Джеки Коллинз - Месть Лаки
— А зачем? Мне и здесь хорошо.
— В самом деле?
— Ну да, — откликнулся он. — Мне, оказывается, очень нравится кочевая жизнь. Номера в отелях такие одинаковые, такие безличные, что, переезжая из одного в другой, даже не замечаешь разницы. И от этого кажется, будто время остановилось.
Лаки фыркнула.
— Ленни Голден, не забывайте, что вы не только муж, но и отец. У вас трое детей, которых вы по закону обязаны воспитывать, в том числе и личным примером. — Она лукаво улыбнулась. — Все, Ленни, дорогой, ты попался, и теперь тебе не выбраться.
— О-о-о!… — простонал Ленни, театрально хватаясь за голову. — О, горе мне, горе!
— Разве так плохо быть семейным человеком?
— Плохо, если только ты не женат на такой женщине, как Лаки Сантанджело. Ты ее случайно не знаешь? Говорят, она умница, красавица и чертовски хороша в постели. Вот только готовить она не любит и не хочет. Наверное, не умеет, — поддел он, но Лаки не поддалась на провокацию.
— Увы, нет в мире совершенства, — хладнокровно заметила она, выбираясь из постели и разыскивая меню. — Что бы ты хотел на завтрак?
Я бы, пожалуй, заказала омлет.
Ленни откинулся на подушки, с удовольствием рассматривая ее стройное, гибкое тело. Сейчас Лаки казалась ему такой же прекрасной, как и в тот день, когда они впервые встретились.
— Омлет? Но это же просто смешно, Лаки!
Кормить взрослого мужчину омлетами… Мне нужен гамбургер… нет, лучше два гамбургера. Потом мне нужна баранья отбивная с картошкой, салат из креветок, чашка черного кофе с сахаром и сливками и пирожное. А хлеба можно всего один кусочек, — закончил он благодушно и хлопнул себя по животу.
— Это не муж, а какая-то утроба ненасытная! — воскликнула Лаки и, найдя меню на туалетном столике, юркнула обратно в кровать. — Между прочим, я имею в виду не только еду.
— По-моему, ты должна быть очень довольна, что после стольких лет брака твой муж все никак не может насытиться, — заметил он.
— А я довольна, — улыбнулась Лаки. — Нет, даже больше… Скажу тебе по секрету, Ленни, я не просто довольна, я — счастлива!
— И я счастлив. С тобой, — сказал Ленни.
— Вот как? — Лаки отложила меню и ловко уселась на Ленни верхом, прижав его плечи руками к подушке. Ей было очень хорошо от того, что Ленни вернулся. В эти минуты она могла думать только об этом и… об Алексе. Она провела с ним вчерашний вечер, но только потому, что рядом не было Ленни, а ей было очень плохо одной. Они встретились как друзья и как друзья расстались, потому что… Потому что никто никогда не сможет встать между ней и Ленни.
— Скажи, — неожиданно спросила она, — о чем ты думал, когда тебя похитили?
Ленни озадаченно уставился на нее.
— О чем? Я не помню, ведь это было так давно.
— Вспомни, — продолжала она настаивать. — Ведь должен же ты был о чем-то думать. Не может быть, чтобы ты просто сидел и ждал конца.
— Я действительно сидел в основном на полу, — улыбнулся Ленни. — На тонком соломенном тюфяке, от которого пахло лошадиной мочой. А думал я о тебе и о детях. Я… я боялся, что больше никогда вас не увижу.
— А эта девушка, которая помогла тебе бежать? Неужели ты не думал о ней? Как, кстати, ее звали?
— Я… я не помню.
— Врешь, Ленни Голден. Я прекрасно знаю, что ты врешь.
— По-моему, ее звали Клаудия.
— Да, конечно, Клаудия… — Лаки ненадолго замолчала. — Скажи, а что… что ты думал о ней?
Ведь ты был совершенно один, и Клаудия была единственным человеком, с которым ты мог как-то общаться.
— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — Тело Ленни слегка напряглось, и Лаки сразу это почувствовала.
— Иногда, — сказала она, — меня это не то чтобы тревожит, но… Пойми, я была здесь совершенно одна, я думала, что ты умер, и…
— К чему ты клонишь?
— Что между вами было, Ленни? Между тобой и этой… Клаудией?
Ленни медленно покачал головой.
— Ты сошла с ума, Лаки. Просто спятила!
— Скажи, она хоть была симпатичная?
— Что-что?
— Клаудия была красивая?
— Она была страшна как смертный грех, — выпалил Ленни без промедления.
— И ты ее не пожалел? — Лаки покачала головой. — Такую бедную, некрасивую, одинокую?
— Перестань, Лаки, это уже не смешно, — неожиданно разозлился Ленни. — Я не хочу больше говорить на эту тему. Мне… тяжело вспоминать о том, что случилось.
— Хорошо, хорошо, не буду, — поспешно сказала Лаки и, наклонившись, поцеловала его. — Передай-ка мне телефон — я закажу нам завтрак.
Алекс Вудс уже забыл, когда он в последний раз звонил Пиа. В его представлении ни одна женщина не могла идти ни в какое сравнение с Лаки Сантанджело, о которой он думал почти постоянно. Память то и дело возвращала Алекса к одной-единственной ночи много лет назад, когда он раз и навсегда понял, что Лаки — его идеал.
Она могла буквально все — воспитывать детей, руководить студией, строить отели и многое, многое другое. Именно поэтому он и предложил ей снимать фильм вместе. И трудно было заранее сказать, кто из них будет в этом деле главным. Во всяком случае, опыт Лаки, ее связи в киномире, ее энергия, наконец, могли существенно облегчить ему работу.
В глубине души Алекс, однако, серьезно сомневался в том, что Ленни разрешит Лаки работать с ним. Для этого Ленни был слишком хорошо осведомлен о том, какие чувства питал Алекс к его жене. Не то чтобы он знал, просто чувствовал, инстинктивно догадывался, но этого было вполне достаточно, чтобы испытывать не просто подозрение, а уверенность.
Если не считать этого, то во всем остальном Ленни Голден был просто отличным парнем. Отличным, но не настолько, чтобы быть достойным такой женщины, как Лаки. Алекс знал только одного мужчину, который действительно мог быть ее мужем.
И этим мужчиной был, разумеется, он сам.
Алекс никогда не был женат, не имел детей, и его мать — суровая и властная Доминик Вудс — не упускала случая попенять ему за это. «Почему ты не женишься? — вопрошала она. — В твоем возрасте все нормальные мужчины уже были женаты по несколько раз».
«Послушай, — хотелось ему ответить, — если я и ненормальный, то это ты сделала меня таким.
Это ты отправила меня в военное училище, это ты всю жизнь обращалась со мной, как с последним дерьмом. Только когда я стал знаменит, ты вдруг вспомнила, что я — твой сын».
Но Алекс так и не сказал ей этого. Он видел, что его мать уже не молода, к тому же, выйдя замуж, она стала намного мягче и шпыняла его уже без прежнего рвения лишь от случая к случаю.
Одно он знал твердо: если он когда-нибудь женится, его жена будет полной противоположностью Доминик.
Часто Алекс вспоминал свою первую встречу с Лаки. Он как раз занимался производством «Гангстеров»— одного из самых успешных своих фильмов, однако работа неожиданно застопорилась, и его агент, Фредди Леон, предложил Алексу заключить договор со студией «Пантера», которую только что возглавила некая Лаки Сантанджело. Это имя ничего не говорило Алексу.
