Ольга Черных - Придумай что-нибудь сама
Но теперь все изменилось. Вот так сразу и вдруг. Этот старинный камин, простоявший на одном месте целую вечность, был слишком хорошо знаком мне. Я безошибочно узнавала каждый лепесток и маленький листик, собранный в букете на орнаментной штукатурке.
Стало трудно дышать, и захотелось открыть окна. Странное тиснение в груди и, накатывающие приливы волнения. Я невольно прижала руку к сердцу и встретилась взглядом с Володей. Он поспешно усадил меня на стул.
– Сонечка, тебе нехорошо? – заботливо спросил, близко наклонившись к уху, и взял меня за руку. – Руки, как ледышки… Что с тобой происходит?
Я покачала головой и указала глазами на Симу. Она что-то объясняла Евгении Ивановне. До моего сознания доходили лишь обрывки отдельных фраз:
– … картину Агнесса Павловна завещала санаторию, – слышала я словно издалека, – … лично повесить ее на стену в кабинете… желание тети…
Какой-то испорченный телефон. Я не вмешивалась, предоставив Симе самой разбираться с Евгенией Ивановной. Мои мысли были сейчас очень далеко, вернее, не настолько далеко, а блуждали в этом же кабинете, но были всецело направлены на камин. Можно было протянуть руку и до него дотронуться.
Наконец Сима закончила с официальной частью и зашуршала бумагой, разворачивая картину.
– Как трогательно, – расчувствовалась Евгения Ивановна, принимая из ее рук подарок. Она долго и молчаливо рассматривала картину, а потом подняла на нас влажные глаза. – Подумать только, это наш санаторий. Но здесь он выглядит несколько иначе. Наверное, особняк изображен в первозданном виде. Я не эксперт, но даже на первый взгляд видно, что это написано очень давно, возможно, даже, сто лет назад. Жаль, что художник неизвестен. И Агнессу Павловну уже не поблагодарить. Она всегда считала санаторий своим домом, – сказала, вздохнув, не подозревая, что в этих словах была истина.
Как выяснилось совсем недавно, тетя хорошо знала, что это здание, в котором она проработала всю жизнь – родовое гнездо нашей семьи. Я снова отвлеклась, представляя, каким великолепием в былые времена сверкал этот дом, и лишь последние слова нового главврача вернули меня к действительности.
– … картина с ее дарственной надписью, будет для нас лучшей памятью. Правда, мы скоро собираемся переехать в новый корпус. Его оснастят современным лечебным оборудованием, закупят новую мебель и мой кабинет, – она обвела нас взглядом, – будет намного просторнее. Но раз так хотела Агнесса Павловна, давайте, выполним ее желание и повесим картину здесь, где она была долгие годы полноправной хозяйкой. Только вот… сегодня суббота и никого из мужчин нет, – растерялась Евгения Ивановна. – Придется отложить это мероприятие до понедельника, но я обещаю, что…
– В этом нет никакой необходимости, – перебила я, и сама почувствовала неловкость от этого. – Наши мужчины могут сами повесить картину. Мы за этим сюда и приехали, и хотели бы в точности выполнить последнюю волю тети Агнессы. Вы только принесите инструменты.
– Ну, конечно-конечно, – растерялась женщина под таким напором. – Я сейчас… Думаю, что молоток и гвозди мы найдем, – улыбнулась она. – Вы подождите здесь, или можете пока погулять на воздухе. Погода наладилась.
– Нет-нет, – сказала я снова с такой поспешностью, что все присутствующие с удивлением посмотрели в мою сторону. Я попыталась взять себя в руки и добавила немного спокойнее: – Мы бы очень хотели остаться здесь и посидеть в кабинете тети Агнессы, вспомнить о ней… Нам это на самом деле нужно, если, конечно, вы не будете возражать? – в моем взгляде, обращенном на Евгению Ивановну, было столько эмоций, что бедная женщина поняла это по-своему.
– Да, что вы, девочки? Бог с вами, – махнула она рукой. – Сидите себе, сколько хотите, не буду вам мешать, – произнесла несколько озадачено и вышла, тщательно прикрыв за собой дверь.
Наверное, она решила, что я слишком разволновалась, выполняя последнюю волю нашей тети, и отнеслась к этому с должным уважением и пониманием.
Как только дверь закрылась, Володя снова взял меня за руку и спросил:
– С тобой все в порядке? Соня, сегодня ты меня очень беспокоишь.
Я поспешно кивнула, быстро оттолкнула его руку, чем еще больше удивила всех присутствующих, и резко встала. Володя так и застыл на стуле с протянутой ко мне рукой. Алик опустил глаза, зато Сима слишком выразительно посмотрела на меня, но промолчала. Она была просто уверена, что мое странное поведение, результат встречи с Борисом.
В кабинете повисла гнетущая тишина. У меня не было времени на объяснение, да и не об этом я сейчас думала. То, что предстояло сделать, занимало меня полностью.
Оглянувшись на дверь, я буквально подлетела к камину, спиной чувствуя встревоженные взгляды. Рука плавно скользила по гипсовым цветам, а сердце бухало с такой силой, что, казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Пальцы быстро нащупали бугорок. Меня била нервная дрожь. С лихорадочным блеском в глазах, оглянулась. Наверное, со стороны я выглядела не совсем нормально. Слабая улыбка, промелькнувшая на моем лице, отразилась, как в зеркале, на лице сестры. Она смотрела на меня с нескрываемым страхом, и, наверное, думала, что мое поведение является печальным продолжением историй о камине с драгоценностями и теперь я окончательно рассталась с рассудком.
Мне некогда было ее разубеждать, и я снова направила все внимание на камин. Под пальцами находился знакомый бугорок, и я слегка надавила на него. Время шло, но ничего не происходило.
Лоб покрылся испариной. Неужели все, что так мучило меня столько времени, лишь плод моей болезненной фантазии? Бессильно опустила руки и встретилась взглядом с Володей. Меня все жалели, и это было невыносимо. Покачав головой, изо всей силы надавила на бугорок. Слабый скрип в гнетущей тишине показался взрывом. Боковая стенка камина стала медленно двигаться, открывая небольшое углубление. За спиной перестали дышать. Теперь-то я точно знала, что делать дальше и смело сунула руку в темноту. Там был какой-то небольшой ящик. Я ощутила его тяжесть и взглядом попросила помощи у Володи. Он понял меня без слов. Присев на корточки, вслед за мной сунул руку в темную дыру и вытащил запыленную шкатулку. Бросив быстрый взгляд на дверь, снова надавила на бугорок. Стенка камина медленно вернулась на место. Володя рукой стер пыль с крышки шкатулки и на нас лукаво взглянул мой старый знакомый – златокрылый Амур. Он туго натягивал тетиву лука. Все склонились над шкатулкой, словно боялись, что это простое видение, и оно сейчас исчезнет.
– Сонечка, так, значит, все правда? И этот… клад нашей семьи существует на самом деле? Прости меня, я просто дурочка, что не верила тебе, – взволнованно прошептала Сима. Глаза ее были похожи на два огромных полтинника и полыхали странным огнем.
