной в два дюйма — самый лучший, какой только можно приобрести. Бассейн удачно вписан в ландшафт парка и напоминает живописный грот, в нем устроена хитроумная подсветка, серебристые струйки воды стекают по камням.
Дом окружают целых пять акров земли — это очень много для Маунтин-Брук, где земля стоит баснословно дорого. Весь участок обнесен стеной из серого камня, высотой десять футов. Огромные чугунные ворота стерегут вход в его владения, по всему периметру участка установлена лучшая из существующих система охраны: датчики движения, видеокамеры, детекторы тепла, стандартные сирены, срабатывающие при контакте.
Когда он хотел пообщаться с миром, он шел в этот мир, а миру доступ к нему был закрыт. Работники из газонной службы ухаживали за газоном, из компании по обслуживанию бассейнов чистили бассейн. Кухарка приходила в три часа дня, готовила ужин и сразу же покидала дом. По утрам он предпочитал одиночество, чай, газету и английскую булочку. Булочки — вот настоящая еда цивилизованных людей, а вовсе не жирный бекон, яйца и поджаренный хлеб, которые в огромных количествах поглощают широкие массы. После булочки, подогретой в печке, не остается никакого жира, ее не надо готовить, после нее ничего не надо мыть.
Словом, он доволен своей жизнью. Особое удовольствие ему доставляли мысли о том, как он добился всего этого. Если бы он просто позволил событиям идти своим чередом, сейчас у него не было бы ни дома, ни парка, ни бассейна, но ему хватило ума понять, что отец и дальше будет принимать одно неудачное решение за другим, пока не разорится вконец. Ему оставалось только одно — вмешаться. Мать поначалу горевала, но потом смирилась и прожила в комфорте семь лет, пока болезнь сердца не прикончила ее.
Как приятно знать, что человеку даровано право выполнять свой долг! И самому устанавливать для себя рамки!
Под негромкое бормотание включенного телевизора он развернул газету. Он умел делать несколько дел одновременно: внимательно читал, но сразу улавливал интересные сообщения по телевизору. Каждое утро на этом канале пускали в эфир какой-нибудь бесполезный репортаж, который он обычна пропускал, но иногда сюжеты бывали довольно любопытными, поэтому он обычно слушал их вполуха.
«— Вы когда-нибудь задумывались о том, каково было бы иметь дворецкого? — послышалась отчетливая речь ведущего. — Для этого незачем быть особой королевской крови. В одном из домов Маунтин-Брук служит дворецкий, и этот дворецкий… женщина! После блока новостей мы познакомим вас с этой суперэкономкой».
Заинтересовавшись, он отложил газету. Дворецкий? Любопытно… О том, чтобы обзавестись постоянной прислугой, он никогда не задумывался — он не потерпел бы такого вмешательства в свою личную жизнь, но женщина-дворецкий — это звучит заманчиво. Люди наверняка обратят внимание на этот сюжет, значит, его стоит посмотреть.
Отзвучали новости и рекламные ролики, началось вступление ведущего, на экране возник большой дом в тюдоровском стиле, в окружении сада и цветника. Затем перед камерой появилась молодая темноволосая женщина, стройная и подтянутая, в черных брюках, белой рубашке и облегающем черном жилете. Женщина гладила… газету!
«— Это Сара Стивенс, — сообщил тележурналист, — ее рабочий день совсем не похож на ваш.
— От тепла типографская краска схватывается и уже не пачкает пальцы и одежду, — объяснила Сара Стивенс энергичным низким голосом, водя утюгом по газетному листу и изредка поглядывая в объектив».
Он выпрямился как ужаленный, немигающим взглядом впившись в экран. Сара. Ее зовут Сара. Идеальное, классическое имя. Как и ее внешность — не броская, не стильная, а классическая.
Очень темные глаза, светлая чистая кожа. Блестящие каштановые волосы зачесаны назад и собраны в аккуратный узел на затылке. Словно загипнотизированный, он не мог отвести глаз от экрана. Вот оно, совершенство. Он редко встречал такое в жизни, а когда встречал, делал все возможное, чтобы оно принадлежало ему. Несмотря на темные глаза и волосы, она не принадлежала ни к латиноамериканской, ни к какой-либо другой знакомой ему этнической группе. Пожалуй, просто немного экзотическая внешность; не вызывающая, не дерзкая, просто… безупречная.
