Джессика Клер - Последний удар
Я лежу на полу и снова думаю о ней. Завтра, может быть, я поговорю с ней. Скажу ей, что она пахнет свежестью и широтой космоса, что её голубые глаза напоминают мне небо над Уральскими горами, и я хочу в них утонуть.
Снова звенит телефон. Судя по звонку, это Дэниел. Дэниел — другой киллер, с которым я сталкиваюсь снова и снова. У меня было всего несколько контактов с ним, потому что он очень опасный человек. Не нужно привлекать к себе внимание людей.
Я напоминаю себе, что называю его Дэниел, с коротким гласным звуком вместо длинного «и», как я говорю по-русски. Однажды, я назвал его Даниил, и он предупредил меня, что моего неправильного произношения слишком много для того, чтобы стать врагами, и слишком мало, чтобы мы стать друзьями. Я не был уверен, чем это было, предупреждением или приглашением. В этом бизнесе ни у кого нет друзей, тем не менее, я никогда больше не называл его Даниил. Только Дэниел.
— Привет, — отвечаю я с максимально американским акцентом.
— Ник, — ответил Дэниел. Мы оба используем модуляторы голоса. Вполне возможно, что мы могли бы стоять рядом на улице и не узнать друг друга. Хотел бы я знать, был ли он солдатом с, возможно, очень бдительным взглядом и ухоженным телом.
— Дэниел, — отвечаю я, — что случилось?
Он кашляет в трубку, как будто сдерживая смех. Я удивляюсь, неужели я где-то допустил ошибку?
— Вот, что случилось. Ты слишком официален.
Поэтому я и не общаюсь с другими людьми. Менять акценты легко, но мой язык слишком высокопарен, чтобы сойти за родной. Этот мой главный недостаток и станет причиной моего краха, как говорит Александр. Поэтому, дабы уменьшить риск, мне приходится чаще молчать. Этот приём я применяю и сейчас. Жду, пока Дэниел продолжит. В конце концов, он единственный, кто со мной периодически связывается. Тишина между нами становится всё тяжелее, мы оба ждём, пока кто-нибудь сдастся. Я смотрю на часы. У него есть шестьдесят секунд, прежде чем я повешу трубку.
Дэниел сдаётся первым.
— У меня есть информация о смерти Александра.
Мои глаза закрываются с облегчением и тревогой. Я долго ждал этой информации. Лишь по этой единственной причине человек, которого я называю мистер Браун, до сих пор жив.
— У тебя? — спрашиваю я. Почему Дэниел предлагает мне информацию об Александре? Я стараюсь казаться небрежным, но очень рад, что Дэниел не может меня видеть. Напряжение в мышцах меня выдаёт. Я стараюсь не барабанить пальцами и не стучать ногой, опасаясь, что Дэниел догадается о моих движениях даже через телефон.
— Ты не единственный, кто волнуется об Александре, — резкость его голоса удивляет меня. Он никогда не показывал ничего, кроме лаконичности, даже когда наносил удар. Однажды я подслушал его рассказ о том, что он не может убить цель до того, как выпьет свой утренний кофе. Глоток. Бам.
— Извини, Дэниел. Мой эгоизм не уместен, — говорю я. — Сколько?
Дэниел вздыхает. Шипение его дыхания через голосовой модулятор раздражает. Я убираю трубку телефона от уха, ожидая пока Дэниел заговорит.
— Это на халяву, приятель, потому что мне тоже не понравилось то, что произошло.
— Я не приемлю это, — никогда и никому не быть чем-то обязанным. Урок номер один от Александра.
— Хорошо, тогда я возьму твою винтовку САКО, — говорит Дэниел.
— Ты собирал мои пули? — единственный способ, которым можно было вычислить моё оружие — это экспертиза гильз и изучение маркировки винтовок. Дэниел показывает себя грозным соперником. Я сжимаю телефон крепче. Если Дэниел станет проблемой, то мне придётся использовать свои знания, приобретённые о нём, чтобы устранить его. Я знаю, что он использует винтовку с поворотным затвором Барретт М98 и пули 388 Лапуа Магнум, содержащие порох, изготовленный преимущественно в южной части Американских штатов, Техасе или Аризоне.
Немного времени заняло бы прослушивание всех записей наших с ним разговоров, изучение маршрутных записей телефонных разговоров и следов от производителей пороха. Но я не стану делать ни одну из этих вещей, потому что Дэниел никогда не был для меня угрозой. Я чувствую некое родство с ним. Возможно, он ужасный человек, убивший тысячи невинных людей. Возможно, его, как и меня, готовили к этой карьере потому, что у него не было других возможностей. А возможно, его утверждение было не предупреждением, а приветствием с открытой ладонью, но я отвернулся от него.
— Только парочку, мужик. Я не хотел, чтобы их нашёл Рамбаудис, — Дэниел возвращается к своей обычной лёгкой манере и насмехается надо мной.
— Понятно. Ещё одним долгом больше, — говорю я мрачно.
— Я занесу это в свой дневник.
Думаю, он просто шутит, но я уже составляю план. Определю местонахождение Дэниела, на всякий случай. Перестраховка, ничего больше.
— Спасибо, мужик, — говорю я, пытаясь использовать американский сленг. Я должен изучить своих соседей. Многие из них молоды, как щенки, но если бы я смог говорить, как они, я стал бы менее заметным. Наверняка люди считают меня глуповатым из-за неумелого использования их родного языка.
— Отличная попытка, — я слышу иронию в его голосе. Ко мне снова подступает мысль о том, что, возможно, эти поползновения Дэниела — просто приглашение к совместному доверию, но я гоню её прочь.
— Информация?
— Революция не может пройти без поддержки армии.
Меня охватывает озноб. Александр был оружием Братвы Петровича — одной из сильнейших преступных организаций в России. Он тренировал многих мальчиков, чтобы обеспечить защитой бизнес Братвы по всему миру. Некоторых, как меня, он выталкивал из гнезда, чтобы они самостоятельно встали на ноги. Наша кровь для него была недостаточно благородной, в отличие от Василия, стоящего по правую руку от него, или наши навыки недостаточно остры, в отличие от Юрия, стоящего по левую руку.
Хотя я мог бы занять место Юрия, когда мне было четырнадцать, я даже выполнил все задания, включая те, которые мне не нравились, но в итоге этого оказалось не достаточно. Однажды я отказался от заказа, позволяя младшим загореться местью на их куратора. Конец истории был малоприятным, но мальчики нуждались в долгожданном отдыхе и осознании того, что монстр, преследовавший их на протяжении последних дней, наконец-то исчез и никогда не вернётся.
Для этого Александр отпустил меня из моего отряда и направил против моих же людей. В пятнадцать лет всем, что я знал, были убийства. Вот, чем я занимался и занимаюсь по сей день. Я человек, убивающий за деньги.
— Александр никогда бы не предал Братву.
