Наталья Андреева - Адам ищет Еву, или Сезон дикой охоты
– Может быть.
– Значит, я права! Это она туда заселилась!
– Ну и что? Человек просто приехал на юг отдыхать.
– И пасет тебя всю дорогу. Антон! Ты на себя не похож! Что ты собираешься делать? Я боюсь за тебя! Неужели это не понятно?
Он почувствовал, что нервная лихорадка стала еще сильнее. Предательница-жена здесь, рядом! Как тошно вспоминать все ее выходки, особенно ее посещения «Дикой охоты»! Но нельзя ошибиться. Нельзя. И неожиданно Антон кинулся к Ольге:
– Послушай, ты ее узнаешь? Это та женщина, которую ты в прошлом году видела здесь с Валерой?
– Мне больно! Отпусти!
Он сам не заметил, как схватил ее за хрупкие плечи, сжал изо всех сил. Даже несколько раз энергично тряхнул. Что же это такое?!
– Прости, Оля. Только скажи мне. Ты же умница.
– Антон, я не знаю. Лицо другое. Цвет волос тоже. Ты прекрасно знаешь, как меняет женщину новая прическа! Может, она, а может, и не она. Эта стройнее или мне только кажется? Хотя за год она могла и похудеть. Я не знаю.
– Даже если это она, что сей факт меняет? Ничего.
– Неужели ты не можешь узнать свою жену, с которой прожил столько лет?
– Я запутался. Иногда я на сто процентов уверен, что это она. Но иногда вдруг… Или мне это только кажется? Потому что я не могу забыть Алису?
– Мы опоздаем на ужин, – напомнила Ольга.
– Да-да. Пойдем.
Он увидит ее сейчас в столовой. Хлопнула дверь соседнего номера. Последнее время он весь обратился в слух. Такое ощущение, что мыслями он уже сутки назад переселился за стену. А здесь его нет, только пустая оболочка.
Ушла. Шаги в коридоре затихли. Ольга накинула на себя большой пестрый платок. Антон тут же отметил, что женщина, занявшая соседний номер, носит его гораздо изящнее. У нее больше опыта. Больше вкуса. Больше шарма. И так-то он не слишком ценил Ольгины прелести, а теперь и вовсе стал относиться к ним чересчур критично. Она чуть-чуть располнела. И нос у Ольги небезупречен, и шея коротка. А эти многочисленные маленькие родинки на левой щеке, прежде казавшиеся ему милыми, просто безобразны.
– Пойдем же наконец! – сказал он ледяным тоном. Она вздрогнула.
Антон шел первым, Ольга за ним едва успевала. Поднявшись наверх в столовую, он огляделся, ища пышную рыжеватую шевелюру. Женщина сидела за столиком одна, и Антон без колебаний направился туда. Ольга следом.
– А вот и наша соседка! – стараясь казаться веселым, воскликнул Антон. – Что, еще не подсел одинокий, интересный?
– Подсел, но, увы, не одинокий, – улыбнулась женщина.
– Не возражаете? – Антон уже устраивался напротив. И бросил Ольге довольно резко: – Ну, что ты стоишь? Садись!
Та села.
– Быть может, вы познакомите меня со своей спутницей? – улыбнулась рыжеволосая.
– Это Ольга. Ольга, это Алла.
Они обменялись выразительными взглядами. Рыжеволосая посмотрела на соперницу остро, хищно.
– Какая замечательная у вас краска для волос! – сказала вдруг Ольга. – Французская?
– А у вас, я вижу, не очень хороший парикмахер. Вам надо отпустить челку, будет лучше. А так слишком заметно, что лицо длинное.
Выпад был вполне в духе Регины. Или за год беспокойной жизни Алиса научилась защищаться? Он видел, что Ольга тоже хочет сказать что-то злое.
– Дамы, вы обе очаровательны. И мужчине вовсе не стоит знать об ухищрениях, к которым прибегает женщина, чтобы…
Он вдруг осекся, вспомнив, для чего Регина делала силиконовые инъекции. Хоть бы не стала сейчас отрицать, что волосы у нее крашеные!
– Вообще-то я брюнетка.
Что?! Неужели это признание? Ольга тоже насторожилась:
– Ну и оставалась бы брюнеткой.
– Обстоятельства сложились так, что мне пришлось поменять имидж. А вот и наш ужин! Спасибо, девушка!
Пауза. Рыжеволосая лениво ковыряла вилкой в мясе. Потом отошла к стоящему посреди зала столу с горой овощей и зелени, чтобы наполнить свою тарелку. Ольга зло сказала:
– Вобла сушеная! Боится располнеть! Старуха!
– Ей тридцать шесть лет.
– Все равно старуха! Я ее ненавижу!
– Ольга, уймись! Ты слишком громко разговариваешь!
– Да будь ты проклят! Из-за тебя все! Я даже не знаю, что мне делать!
– Оля!
Она выскочила из-за стола. Вернувшаяся к столу рыжеволосая удивленно проводила ее взглядом:
– Ваша спутница нервничает. Уж не из-за меня ли?
– Да, – отрезал он. – Из-за вас.
– Это еще почему? По-моему, я достаточно корректна. А вот она все время делает выпады в мою сторону.
– Вообще-то она хорошая девушка. Просто немного нервничает.
– Будет знать, как красть чужих мужей! – вдруг резко сказала она.
– Что? Что ты сказала?!
– Мне надо уйти. Похоже, я наелась.
– Постой. Ре…
Она быстро пошла к дверям. Антон все еще не мог прийти в себя. Да, это признание. Она решилась.
– Чай, пожалуйста.
Девушка-официантка, стройная, черноволосая, улыбаясь, наполняла стаканы. Антон вновь почувствовал легкий холодок внутри и потянулся к одному из них, чтобы согреться. Он принял решение. Посидев еще немного, вышел из столовой. Ольга стояла у ворот и о чем-то негромко разговаривала с одним из охранников. Антон на это никак не прореагировал. Рыжеволосой нигде не было видно. Ольга подняла голову, заметила его на ступеньках террасы и тут же отошла от парня. Потом быстрым шагом направилась в корпус.
Антон спустился вниз и подошел к своей машине. Хорошо, что Ольга ненадолго оставила его одного. Она бы попыталась ему помешать. Открыл джип, долго копался внутри. Наконец вытащил из тайника коробку с пистолетом. Оружие он накануне отъезда зарядил и тщательно смазал. Оглядевшись, он обнаружил в машине старую сумку. Положил туда коробку и вылез из джипа.
Когда вошел в номер, Ольга что-то искала в своей сумочке. Макияж, что ли, делать собралась? Пусть замажет чем-нибудь свои отвратительные родинки! Антон прошел к тумбочке, стоявшей возле его кровати, и засунул туда сумку с пистолетом. Хорошо бы еще избавиться окончательно от мешающей ему спутницы. И голос у нее противный.
– Антон, ты не хочешь прогуляться к морю?
– Что ж. Можно и к морю.
На самом деле море его оставило равнодушным. Ну, шумит, ну, вода соленая. Всего-навсего большая соленая лужа. Коряги, лежащие у воды, оказались неприятно влажнми. Прогулка не удалась, оба сидели, молчали.
– И все равно: спасибо тебе, – сказала вдруг Ольга.
– За что? – машинально спросил он, занятый своими мыслями.
