Хизер Грэм - Приходит ночь
Телефон на столе Хэммарфилда принялся звонить. Хэммарфилд нервно поглядел на аппарат.
— Ответьте, — сказал Ли.
Хэммарфилд поднял трубку, и странное выражение появилось на его лице. Он протянул трубку Ли. Тот схватил ее и прижал к уху.
— Ли? Ли?
— Да?
— Это Эндрю. Послушай, только что сюда звонил Тони Эсп. Он хотел знать, почему мы не сказали ему, что сегодня работаем. Я сказал, что мы не работаем. А он сказал, что видел фургон Брин припаркованным на обочине рядом с Фултон-Плейс…
Ли кинул трубку на стол Хэммарфилда.
— Звоните в полицию, — резко сказал он Хэммарфилду. — Скажите им, чтобы как можно скорее выезжали на Фултон-Плейс.
Брин все-таки удалось освободить руки. Она подождала, пока Майк Уинфельд вылезет с водительского места, выплюнула кляп и сбросила путы с ног. К счастью, они были завязаны некрепко. А силу и упорство ей придал инстинкт самосохранения.
Когда он открыл дверцу, Брин уже была готова. Она брыкнула его с такой яростью, что оттолкнула далеко назад. В эти доли секунды она выскочила из машины и бросилась бежать.
Перед ней лежала старая и грязная дорога. Но она была хорошей бегуньей. Легкие ее пылали, дыхание вырывалось болезненными толчками, но она продолжала бежать.
Уинфельд упорно преследовал ее, но она выигрывала в расстоянии с каждой секундой. Если она сможет добежать до дороги…
Уинфельд прокричал что-то, она не смогла разобрать слов. Но потом до нее дошло, что он кричит тому, другому человеку, своему сообщнику, фанату, который хотел купить фотографии.
Он стоял на другом конце дорожки. Ее фургон был припаркован у группы деревьев, сообщник сейчас шел прямо на Брин. Между ними она была как в ловушке.
Брин свернула с дорожки на траву и в заросли. Крапива и кустарник ловили ее за ноги, мешая бежать. Она продолжала бег, но расстояние между ней и преследователями стало уменьшаться. У нее едва хватало дыхания, боль пронзила ноги, отзываясь в животе.
Она добежала до того места, где старые дубы образовывали навес из веток. Где, черт возьми, она находится? Где дорога? Если б ей удалось добежать до нее.
Брин на секунду остановилась. Вокруг стояла тишина. А потом она услышала это. Звук машины, едущей по дороге где-то поблизости, налево от нее.
Она опять бросилась бежать, а потом, задохнувшись от неожиданности, покатилась по земле, потому что Майк Уинфельд выступил из-за дуба и сбил ее с ног. На этот раз он не церемонился — просто с размаху ударил ей кулаком в лицо. Брин не почувствовала боли, мир просто неожиданно померк, а потом исчез вовсе.
* * *Дверь в Фултон-Плейс была полуоткрыта. Наступали сумерки, и здание выглядело как замок с привидениями.
Ли резко затормозил перед изящными колоннами в георгианском стиле. Его лук и колчан со стрелами лежали рядом, он инстинктивно схватил их, на бегу закидывая колчан за плечо, кинулся к дверям и распахнул их настежь.
Минуту его глаза привыкали к темноте, царившей внутри. А потом он увидел Майка Уинфельда посередине длинной витой лестницы — с Брин, перекинутой через плечо, словно мешок с картошкой.
Уинфельд увидел его.
— Разберись с ним! — крикнул он.
Ли тихо выругался. В темном фойе он не разглядел другого человека. Того, кто бросился на него с выкидным ножом.
Он смог одной рукой сбить с ног того, другого, с ножом. А нож полетел через все помещение и канул куда-то в темноту.
Ли быстро расправился с противником — этот субъект не был настоящим бойцом. Ли ударил его хуком правой, от которого тот остался лежать на полу.
Но когда Ли посмотрел опять вверх, Уинфельд с Брин уже добежал до верхней площадки лестницы. Он двигался в опасной близости к перилам, а Ли ни за что не смог бы догнать его вовремя.
Он мельком глянул на пол, где валялся сообщник Уинфельда, выдернул стрелу из колчана на спине и натянул лук.
— Уинфельд! — крикнул он.
Майк Уинфельд остановился, взглянул вниз.
— Оставь это, Кондор. Или я сброшу ее вниз.
Ли остался неподвижен, как гранитная скала.
— Ты ведь намеревался сделать это в любом случае, да? Опусти ее, Уинфельд. Полет стрелы — это секунда. Одна царапина на Брин — и я с тебя с живого шкуру сдеру.
Уинфельд замешкался в нерешительности. А Ли осознал, что хочет убить этого человека, что охотно бы разорвал его на части, кусок за куском. Чувства его были чисто варварскими, абсолютно дикарскими.
Пока Уинфельд стоял в нерешительности, Ли сделал едва заметное движение. Стрела вылетела из его лука серебряной молнией. Она пробила куртку Уинфельда и вонзилась в стенную панель, пришпилив к ней мерзавца. Хотя тело его даже не было оцарапано, он резко вскрикнул и, схватившись за стрелу, уронил Брин.
Ошеломленная, она покатилась по площадке.
— Вставай, Брин! — крикнул ей Ли.
Она оглянулась и увидела внизу Ли, потом Майка Уинфельда, пришпиленного к стене и отчаянно пытающегося вырвать стрелу из стены. Она бросилась бежать вниз по лестнице, но не успела пробежать мимо Уинфельда, а он вытащил из кармана и с резким щелчком раскрыл смертельно опасный выкидной нож.
Ли взялся было за другую стрелу, но потом остановился. Брин подбежала к перилам. Где-то вдалеке он расслышал вой полицейской сирены.
— Прыгай! — приказал он Брин.
Брин глянула вниз — где-то там далеко внизу был Ли.
На нее снова нахлынул страх высоты; она оглянулась. Панель начала раскалываться на щепы. Уинфельд был почти свободен. Не исключено, что он по-прежнему жаждет ее смерти — сейчас уже единственно из мести, потому что полицейские сирены ревели совсем близко…
Она снова поглядела вниз, на Ли. Колючие золотистые глаза, сверкая, смотрели на нее.
Ли не стал повторять свои слова, он просто смотрел на нее, с мольбой и требовательно.
«Прыгай, пожалуйста, Брин, прыгай, не заставляй меня убивать этого человека, чтобы спасти твою жизнь, когда ты можешь просто упасть в мои объятия, а закон поставит точку в этой истории».
Сильные руки, подумала Брин. Мощные руки. Готовые поймать ее к любую минуту. Она доверяла ему и свою любовь и свою жизнь одновременно.
Брин перекинула ногу через перила и прыгнула. Ли согнулся под тяжестью ее тела, но устоял. Он крепко обхватил ее руками и вышел вместе с ней на свежий вечерний воздух — как раз когда полицейские машины с визгом тормозили у георгианских колонн.
Однако ночь, конечно, таким образом завершиться не могла.
Через час Уинфельд и его сообщник оказались за решеткой, так же как и женщина, которая присматривала за Эдамом, когда он был в плену.
Брин надеялась, что закон обойдется с ней снисходительно, она была подружкой Уинфельда и тот запугал ее до такой степени, что она была готова делать все, что он пожелает. Она сдалась властям сразу же, как только передали новость об аресте Уинфельда, и просила только об одном — дать ей поговорить с Брин и слезно вымолить у нее прощение.
