Салли Стюард - Всему вопреки
Словно поняв, что ей говорят, Ребекка открыла глазки и важно замахала кулачками.
— Здравствуй, солнышко мое. Неужели мы решили проснуться?
Малышка поджала крохотные губки, вздохнула и снова уснула.
Мэри удержалась от соблазна в который раз отыскать в ее крохотном личике черты Бена. Всякий младенец трех дней от роду похож только на себя самого, а не на папу и маму.
«Это наш ребенок. Мне наплевать, чьи у него или у нее будут глаза. Мне наплевать, кто посеял семя, породившее эту жизнь. Это наш ребенок».
— Я тоже так считаю, Ребекка, — прошептала Мэри. — Я полюбила тебя еще с тех пор, как ты была только комочком плоти в моей утробе и росла не по дням, а по часам. Я тогда любила тебя так, что, казалось, сильнее и любить невозможно, но потом ты начала шевелиться у меня под сердцем — и тогда моя любовь стала еще крепче. С каждым днем она росла и росла, но и тогда я не знала, как сильно умею любить — покуда не взяла тебя на руки. — Она легонько тронула губами нежную щечку. — Мне не удалось уберечь твоего папу, но тебя я уберегу. Ради тебя я горы сверну, золотко. Честное слово!..
Распахнулась дверь, и в палату вихрем ворвалась Бренда, неся в охапке огромного плюшевого мишку. За ней вошел Джерри с чемоданом Мэри.
— Ну, как поживают наши девочки? Мы приехали, чтобы отвезти вас домой! Смотри, что я привезла для Ребекки!
— А я привез ее мамочке одежду, чтобы ей не пришлось убегать из больницы в казенном халате.
Джерри поставил чемодан около двери в ванную.
Мэри села на кровати, прижимая к груди дочь.
— Он приходил? — шепотом задала она вопрос, который повторяла при каждом посещении Бренды.
Ребекка тоненько захныкала, и Мэри лишь сейчас осознала, что слишком сильно сдавила малышку.
— Нет, полицейский больше не появлялся. Девочки из ресторана ждут не дождутся, когда увидят малышку! Ну-ка, поди сюда, к тете Бренде, дай мамочке переодеться…
Мэри и на миг не хотелось выпускать дочку из рук, но Бренде она отдала девочку без колебаний. По крайней мере, так Ребекка все время у нее на виду. Тяжелее всего, когда ее уносят в детскую палату. В такие долгие и мучительные часы Мэри чуть ли не каждые пять минут заглядывала в палату, чтобы убедиться, что девочка жива и здорова.
Склонясь над Ребеккой, Бренда что-то ласково ворковала. Мэри взяла чемодан и пошла в ванную, чтобы переодеться.
— Гляди-ка, — услышала она голос Джерри, у нее есть суставчики на пальцах. И ноготки.
— У нее есть все, — отозвалась Бренда. — Она просто совершенство. На, подержи ее.
Мэри вышла из ванной в тот самый миг, когда Джерри принял на руки девочку — принял бережно, словно хрупкий и бесценный клад. Впрочем, подумала Мэри, это недалеко от истины.
Джерри долго разглядывал малышку, затем осторожно тронул пальцем ее гладкий лобик.
— Привет, Ребекка! Это дядя Джерри. Ну-ка скажи: «Дядя Джерри!»
Он поднял глаза и расплылся в счастливой, восхищенной улыбке.
— Слушай, Мэри, какая она красавица! И ты молодец, отлично потрудилась.
— Конечно, красавица, — подтвердила Бренда. — А теперь моя очередь ее держать.
— Это же несправедливо! — шепотом взвыл Джерри. — Ты бываешь здесь постоянно, а я — только второй раз. Знаешь, что? Она похожа на моего дедушку!
— Ну вот еще!
— Правда-правда. Лысая головка, ни единого зуба, сморщенное красное личико… ой-ой-ой, она, кажется, описалась!.. Ладно, Бренда, ты права — теперь твоя очередь.
— Пойдем-ка лучше я тебе покажу, как менять пеленки.
Присев на край постели, Мэри с улыбкой наблюдала, как Бренда и Джерри увлеченно возятся с Ребеккой. Если б только можно было поселиться насовсем в Плано, по соседству с Паттерсонами! Тогда у малышки были бы и дядя, и тетя.
Но ведь всю свою жизнь она обречена спасаться бегством, и у Ребекки так никогда и не будет постоянного пристанища.
Если только…
Мысль, мелькнувшая у Мэри, ударила ее наотмашь в солнечное сплетение, вызвав сокрушительную боль.
Нет, ни за что! Разве может она отказаться от дочери, разве сможет жить без Ребекки?
Но ведь и Ребекка не сможет жить вместе с ней. Как далеко может пойти Чарльз в своем стремлении уничтожить все улики? Он убил Бена и пытался убить Ребекку, когда она была еще в утробе матери. Кто поручится, что он не поднимет руку на крохотную малышку?
И даже если Ребекка останется в живых, она никогда не будет знать покоя.
«Зато узнает любовь! Никто не сможет любить ее так же сильно, как я!»
А как же Бренда и Джерри? Они тоже любят Ребекку. В их необъятном сердце хватит любви на всех — даже на незнакомку, которая упала в обморок прямо в их ресторане.
Если Мэри вернется в Эджуотер, если скажет Чарльзу, что потеряла ребенка, и останется жить поблизости, намеренно отведет его от малышки, как лесная птаха отводит людей от гнезда, притворяясь, что у ней сломано крыло… Тогда Чарльз, конечно, не станет искать Ребекку. Он поверит, что теперь ему ничто не угрожает.
А Ребекка будет в безопасности.
Мэри посмотрела на дочь — малышка увлеченно болтала в воздухе пухлыми ножками, а Бренда и Джерри безуспешно пытались запеленать ее.
Любит ли она Ребекку настолько, чтобы навсегда покинуть ее, оставить девочку чужим, хотя и любящим людям просто ради того, чтобы сохранить ей жизнь?
Мэри облизала пересохшие губы и с трудом сглотнула комок, застрявший в горле.
Если только Бренда и Джерри согласятся, ей придется поступить именно так. Покинуть свое дитя, ни разу не оглянувшись назад, никогда не увидеть ее снова, не увидеть ее первые зубки и первые шаги, не печь именинный пирог на ее первый день рождения, не справлять ее первое Рождество… Пока Чарльз Мортон жив, Мэри не увидит свою дочь.
Боль, с которой не могли сравниться родовые муки, раздирала когтями ее сердце.
Нет, она не может, не должна поддаваться этой боли. Пусть сердце ее станет тверже камня, пусть в нем останется жить одно только чувство — радость за Ребекку, которая будет жить счастливо.
Мэри подошла к Бренде и взяла на руки свою крохотную дочь. Светлые волосики, пухлые ручки и ножки, чистый и теплый запах младенческой кожи — все это она должна запомнить навсегда, чтобы после, в постылом и неизбежном одиночестве, перебирать в памяти эти драгоценные воспоминания.
«Ребекка, доченька моя, так я никогда и не увижу, как ты растешь, учишься, взрослеешь… но в глубине твоего сердца, в твоих глазах и волосах, крови и плоти, в каждой минуте жизни, которую я тебе подарила, мамочка навсегда останется с тобой и всегда, всегда будет любить тебя».
Глава 23
